Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

американских сигарет, которую смяла и засунула в карман. Затем прошла к двери и тихо удалилась.

— Эсмах! — шепнула она бахрейнскому охраннику в форме, одним словом велев ему внимательно выслушать свои распоряжения. — Его нужно разбудить точно в двадцать тридцать. Я лично приду в эту королевскую резиденцию, чтобы проверить выполнение. Ты понимаешь?

— Ивах, ивах! — ответил охранник, послушно кивая головой.

— Сюда могут позвонить и спросить «гостя». Нужно все выслушать, информацию записать, положить в конверт, а затем просунуть его под дверь. Я утрясу это с властями. Там будут просто имена и номера телефонов людей, сотрудничающих с его фирмой.

— Ивах, ивах!

— Ладно. — Калехла осторожно опустила охраннику в карман динары Бахрейна, равные пятидесяти американским долларам. Теперь по крайней мере на пять часов он становился ее человеком. Затем она спустилась по витиеватой винтовой лестнице в огромное фойе и прошла к украшенной резьбой парадной двери, которую, раболепно кланяясь, ей открыл другой охранник. Она вышла на запруженную людьми мостовую и глазами поискала телефон-автомат. Увидев один на углу улицы, она ринулась к нему.

— На этот звонок ответят, уверяю вас, оператор, — сказала Калехла, назвав номер, который ей велели давать лишь в случае крайней необходимости.

— Слушаю. — Голос на расстоянии пяти тысяч миль был грубым и резким.

— Меня зовут Калехла. Полагаю, вы именно тот человек, с которым я должна связаться.

— Только со мной. Оператор сказал «Бахрейн». Вы подтверждаете это?

— Да. Он здесь. Я была с ним несколько часов.

— И что дальше?

— Между 23.30 и 24.00 возле Джума Моск и Калиф-Роуд назначена встреча. Я должна там быть, сэр. Он не подготовлен и не справится один.

— Ни в коем случае, леди!

— По сравнению с людьми, которые в этом задействованы, он совсем ребенок. Я могу ему помочь!

— Но вы можете впутать в это дело и нас, что совершенно исключено. И вам это так же хорошо известно, как и мне! Сейчас же уезжайте оттуда!

— Я догадывалась, что вы это скажете, сэр. Но позвольте мне объяснить то, что именно в этой операции я считаю отрицательной стороной уравнения.

— Не хочу больше ничего слышать об этом шпионском дерьме! Уезжайте оттуда!

Калехла вздрогнула, когда Френк Сван швырнул телефонную трубку в Вашингтоне.

— «Арадус» и «Тилос»… Мне эти отели знакомы, — сказал по телефону Эммануэль Уэйнграсс, сидевший в небольшом безопасном кабинете в аэропорту Мухаррак. — Т. Фарух и Стрикленд… Боже мой, прямо не верится! Этот бледно-желтый пьяница из Каира?.. Ой, простите, я имел в виду эту французскую сирень из Алжира. Продолжай. — Уэйнграсс записывал информацию из Маската, которую ему диктовал молодой человек. Этого человека Менни начинал уважать все сильнее. Уэйнграсс знал людей в два раза старше Ахмета и в три раза опытнее его, которые наверняка бы согнулись от напряжения, подобного тому, что испытывал султан Омана, не говоря уже о неистовой западной печати, понятия не имевшей о его мужестве. Мужестве идти на риск, которое могло привести его к ниспровержению и гибели. — О’кей, я все записал. Да, дружище, ты крутой парень. Ты дорос до настоящего мужчины. Конечно, я не исключаю возможности, что ты научился всему этому у меня.

— У тебя, Менни, я научился одному: принимать вещи такими, как они есть, и никогда не оправдываться. Ты утверждал, что человек может смириться с неудачей, но не с оправданиями, которые отнимают у него право на неудачу. Прошло много времени, прежде чем я это понял.

— Очень мило с твоей стороны, молодой человек. Передай это ребенку, которого, как я понимаю, ты ожидаешь. Назови это дополнением Уэйнграсса к десяти заповедям.

— Кстати, Менни…

— Да?

— Пожалуйста, не носи в Бахрейне один из своих желтых или красных галстуков в горошек. Они тебя выделяют. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— О, яйцо учит курицу… Ладно, я буду поддерживать с тобой связь, старик. Пожелай нам всем хорошей охоты.

— Желаю, мой друг. Больше всего мне хотелось бы быть вместе с тобой.

— Знаю. Я бы не был здесь, если бы не знал этого. — Уэйнграсс положил трубку и повернулся к шестерым мужчинам, сидевшим у него за спиной. Они расположились на столах и стульях. Одни осматривали свое стрелковое оружие, другие проверяли заряд батареек в портативных радиоприемниках. Но все они внимательно слушали пожилого человека.

— Мы разделимся, — сказал Уэйнграсс. — Бен-Ами и Серый пойдут со мной в «Тилос», а ты, Голубой, поведешь остальных в отель «Арадус». — Менни умолк, так как у него снова начался приступ кашля; лицо покраснело, а хрупкое тело сильно тряслось. Бен-Ами и члены подразделения Моссада переглянулись, но ни один даже не сдвинулся с места: все интуитивно чувствовали, что Уэйнграсс наотрез откажется от какой бы то ни было помощи. Ясно им было и еще одно: они смотрели на обреченного человека.

— Воды? — спросил Бен-Ами.

— Нет, — сердито отрезал Менни; приступ кашля утихал. — Паршивый бронхит! А все из-за отвратительной погоды во Франции… Ладно, на чем мы остановились?

— Я должен вместе с другими направиться в отель «Арадус», — ответил Яков, он же Голубой.

— Достаньте себе приличную одежду, чтобы вас не вышвырнули из вестибюля. Здесь, в аэропорту, есть магазины. Достаточно будет приобрести чистые пиджаки.

— Это наша рабочая одежда, — возразил Голубой.

— Выбросьте ее в корзину для мусора, — проворчал Уэйнграсс.

— Что нам нужно сделать в «Арадусе»? — соскочив со стола, спросил Голубой.

Менни посмотрел в свои заметки, затем поднял голову и взглянул на молодого командира.

— В номере двести один находится человек по имени Азра.

— По-арабски значит Голубой, — перебил агент Красный, выразительно посмотрев на Якова.

— Он был на совете террористов в Маскате, — вмешался в разговор Оранжевый. — Говорят, он вел отряд, который штурмовал Теверию возле Гали, убив при этом тридцать два человека, девять из которых были еще детьми.

— Он подложил бомбы в три учреждения на улице Западный Берег, — прибавил Серый, — и взорвал аптеку, при помощи пульверизатора написав краской на стене слово «Азра». Я видел его по телевизору.

— Свинья, — спокойно произнес Яков, пригоняя ремешки своего оружия под пиджаком. — Чем займемся, когда доберемся до «Арадуса»? Угостим его чаем и пирожками или дадим медаль за гуманность?

— Постараетесь, чтобы он вас не заметил, — резко ответил Уэйнграсс, — но сами не сводите с него глаз. Двое из вас пусть займут комнаты рядом с его номером и все время наблюдают за его дверью. Еще двое расположатся на улице, один перед отелем, другой рядом со служебным ходом. Поддерживайте связь друг с другом по рации. Придумайте простые коды, состоящие из одного арабского слова. Если он будет двигаться, передвигайтесь вместе с ним, но он не