Ветер над яром (сборник) - Павел Амнуэль

Гюнтер перевел взгляд с гостиницы на центр города, где остроконечной башней возвышалось здание ратуши с огромным, видимым и отсюда циферблатом старинных часов. Согласно путеводителю у ратуши располагалась еще одна гостиница под названием “Корона” — ровесница чуть ли не первых построек Таунда. Интересно, зачем портье в мотеле солгал ему? Или хозяин “Короны” прогорел, не выдержав конкуренции со “Старым Таундом”?

Шоссе спустилось с холма, деревья скрыли город, но ненадолго. Еще один поворот, и над макушками акаций неожиданно близко показались последние два этажа “Старого Таунда”. Что-то необычное показалось Гюнтеру в здании гостиницы, но рассмотреть толком он не успел. Точно по центру шоссе от него, ужасающе ревя, мчался мотоцикл. Шел он как на таран, и Гюнтер, не искушая судьбу, вжал “бьюик” в обочину. Будто не заметив встречной машины, мотоцикл в притирку к “бьюику” промчался по осевой, сильно наклонившись, вписался в поворот и исчез за деревьями. Водитель мотоцикла и его пассажир были в черных искусственной кожи комбинезонах и таких же одинаковых, белых с красной поперечной полосой шлемах. От сумасшедшей скорости материя комбинезонов слившихся друг с другом седоков даже не трепетала, а застыла мелкой рябью, будто вырезанная из тонированной жести.

Выругавшись вслед мото-камикадзе, Гюнтер проехал по шоссе еще немного и свернул на небольшую площадку перед гостиницей. Присвистнув от удивления, резко затормозил. Портье “Охотничьего застолья” не лгал. В Таунде действительно была только одна гостиница, потому что то, что Гюнтер увидел перед собой, никак не могло предназначаться для жилья.

Он вышел из машины и прошел к зданию поближе. От гостиницы фактически остался один каркас — выщербленные, загаженные разноцветными потеками стены, ни одного целого окна, кое-где виднелись языки копоти. Но здание пострадало не от пожара. Видел Гюнтер нечто подобное в Брюкленде, когда экстремистская группировка “левые колонны” разгромила здание пацифистской организации “За запрещение ядерного оружия”. Создавалось впечатление, что гостиницу забрасывали сверху быть может, с воздуха.

Гюнтер посмотрел на асфальт. Мусор давно убрали, лишь кое-где виднелись следы краски, а у самого фундамента сквозь асфальт проросла трава. Значит, прошло не меньше месяца. И еще Гюнтер увидел на асфальте рядом со своей тенью другую, меньше и короче. Кто-то неслышно подошел сзади и теперь молча стоял за спиной.

Гюнтер повернулся. Перед ним стоял невысокий плотненький полицейский в хорошо подогнанной, облегавшей тело форме и почему-то в каске. Сапоги блестели, латунные пуговицы застегнутого по уставу до подбородка кителя и пряжка ремня сияли. Такое увидишь только в провинции. Служака. Рыжие, коротко подстриженные усы топорщились, маленькие глазки смотрели на Гюнтера неподвижным, проникающим и разоблачающим взглядом.

Полицейский неторопливо козырнул.

— Попрошу ваши документы.

Брови Гюнтера ошеломленно полезли на лоб. Он достал водительское удостоверение и протянул полицейскому.

— Вы полагаете… это моя работа? — кивнул он в сторону разгромленной гостиницы.

Полицейский снова стрельнул всепроникающим взглядом, промолчал и раскрыл документы.

— Порядок есть порядок, господин Шлей, — проговорил он, возвращая удостоверение.

Гюнтер недоуменно перевел взгляд с полицейского на гостиницу.

— Ну, если вы это называете порядком…

Он пожал плечами.

— С какой целью прибыли в наш город?

Брови Гюнтера вновь взметнулись. Ему стоило больших усилий, чтобы не съязвить.

— С целью отдыха по случаю отпуска.

В колючем взгляде полицейского появилось недоверие. Минуту они молча смотрели друг на друга. Чувствовалось, что служаку так и подмывает забрать Гюнтера в участок и там допросить по всей форме. Всех бы он пересажал.

— В таком случае, — с явным сожалением о несбыточности своей мечты проговорил полицейский, — советую вам проехать к центру города. Там есть гостиница.

— Спасибо, — кивнул Гюнтер. — Мне тоже показалось, что в “Старом Таунде” мне остановиться не удастся. Кстати, а что здесь произошло?

Полицейский еще раз одарил его недоверчивым взглядом. Но теперь в этом взгляде светился параграф устава о неразглашении служебных тайн.

— Приятного отдыха, — козырнул он, отвернулся и, чуть ли не печатая шаг, стал удаляться куда-то за здание гостиницы.

Гюнтер повертел в руках возвращенное удостоверение, хмыкнул и опустил его в карман. Единственная версия о происшедшем была не совсем реальной. Он представил, как оскорбленные новомодной постройкой, порочащей древность города, истинные патриоты Таунда громят гостиницу.

Асфальт кончался сразу у гостиницы. Здесь стоял знак ограничения скорости, и далее шла отполированная брусчатка мостовой, затиснутая в узкий сплошной коридор разновеликих старинных домов. Шины “бьюика” дробно залопотали по брусчатке, машину стало водить из стороны в сторону, и Гюнтер сбросил скорость. Стрелка спидометра не дотягивала до десяти.

Город еще спал. Только в одном из переулков Гюнтер заметил удаляющегося прохожего в узких клетчатых брюках, длинном черном пиджаке с фалдами, цилиндре и с тростью-зонтиком. Да еще обогнал священника в сутане, что несколько удивило его. В последнее время многие святые отцы предпочитали не только ходить, но и отправлять службу в мирской одежде.

Центр города выглядел попросторнее. Дома здесь не налезали друг на друга, как на окраине, некоторые стояли особняком, а перед ратушей располагалась обширная площадь, такая же голая, без единого деревца, как и улицы города. В одном углу площади было припарковано штук двадцать автомашин, и Гюнтер поставил свой “бьюик” рядом с ними.

Вынув из багажника чемодан, он запер дверцу машины и огляделся. Гостиницу Гюнтер увидел сразу — длинное, на всю ширину площади трехэтажное здание слева от ратуши. Над двустворчатой деревянной дверью на витом штыре висело медное, изъеденное зеленью патины изображение короны. Что больше всего удивило Гюнтера в городе, так это то, что он не увидел ни одной световой рекламы, ни одной газосветной трубки на вывесках многочисленных магазинов, лавочек, кафе, погребков. Похоже, старину здесь чтили и усиленно блюли.

Он направился к дверям гостиницы, и тут из почти незаметного переулка на площадь, приглушенно рокоча, выполз оранжевый жук уборочной машины. Гоня перед собой обширный ком пены, машина поползла по площади, оставляя после себя мокрую полосу чистой брусчатки. Гюн-тер остановился и с минуту наблюдал за уборкой Даже стоянка автомашин не создавала столь разительного контраста времен.