Дорога мёртвых. Том 2 (СИ) - Фир Мария

А теперь эта лживая шпионка утверждала, что Орден по-прежнему разыскивает Лизу Сандберг или её тело. На то, что он сам находится в розыске у Инквизиции, Велиор не обратил никакого внимания. Упоминание Лизы разрушило уютный кокон смиренного спокойствия и безразличия, в который алхимик погрузился с тех самых пор, как заново научился ходить. Старая Фукса зашила раны, не особо заботясь о красоте будущих шрамов, но хуже всего была потеря крови — как ни упорствовал Велиор в своём желании двигаться и помогать смотрительнице оранжереи, силы возвращались медленно. Ежедневно он готовил себе свежую порцию эликсиров, которые притупляли и физическую, и душевную боль, и постоянную слабость, но время шло, а здоровье не спешило возвращаться в молодое ещё тело эльфа.

— Всё дело в этом проклятом куполе над городом, — ворчала Фукса, выслушивая пульс своего пациента. — Он не только препятствует телепортациям, но и подавляет волю магов!

— Мне нужно в Тёмный лес, — твердил эльф день за днём.

— Глупый мальчишка! Если целое войско инквизиторов с обнаруживающими кристаллами не может выследить одну девчонку, то что сделаешь ты? Споткнёшься о первую же корягу и ухнешь носом в болото им на радость!

Старуха была права. Даже если каким-то чудом ему удалось бы миновать ворота Трира и перейти мост над пропастью, в лесу его ждало множество препятствий, непреодолимых для обессилевшего эльфа, опирающегося на палку. Выход в сумрак был заблокирован, как и любые заклинания перемещения. Разум твердил Велиору, что живую Лизу давно бы уже выследили по её дару: дар горел в ней ярким сумрачным солнышком, чистоту которого мог оценить только тот, кто имел схожую кровь. Дни проходили за днями, и сердце эльфа постепенно покрылось непроницаемой ледяной корочкой. Иначе оно разорвалось бы от бесконечных переживаний.

— Смирись, её больше нет, они с магистром далеко улетели, нам не дотянуться, — говорила Фукса, гладя его по голове сухой сморщенной ладонью, а после, сгорбившись, садилась у окошка его лаборатории и принималась утирать слёзы, что путались в тёмной сетке старческих морщин.

Смириться было трудно, но жизнь в опустевшей Академии тянулась уныло и однообразно. В отсутствие событий и новостей Велиор потерял счёт дням и перестал заглядывать в календарь, изредка удивляясь тому, как быстро прогревается теперь воздух солнечными днями в лаборатории и как долго не наступает ночь.

Тесса стала объявляться недавно. Оставалось загадкой, как ей удавалось обходить охрану у входа, хотя у эльфа были на этот счёт некоторые соображения. Шпионка приносила новости, которые с интересом слушала Фукса и почти игнорировал Велиор. Ему не было дела до герцога Лукаса и новых порядков в замке, его не волновали восстания горожан на улицах Трира. Он понимал: всё бессмысленно, город потерян со смертью последней из рода Флемингов, а Академия, если и будет когда-нибудь вновь открыта, уже никогда не станет домом для таких, как Тэрон, Лиза или он сам. О семье, оставшейся по ту сторону Вечных гор, эльф вспоминал редко. Он был уверен, что отцу, заполучившему в распоряжение подвал Храма Ньир и самую очаровательную из жриц, больше нет дела до проблем Академии Трира.

Сегодняшний визит Тессы выбил алхимика из колеи — после того, как она ушла, Велиор бесцельно метался по лаборатории, пытаясь навести порядок. Мелодично звякнули стеклянные часы, и он вдруг вспомнил о том вечере, когда впервые привёл сюда Лизу. О том, как она позволила ему один-единственный поцелуй, а он отчаянно жалел, что не попросил сразу тысячу. Воспоминания, запертые глубоко внутри, всколыхнулись с невиданной силой. Эльф подхватил посох и решительно направился в их с Лизой комнату в маленькой башне.

С того дня, как они разлучились, Велиор ни разу не был в этой части Академии. Закатное солнце красноватым золотом подкрашивало рамы портретов, висящих в длинной уютной галерее. Тяжёлые гардины на окнах оставались приветливо раздвинутыми, но на широких подоконниках толстым слоем лежала пыль. В учебное время студенты имели привычку располагаться у окошек и повторять уроки на переменах, отполировывая локтями, а иногда и другими частями тела каменные подоконники. У двери покоев, которые эльф несколько лет считал своим домом, он остановился, чтобы отдышаться. Чуткими пальцами провёл по вырванному «с мясом» замку, висевшему на единственном уцелевшем болте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сердце грозилось вырваться из груди, и эльф невольно обратился к дару, чтобы хоть немного успокоиться. В его бывшей комнате был обыск, но перевёрнуто вверх дном оказалось не всё. Странным образом уцелел столик, за которым они с Лизой любили зажигать свечи с сумрачным огнём, нетронутыми были кресла и кровать. Он присел на край одеяла и прикоснулся к подушке. В тот, последний для Академии, день он разбудил Лизу поцелуями, чтобы попрощаться до вечера, но не удержался, и они занялись любовью. Немного поспешно, не успевая до конца насладиться ласками, но, как всегда, жарко и искренне.

Лиза не умела притворяться, и даже спустя несколько месяцев совместной жизни в ней ещё оставались смущение и нерешительность, которые сводили Велиора с ума. Она так трогательно вспыхивала каждый раз, когда он шёпотом предлагал ей испробовать что-нибудь новое. Зарывшись лицом в подушку, эльф зажмурился и перенёсся в их последнее утро.

— Как жаль, что я не могу навсегда сохранить каждую минуту нашей близости, записать в конкременты памяти, — прошептал он, мягко распутывая волосы девушки, разметавшиеся по сливочно-кремовому шёлку.

— Чтобы заставлять меня всякий раз краснеть, прикасаясь к этим камням? — Её серые с угольной окантовкой глаза сияли, когда она смотрела на него.

— Было бы из-за чего краснеть! — засмеялся Велиор, покрывая поцелуями её лицо.

— Разве и теперь не из-за чего? У эльфов нет никакого стыда!

— И у тебя не останется, — заверил он любимую, прижимая к себе, не в силах расстаться.

— Тебя ждут студенты, — взволнованно прошептала Лиза, спохватившись.

— Трое бестолковых двоечников со второго курса. Думаешь, я хочу слушать их бредни? О боги, хотел бы я вновь оказаться беззаботным студентом и прогулять вместе с тобой алхимию!

— Разве ты прогуливал занятия?

— Никогда, но во время учёбы я ещё не был знаком с тобой, — ласково проговорил он, поглаживая её по щеке кончиками пальцев. — В те времена ты копошилась в пелёнках и не знала, что где-то на краю света тебя ждёт эльф с проклятой кровью.

— Прекрасный эльф, который сведёт меня с ума, — улыбнулась Лиза.

Велиор не заметил, как из воспоминаний провалился в долгий волшебный сон. Реальность перестала существовать, он отрешился от неё, крепко закрыв глаза и забывая дышать. Если бы можно было вот так, усилием воли, отворить невидимые двери междумирья и отправиться искать Лизу на сумрачных тропах! В ранней юности тёмные маги иногда оказывались в царстве теней безо всяких порталов, но подобным свойством обладали лишь невинные души, не связанные ни обетами, ни клятвами. Именно так Лизабет Сандберг в минуту отчаяния оказалась когда-то на Дороге мёртвых, где они и встретили друг друга.

Последнее безмятежное утро любви смешалось с волнующим, полным красочных видений, сном. Он видел возлюбленную то в бальном платье цвета лепестков шиповника, с кружевными рукавами, которое было на ней в ночь их первого танца и поцелуя, то в ученической форме, что делала Лизу похожей на молодую ласточку, то и вовсе без одежды… Заглядывая в учебник и покусывая по привычке кончик длинного чёрного пера, она смешивала зелья на лабораторном столе, ничуть не смущаясь собственной наготы. Тёмные волосы струились по её спине мягкими волнами, прикрывали небольшую грудь, но некромантка была слишком увлечена приготовлением эликсира. Велиор медленно подошёл к ней сзади, положил ладони на стройную талию, и она выронила из пальцев хрупкий флакон с алой, как кровь, жидкостью…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эльф проснулся и резко сел на кровати, тяжело дыша. За окнами было уже темно, в комнате тускло светилась настольная лампа. Магический кристалл, помещённый в её основание, давно разрядился, и при мертвенно-сером свете можно было разглядеть лишь тёмные очертания мебели. Рубашка Велиора промокла от пота, кровь стучала в висках и ушах.