Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

не приходил. Ближе всех к двести второй комнате стоял Серый, небрежно прислонившись к стене рядом с дверью на расстоянии пятнадцати футов по диагонали от комнаты мистера «Стрикленда», которая была напротив. Серый был профессионалом. Он очень удачно притворился молодым человеком, с нетерпением ожидавшим женщину, и даже сделал вид, будто разговаривает с ней через дверь.

Затем это произошло… Из лифта вдруг вышел швейцар, стоявший у входной двери отеля «Тилос» возле большого киоска. В его руке была фуражка с золотым кантом. Он приблизился к двести второму номеру, остановился, постучал, подождал, пока дверь на цепочке приоткроется, и заговорил. Цепочку убрали. Вдруг со скоростью и целеустремленностью олимпийского атлета Серый пружиной отскочил от стены, ринувшись к двум фигурам, стоявшим у дверного проема. На ходу он каким-то непостижимым образом сумел выхватить неизвестно откуда пистолет, затем налетел своим телом на двух врагов и повалил их на землю. Из пистолета офицера десантно-диверсионных войск раздалось два приглушенных выстрела; пистолет, находившийся в руке Мак-Дональда, отбросило в сторону вместе с двумя его пальцами.

Уэйнграсс и Бен-Ами, встретившись у двери, захлопнули ее и вбежали в комнату.

— Боже праведный, сглянься надо мной! — схватившись за свою кровоточившую правую руку, завопил лежавший на полу англичанин. — О Боже! У меня нет пальцев!

— Принеси из ванной комнаты полотенце, — спокойно велел Бен-Ами Серый. Агент Моссада выполнил приказ человека, который был моложе его.

— Я всего лишь посыльный! — вопил скорчившийся у кровати перепуганный швейцар. — Я просто должен был передать послание!

— Черта с два ты посыльный, — сказал стоявший над ним Эммануэль. — Да ты само совершенство, сукин сын. Ты видишь, кто приходит, приезжает — ты их проклятые глаза. О, я хочу побеседовать с тобой.

— Вы искалечили меня! — визжал тучный Мак-Дональд, под рукой которого растекались небольшие ручейки крови.

— Вот! — Бен-Ами опустился на колени и начал заворачивать полотенцем окровавленную руку англичанина.

— Не делай этого, — приказал Серый, затем схватил полотенце и отшвырнул его в сторону.

— Ты же сам велел мне принести его, — запротестовал смущенный Бен-Ами.

— Я передумал, — произнес Серый, голос которого вдруг стал ледяным, и опустил руку Мак-Дональда вниз; кровь тут же побежала сильнее. — Кровь, — продолжал он спокойно разговаривать с англичанином, — особенно из правой руки, поступает из аорты очень быстро. Скоро вся она будет на этом полу. Улавливаешь, ханцер? Понимаешь меня, свинья? Скажи все, что нам нужно, или лишишься жизни. Где Махди? Кто он?

— Не знаю, — закричал Энтони Мак-Дональд, закашлявшись. По толстым щекам и двойному подбородку катились слезы. — Как и все, я звоню по телефону, набирая номер, затем кто-нибудь отвечает мне! Это все, что я знаю!

Офицер резко вскинул голову. Он научился слышать звуки и ощущать вибрации, которые другие люди не слышали и не ощущали.

— На пол! — тихо сказал он Бен-Ами и Уэйнграссу. — Откатитесь к стенам! Спрячьтесь за стульями или за чем угодно!

Дверь с грохотом распахнулась, и на середину комнаты стремительно выбежало трое арабов в совершенно белых одеяниях и с прикрытыми тканью лицами. Их самодельные пистолеты с глушителями были на взводе, их мишени очевидны: Мак-Дональд и швейцар отеля, тела которых глухо шлепнулись на пол. Пули вылетали из пистолетов до тех пор, пока из окровавленных ртов не донеслось ни единого звука. Вдруг убийцы почувствовали, что в комнате есть еще кто-то. Они развернули свое оружие в поиске новых мишеней, но им трудно было тягаться со смертоносным человеком, которого звали Серый. Три палача были поражены мгновенно. В глазах мертвых ничего не отражалось.

— Уходим! — крикнул Серый и нетвердой походкой направился к Уэйнграссу, чтобы помочь ему встать на ноги. — К лестнице у лифтов!

— Если нас остановят, — прибавил Бен-Ами, бежавший к двери, — пусть считают, что мы люди, охваченные паникой после стрельбы.

На Гавермент-Роуд, пока они отдыхали в аллее, которая вела к бульвару шейха Хамада, Серый вдруг шепотом разразился проклятиями:

— Ах, дьявол! Черт побери! Мне пришлось их убить!

— У тебя не было выбора, — сказал Бен-Ами. — Стоило одному из них нажать на курок, и мы все могли погибнуть, во всяком случае один из нас так уж наверняка.

— Но если бы хоть один из них остался в живых, мы бы так много узнали.

— Кое-что мы узнали, Пустозвон, — сказал Уэйнграсс.

— Прекратите же наконец!

— Это от большой любви к вам, молодой человек.

— И о чем же мы узнали, Менни?

— Мак-Дональд был чересчур болтлив. Охваченный паникой англичанин говорил по телефону то, что не должен был говорить, поэтому за свою болтовню и был убит.

— А как объяснить появление швейцара? — спросил Серый.

— Это можно объяснить самым подробным образом. Он поспособствовал тому, чтобы Мак-Дональд открыл дверь и туда могла войти вооруженная группа Махди. А сейчас, когда мы узнали о болтливом Мак-Дональде, можно предположить два существенных факта — подобно факторам давления, когда вы проектируете выступающий балкон на здании: один центр тяжести нагромождается на другой уровень, отдаленный от центра тяжести.

— Черт побери, о чем вы говорите, Менни?

— Мой мальчик Кендрик сделал даже лучше, чем, возможно, считает сам. Махди напуган. Он действительно не знает, что происходит, и, убив большого говоруна, уже ничего и не сможет узнать. Он допустил ошибку, разве этого мало? Махди сделал ошибку.

— Если ваши архитектурные проекты так же непонятны, как и вы, мистер Уэйнграсс, — сказал Серый, — то ни один из них не будет принят в Израиле.

— О, какими словами манипулирует этот парень! Ты уверен, что не учился в средней школе Бронкса? Неважно. Давай проверим сцену в Джума Моск… Скажи мне, Пустозвон, ты когда-нибудь делал ошибки?

— Думаю, я совершил ошибку, приехав в Бахрейн…

Эммануэль Уэйнграсс не услышал ответа. Пожилой человек, у которого начался приступ кашля, стоял, согнувшись вдвое и прислонившись к стене на темной узкой улице.

Остолбеневший Кендрик уставился на телефонную трубку в своей руке, затем, рассердившись, швырнул ее на рычаг. Им овладело чувство гнева, разочарования и страха. «Посмей только выйти из королевской резиденции до наступления утра — и ты умрешь… Завтра ты спокойно возвратишься туда, откуда приехал». Если ему нужно было окончательное подтверждение, что он приблизился к Махди, то он его получил. Это, конечно, хорошо, но вот плохо другое: фактически он был заключенным. Стоило ему сделать один лишь шаг, чтобы выйти из этого роскошного дома, и он будет расстрелян на месте людьми, которые ожидают его появления. Даже его обработанная, выстиранная и выглаженная одежда будет принята за то, чем она является на самом деле: выстиранную одежду террориста. Впрочем, приказ убираться туда, откуда он пришел, вряд ли можно воспринимать серьезно. Сейчас