Ветер над яром (сборник) - Павел Амнуэль

— Здесь аванс — двадцать процентов, пистолет и ключ от портфеля.

— Вы полагаете, что у частного сыщика нет разрешения на ношение оружия? — съязвил Гюнтер.

Охотник внимательно, серьезно посмотрел на него.

— Вашим оружием в Таунде можно только пугать ворон, — категорично заявил он. — И еще одно: вы меня не знаете. Если понадобится, я вас найду.

Охотник повернулся, чтобы уйти.

— Вы забыли об амортизационных расходах.

— А это только в случае удачи. Представите мне счет, и я его оплачу.

— Надеюсь, что в последний раз мы обойдемся без условных фраз вроде “форпоста для страждущих и немытых”? — бросил ему в спину Гюнтер.

Наконец, он позволил себе посмотреть на пол. Нечто подобное он и ожидал увидеть — не зря же охотник разговаривал с ним о деле только в центре душевой. Вокруг того места, где они беседовали, чуть заметной на белом кафеле меловой чертой был начертан круг. Гюнтер хмыкнул, стащил с себя халат и шагнул под душ.

Возвратившись в номер, он развернул сверток. Три аккуратные пачки в банковских упаковках, миниатюрный дамский пистолет и никелированный ключик.

“За неделю шесть тысяч… А если расследование пройдет успешно, то тридцать, — прикинул Гюнтер. — Не многовато ли?”

В дверь постучали.

— Минутку! — попросил Гюнтер, но ждать не стали. Голос горничной сообщил, что ужин будет через полчаса. И горничная, удаляясь, зацокала каблучками.

Он расстегнул сумку, достал небольшой плоский компьютер и опустил его во внутренний карман. Затем подумал и добавил к нему идентификатор, с виду похожий на толстую авторучку. Немного помедлил, прислушиваясь к двери, и только тогда вышел.

Коридор встретил его пустотой и пылью гобеленов, безуспешно пытающихся уверить постояльцев в древности мотеля. Такая унылая безвкусная декорация могла вызвать только улыбку. Слишком многого не хватало коридору для хотя бы подобия готики — высоты потолков, теряющихся во мраке, извечной замковой сырости. Таинственных шорохов, скрипов…

Гюнтер направился к лестнице, миновал было номер охотника и тут, изобразив на лице удивление, остановился. Дверь в номер была приоткрыта. Он бросил взгляд вдоль коридора и вошел, осторожно, чтобы не щелкнул замок, прикрыв дверь.

“Прямо как в дешевом детективе”, — поморщился он.

Посреди комнаты сиденьем ко входу стоял обещанный стул с желтым, крокодиловой кожи, портфелем. Вокруг стула на хорошо натертом паркетном полу жирной меловой чертой с крошками был наведен круг. А на большом никелированном замке портфеля сияла белой краской аккуратная многоугольная звезда.

И вот тут-то Гюнтеру стало не по себе. Подобные “штучки” ему были знакомы еще по службе в политической полиции. Непроизвольно захотелось отдернуть шторы, заглянуть в шкаф, под кровать…

Он перешагнул через меловую черту и вставил ключ в замок портфеля. Как и ожидалось, ничего не произошло. Ни воя сирены, ни треска двери, взламываемой агентами безопасности. В портфеле лежала обыкновенная конторская папка с наклейкой без надписи. Гюнтер открыл папку, и его брови поползли вверх. В папке находились протоколы полицейского участка города Таунда. “Аи да охотник’ Кто же вы — маг, чародей или сам прокурор? Впрочем, в Таунде нет прокуратуры. А было бы весьма интересно, если бы к частному детективу обратился именно прокурор!” Но теперь хоть одно стало ясным — почему охотник возражал против записей, хотя Гюнтер не собирался их делать в любом случае. До чего же отстало делопроизводство в полиции! Словно на дворе девятнадцатый век, и никто не имеет представления об электронной аппаратуре. Смешно, но и в политической полиции к электронным досье относились с предубеждением.

Гюнтер достал из кармана компьютер — комп-досье из стандартного набора промышленного шпиона, — выдвинул фоторамку и начал снимать, нумеруя каждый лист, прежде чем отправить его в память.

Он уже заканчивал съемку, когда услышал в номере жалобное мяуканье. Скосив глаза, Гюнтер увидел сидящего у меловой черты кота. Того самого, с металлическим ошейником.

“А вот и представитель федеральной безопасности”, — не смог удержаться от улыбки Гюнтер.

Гюнтер закончил съемку, закрыл папку и убрал фоторамку в компьютер. Затем повернулся к коту. Кот сидел на прежнем месте, прикрыв передние лапы подрагивающим хвостом, и смотрел на Гюнтера, явно ожидая подачки.

— Вот так-то, киса! — проговорил Гюнтер, пряча комп-досье в карман.

Кот склонил голову набок, продолжая смотреть просящим взглядом. Гюнтер развел руками, мол, у него ничего нет, но кота это не удовлетворило. Тогда Гюнтер выставил вперед ногу, разрешая коту потереться о нее.

Кот благосклонно отнесся к такому предложению, но, едва носок туфли коснулся его, он внезапно ощерился и, вцепившись в туфлю когтями, рванул на себя. Рывок был страшен. Гюнтер упал, увлекая за собой стул, быстро подобрал ногу. Кот еще больше рассвирепел, ощетинившись шерстью, и прыгнул вперед. Но не долетел Словно кто-то невидимый поймал его, скомкал и швырнул на пол, причем настолько резко и неожиданно, что кот, вопреки известной кошачьей изворотливости, шлепнулся на спину. Впрочем, он тут же вскочил и разъяренно уставился на Гюнтера. С минуту его фосфоресцирующие глаза источали бешенство. Затем он фыркнул, отвернулся, брезгливо дернул лапой и, пробежав по комнате, вспрыгнул на стол. Откуда махнул в открытую форточку.

Гюнтер с трудом стряхнул оцепенение и перевел дух. Ну и котик! Котище, с приемами каратэ. Гюнтер сел, морщась, подтянул под себя ногу и осмотрел туфлю. Замшевый верх и каучуковая подошва были продраны насквозь.

Принялся растирать ногу, но тут его взгляд упал на меловую черту, и Гюнтер застыл, уставившись на нее. Перед глазами, как в замедленной киносъемке, на него снова прыгал громадный кот: вытянутое в струну атакующее тело неумолимо надвигалось, затем вдруг сминалось, распластываясь на невидимой преграде, и плашмя опрокидывалось рядом с нарисованным кругом…

“Только мистики мне здесь не хватало!” — разозлился Гюнтер и резко встал.

Боль в ступне согнула его пополам, и он, чуть не потеряв равновесие, схватился за опрокинутый стул. Застыв в неудобной позе, Гюнтер переждал, пока боль не утихла. Затем осторожно поднял стул и сел. Сидя, попробовал наступать на ногу. Ничего, терпимо.

“Теперь придется покупать новые туфли, — подумал он. — Вот тебе и привидения за пыльными гобеленами…”

В номере было тихо, спокойно и как-то аномально уютно. Будто ничего не случилось. Равнодушие вещей к происшествию всегда поражает человека и кажется противоестественным. Такая же глухая, ватная тишина стояла и по всей гостинице. Только в ушах все еще звенело от перенапряжения.