Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

«а) массовый революционный подъем среди самых широких кругов рабочих и работниц, солдат и трудящегося населения вообще; б) обострение экономического и политического кризиса в такой мере, что власть начинает ускользать из рук прежнего правительства; в) когда в рядах значительных слоев рабочих и прежде всего в рядах коммунистической партии созрела решимость начать решительную, систематическую и планомерную борьбу за власть»180.

Все изложенное Зиновьевым в трех докладах сразу же приобрело для мирового коммунистического движения силу законов, так как было утверждено в виде резолюций конгресса. Тем самым Григорий Евсеевич сумел сделать то, на что, несомненно, рассчитывал Ленин. Особенно — создавая вышедшую в июле книгу «Детская болезнь левизны в коммунизме». Настаивая в ней на решительном отказе не только от малейшего влияния реформизма, но и левого радикализма.

Зиновьев превратил Коминтерн из по сути федерации национальных компартий в одну, мировую коммунистическую партию. Подлинно большевистскую. Такую же, какой стала РСДРП после Пражской 1912 года конференции, окончательно освободившись от меньшевиков. Стала единой идеологически, связанной железной дисциплиной боевой организацией.

4.

Второй конгресс Коминтерна завершил работу 5 августа, а три недели спустя Зиновьев уже находился в Баку. Там, в ночь с 31 августа на 1 сентября открылся Первый (он же, как оказалось, и последний) съезд народов Востока. Собравший тех, кого Москва посчитала достойными представлять трудящихся: советских Азербайджана, Туркестана, Хивы, Северного Кавказа; соседних Грузии и Армении; Турции и Ирана, Бухары и Афганистана, Китая; далеких Британской Индии и Кореи.

Всего на съезде присутствовал 1 891 посланец, но только 455 из них были иностранцами181.

Открывая работу необычного собрания, Зиновьев, избранный его председателем, да еще с чисто восточной подобострастностью названный «вождем мирового коммунизма», начал с высокой его оценки. Напомнив о значении второго конгресса Коминтерна, пафосно произнес: «И вот теперь в Баку мы делаем второй шаг… Мы хотим покончить с властью капитала во всем мире. А это станет возможным лишь тогда, когда не только в Европе и Америке, но и во всем мире мы зажжем пожар революции и когда за нами пойдет все трудящееся человечество, населяющее Азию и Африку»182.

Но только на второй тень работы съезда, выступая с основным докладом, Зиновьев поведал о причинах его созыва. Мол, он «был задуман тогда, когда подготовили второй конгресс Коммунистического интернационала. Когда часть делегатов этого конгресса съехалась в Москву, она вместе с исполнительным комитетом Коммунистического интернационала от имени целого ряда стран обратилась ко всем народам Востока с предложением подготовить этот съезд»183.

Сказанное выглядело убедительно. Действительно, на пятом заседании конгресса X. Маринг, представлявший Коммунистическую партию Нидерландской Индии (в будущем — Индонезии), сказал как о чуть ли не свершившемся факте — «В ближайшее время нам предстоит быть на конгрессе в Баку»184. А в письменном отчете ИККИ, розданном всем делегатам, отмечалось: «Исполнительный комитет сознавал, что восточный вопрос в ближайшее время сыграет громадную роль. Исполнительный комитет сорганизовал два совещания с представителями революционных партий Китая, Кореи, Армении, Персии, Турции, Индии и других стран Востока… Исполнительный комитет назначил на 15 августа 1920 года в столице Азербайджана в городе Баку съезд народов Ближнего Востока, а если удастся, то и дальневосточных народов»185.

Можно было предположить, что такой съезд инициировал Ленин, выступивший на втором конгрессе с докладом «О национальном и колониальном вопросе». В частности, отметившим: «Громадное большинство, насчитывающее более миллиарда, по всей вероятности — миллиард с четвертью человек… то есть 70 % населения земли, принадлежит к угнетенным нациям, которые или прямо находятся в колониальной зависимости или же являются полуколониальными государствами, как, например, Персия, Турция, Китай». И вслед за тем сделал вывод, что Коминтерн и коммунистические партии обязаны поддерживать в отсталых странах национально-революционное движение186.

Но нет, все было далеко не так. И авторы отчета ИККИ, датированного 6 июля, и Ленин, и Маринг на втором конгрессе, и Зиновьев в Баку просто выполняли решение ПБ, принятое еще 18 июня 1920 года: «Одобрить в принципе созыв Третьим интернационалом восточных народов, запросив по этому вопросу тт. Нариманова и Сталина (соответственно председатель ревкома Азербайджана и нарком по делам национальностей — Ю. Ж. )»3.

То самое решение, которое, скорее всего, было порождено важными событиями, происшедшими почти одновременно в четырех странах:

— 7 апреля в Тебризе, административном центре Иранского Азербайджана, провозглашена республика Азадистан (Страна свободы) во главе с Хиабани — участник иранской революции 1905–1911 годов, один из лидеров Демократической партии Ирана.

— 23 апреля в Анкаре открылось Великое национальное собрание Турции. Оно избрало своим председателем М. Кемаля (названного в 1934 году Ататюрком), объявило себя единственной высшей властью страны и призвало к борьбе против британских, французских и греческих интервентов.

— 26 апреля в Хорезме после изгнания 1-й армией (командующий — Г. Е. Зиновьев) низложен хан хивинский Джунаид, провозглашена Хорезмская народная советская республика.

— 28 апреля в Баку, занятом частями 11-й армии (командующий — М. К. Левандовский), провозглашена советская власть и сформирован СНК Азербайджанской ССР.

5 июня, после занятия 17 мая иранского порта на Каспийском море Энзели (позднее — Пехлеви) и Решта, административного центра иранской провинции

Гилян, моряками Каспийской флотилии (командующий — Ф. Ф. Раскольников) и краноармейцами десанта (командующий — И. К. Кожанов), была провозглашена Гилянская республика и сформировано ее правительство во главе с Кучек-ханом.

Вот эти-то события и должны были обязательно послужить истинной причиной как принятия 18 июня решения ПБ, так и самого созыва съезда народов Востока. Послужить, скорее всего, и появлению планов продвижения на Восток мировой революции. Пусть в данном случае не пролетарской, а сугубо крестьянской, но все же национально-освободительной, антиимпериалистической.

Обоснованием необходимости поддержки именно таких движений и пришлось заняться в своем докладе Зиновьеву. Он сразу же подчеркнул: «Бакинский съезд войдет в историю освободительной борьбы как дополнение, как вторая часть, как вторая половина того конгресса, который недавно закончил свои труды в Москве»187. Затем занялся наиважнейшей, принципиальнейшей проблемой марксизма.

«Наш съезд в Москве, — объяснял он, — обсуждал вопрос о том, может ли произойти социалистическая революция в странах дальнего Востока раньше, чем эти страны пройдут через капитализм. Вы знаете, что долгое время существовало такое мнение, будто сначала каждая страна должна пройти через капитализм, должны создаться крупные фабрики и крупные собственники, рабочие должны накопиться непременно в городах, и только тогда можно ставить вопрос о социализме.

Мы думаем теперь, — продолжил Зиновьев, — что это не так. С той минуты, когда хотя бы одна страна вырвалась из цепей капитализма, как это сделала Россия, с