Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

возможность этим слоям поддержать нас, или мы должны, подобно непримиримым нашим товарищам, по случаю того, что они (интеллигенция — Ю. Ж. ) поворачивают налево, арестовать их, надавать в морду, отправить на Гороховую (улица, где располагалась ПетроЧК — Ю. Ж.)?

Я говорю, что Гороховая — великолепная вещь. И у нас она продержится еще лет пять, вплоть до полной победы коммунизма. Но в нашем арсенале кроме этого оружия мы должны найти и другое.

То же самое можно сказать и насчет командного состава. Этот вопрос, может быть, особенно неблагоприятный (здесь Зиновьев имел в виду назревающую «военную оппозицию», проявившуюся четыре месяца спустя, на 8-м съезде РКП — Ю. Ж.). Я знаю массу негодяев — генералов и офицеров, которые перебежали и перебегут на сторону наших врагов. Не было такого места, где бы они не изменили. Но, я думаю, что в общем и целом мы поступали правильно, привлекая их на службу…

Армия — такой механизм, что нельзя обойтись без людей, имеющих эти навыки, эти сведения. Мы продолжаем готовить свой комсостав… Но в свое время мы не могли обойтись без старых офицеров. И мы говорим: возьмем 100 офицеров; 50 убегут, а 50 останутся и будут работать… Мы не можем создать революционной армии без контрреволюционных офицеров. Не надо этого бояться, а надо принять этот факт».

И так заключил доклад: «Для того, чтобы довести дело революции до победы, нельзя скидывать со счетов ту часть мелкой буржуазии, которая к нам идет. Мы должны ее звать и заставить служить делу коммуны»163.

Зиновьев помянул в докладе Гороховую, подразумевая ЧК, чисто полемически, но, к сожалению, не ошибся. Действительно, хотя и прекратились саботаж чиновников, забастовки интеллигенции, остались большевики, видевшие в каждом образованном человеке врага, «недобитую контру». И Зиновьев с этим ничего поделать не мог — ему, члену ЦК РКП, кандидату в члены ПБ, петроградская ЧК не подчинялась. Действовала либо по собственному усмотрению, либо по указанию Москвы, вот это-то и привело к рецидивам махаевщины.

В феврале 1919 года в Москве возобновили аресты левых эсеров. Заодно в Петроград была направлена телеграмма с требованием немедленно арестовать проживавшего в Детском (бывшем Царском) селе Р. В. Иванова-Разумника. Публициста, действительно очень близкого к ЦК левых эсеров, но не состоявшего в этой партии. Редактировавшего литературные отделы журналов «Заветы» (1912–1914 гг.), «Наш путь» (1917 г.), газеты «Знамя труда» (1918 г.). При обыске у Иванова-Разумника обнаружили телефонную книгу, которая и послужила чекистам для продолжения следствия.

Иванова-Разумника доставили на Гороховую 13 февраля, а через день туда же привезли задержанных по телефонам в его книжке писателя А. М. Ремизова,

К. А. Эрберга, Е. И. Замятина, художника К. С. Петрова-Водкина, историка революционного движения М. К. Лемке, литературоведа С. А. Венгерова. Правда, допросили, установили их полную непричастность к партии левых эсеров и отпустили. Последним задержанным на таком же основании оказался А. А. Блок. Его допросили, убедились в полной невиновности, но освободили только через день, 17 февраля.

Осенью 1919 года история повторилась. Петроградская ЧК уже по собственной инициативе, учитывая наступление войск Эстонии и Юденича, арестовала группу профессоров и ученых, обвиненных в том, что они являлись либо членами кадетской партии, либо близки к ней. Но снова чекистам пришлось освободить ни в чем не повинных. Правда, не так быстро, как в феврале. Профессора педагогического института С. И. Сазонова выпустили лишь через месяц, да и то после запроса Ленина. Остальных освободили еще позже, уже на основании работы комиссии, созданной ПБ для расследования массовых арестов164.

К счастью, такие случаи оказались исключением из правил. Постоянным стало иное — доброе отношение к интеллигенции. Так, исполком Петросовета, то есть Зиновьев, сделал то, на что не пошли в Москве. 1 декабря 1918 года открыли дом литераторов. Симбиоз творческого клуба и распределителя продуктов, предметов ширпотреба.

29 ноября 1919 года в старой столице появилось еще одно столь же своеобразное учреждение — Дом искусств (сокращенно Диск), получивший впоследствии огромную известность благодаря не только многочисленным мемуарам, но и описанию его О. Форш в романе «Сумасшедший корабль» (1930 г.). В Диске уже просто жили и творили те, кто уже завоевал себе известность — искусствовед и литературный критик А. Л. Волынский, поэты В. Ф. Ходасевич, В. А. Пяст, О. Э. Мандельштам, прозаики А. С. Грин, М. С. Шагинян, О. Д. Форш, а также и начинающие — писатель М. Л. Слонимский, А. Н. Лунц, поэты В. А. Рождественский, Н. А. Павлович, художник Е. Н. Щекотихина, многие иные.

Наконец, 31 января 1920 года был открыт Дом ученых. Так же, как и Дом литераторов, служивший, прежде всего, для распределения «академических», то есть усиленных пайков, выдававшихся только что созданной Комиссией по улучшению быта ученых.

Да, Зиновьев следовал собственному призыву.

3.

8 апреля 1920 года Ленин готовил проект одного из постановлений пленума ЦК, в действительности расширенного заседания ПБ. Написал: «Поручить тов. Зиновьеву». Зачеркнул, исправил на: «Поручить российским представителям в исполкоме III Интернационала немедленно провести через исполком III Интернационала созыв II конгресса III Интернационала в России в ближайшем будущем. Подробности через Политбюро с приглашением Радека, Бухарина, Берзина и Зиновьева. Поручить исполкому III Интернационала немедленно начать полную идейно-политическую подготовку съезда. Ввести Радека в исполнительный комитет III Интернационала».

В окончательном виде, после утверждения, постановление выглядело так:

«а) Поручить российским представителям в исполкоме III Интернационала провести через исполком: а) созыв в ближайшее время на территории России II конгресса III Интернационала; 2) немедленно начать подготовку к конгрессу; обсудить подробно все связанные с конгрессом вопросы в Политбюро при участии тт. Зиновьева, Бухарина и Берзина.

б) Ввести в число российских представителей исполкома т. Радека.

в) Признать необходимым, чтобы все воззвания исполкома III Интернационала обсуждались и утверждались всеми наличными членами (Полит)бюро и выпускались за подписью исполкома»165.

Данный документ не может не вызвать вопросов. Первый — почему такая спешка, почему в проекте Ленина слово «немедленно» использовано дважды, а в постановлении — единожды? Ответ напрашивается сам собой.

Европа, еще не пришедшая в себя после окончания войны, где еще не завершилась борьба за установление границ новых государств — Польши, Чехословакии, Югославии, Венгрии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Ирландии, а также старого — Румынии, вновь забурлила.

10 марта 1920 года в Германии начался военный мятеж, за спиной которого стояли генерал Э. Людендорф и адмирал А. Тирпиц. Мятеж, опиравшийся на силы добровольческих отрядов демобилизованных офицеров и некоторые части рейхсвера. 13 марта они без боя заняли Берлин и объявили о создании собственного правительства — В. Каппа.