Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917 - Альберт Каганович

В данном деле, как и в других делах бухарских евреев начала XX века о предоставлении им прав туземцев, отрицательным фактором для претендентов на эти права было то, что администрация Бухарского эмирата часто продолжала считать таких евреев – проживавших или временно находившихся до завоевания на территориях, отошедших затем к России, – своими подданными[893]. Это обстоятельство, а также и то, что евреи – выходцы из Бухары сами называли себя бухарскими евреями – для этнической самоидентификации и, часто, чтобы отделить себя от бесправных в крае ашкеназских евреев, – давало чиновникам поводы для манипуляций. Всех назвавшихся бухарскими евреями чиновники выставляли бухарскоподданными. Многие бухарские евреи не понимали важности и тонкости терминологии. В свою очередь, некоторые администраторы использовали это непонимание ретроактивно. Так, Ферганское областное правление еще в октябре 1904 года отказало в признании туземного статуса за Исраэлем Юсуповым, ухватившись за то, что его отец, Якуб Паканаев, на самом деле поселившийся в Коканде еще до русского завоевания, однажды назвал себя бухарским подданным[894].

Осознав, что проживавшие до завоевания на территории Туркестана бухарские евреи могли по-прежнему находиться в списках эмирских налогоплательщиков, генерал-губернатор Тевяшев в ноябре 1904 года в рапорте в Сенат, миновав Военное министерство, предложил, на основании дела Юсупова, не принимать во внимание наличие бухарского подданства у просителей-евреев в тех случаях, когда дознанием точно установлено, что просители проживали до завоевания на территории Туркестанского края. Несколько лет рапорт пролежал без движения. Наконец Сенат указом в январе 1908 года поручил министрам военному, внутренних и иностранных дел прислать свои заключения по этому вопросу. Военное министерство в феврале 1909 года выступило против предложения Тевяшева[895]. Министерство иностранных дел, напротив, поддержало генерал-губернатора и предложило дать бухарским евреям определенный срок, в течение которого они были бы обязаны подать просьбы о предоставлении им туземного статуса. Далее предполагалось после тщательной проверки просьб предъявить бухарскому правительству список евреев, признанных русскими подданными[896]. Разработчик же ряда российских законов, заместитель министра внутренних дел Сергей Крыжановский показал свою полную некомпетентность в специфике законодательства о бухарских евреях. Выражая недоумение по поводу предложения Тевяшева, он заявил в январе 1910 года, что закон не предоставляет туземным евреям никаких особых прав в приобретении недвижимости и признание бухарских евреев в качестве туземцев не влечет за собой автоматического признания за ними русского подданства[897].

Наконец в ноябре 1913 года, спустя девять лет после внесения предложения, состоялось сенатское заседание по этому вопросу. Большинством голосов Сенат отклонил предложение Тевяшева. Через несколько месяцев, в феврале 1914 года, Сенат даже издал указ, согласно которому туземцами Туркестанского края должны были считаться евреи, которые сами лично или предки которых находились в крае до или во время завоевания и не состоящие в иностранном подданстве. На принятие такого решения повлиял отчет по ревизии Палена, содержавший критику местной администрации за признание туземного статуса евреев, которые числились на тот момент подданными Бухары[898]. В данном случае проявилось непонимание Паленом, сенаторами и многими министерствами реалий Бухарского эмирата, где учет подданных не производился по западным моделям.

Таким образом, почти безрезультатно закончились все предпринимаемые обеими заинтересованными сторонами попытки официально облегчить или, наоборот, вовсе прекратить практику новых признаний туземного статуса за бухарскими евреями. После этого Самсонов начал своей властью оказывать давление на областные правления Туркестанского края, в результате чего те накануне Первой мировой войны перестали удовлетворять ходатайства бухарских евреев о признании их в качестве туземцев.

3. Переход бухарскоподданных евреев в русское подданство

Многие богатые бухарские евреи, не имевшие надежд на получение туземного статуса, стремились обеспечить себе право на проживание в крае путем вступления в русское подданство. Как уже указывалось, законодательство разрешало, но не обязывало туркестанского генерал-губернатора удовлетворять прошения бухарскоподданных евреев после проверки благонадежности и «невредности» просителей. При положительном ответе евреи – кандидаты в русское подданство обязаны были принять присягу на иврите и вступить в первую или вторую купеческую гильдию одного из пограничных городов края. Эти города стали рассматриваться местной администрацией как своеобразная черта оседлости для бухарских евреев двух категорий: перешедших в русское подданство и подданных Бухары (напомню, что третья категория туземных евреев фактически пользовалась правом повсеместного жительства)[899]. В то время как ашкеназским евреям для переезда во внутренние губернии требовалось пятилетнее пребывание в первой купеческой гильдии черты оседлости, бухарские евреи указанных двух категорий, пожелавшиe переехать из пограничных городов в другие города России, долгое время могли беспрепятственно это делать. Каждый администратор решал данный вопрос самостоятельно, на основании собственного толкования законов о бухарских евреях, где не содержалось никаких разъяснений на этот счет[900]. Лишь в 1914 году в Туркестане были изданы «Краткие правила о порядке причисления в купечество, выдаче сословных свидетельств и регистрации купеческих семейств». В новых правилах было указано, что бухарские евреи двух вышеназванных категорий для причисления к другим городам края должны пробыть пять лет в первой гильдии какого-либо пограничного города[901]. Вероятно, мало кто из бухарских евреев этих категорий записывался в купеческие гильдии внутренних российских губерний – иначе сохранилась бы соответствующая административная переписка. Если же такие случаи все-таки были, администраторы губерний, очевидно, решали эти вопросы по своему усмотрению.

Для вступления в русское подданство бухарские евреи обращались с просьбами к военному губернатору той области, где находился выбранный ими для жительства пограничный город. Военные губернаторы запрашивали у уездных начальников или полицмейстеров отзывы о просителях, а затем переправляли прошения вместе со своими заключениями генерал-губернатору, которому принадлежало решающее слово. Генералы, занимавшие эту должность, относились к принятию бухарских евреев в русское подданство неоднозначно. При первых генерал-губернаторах, еще до выхода Положения об управлении Туркестанского края, бухарскоподданные евреи пользовались в крае более широкими правами, чем те, которые получали бухарские евреи, вступившие в русское подданство. Поэтому, как видно из таблицы 9, только единицы из бухарскоподданных евреев воспользовались своим правом вступления в русское подданство, несмотря на благоприятное отношение к ним русской администрации в тот период. Управлявший краем во время выхода Положения Николай Розенбах и сменивший его Александр Вревский, пытаясь привлечь в русское подданство богатых бухарских евреев, шире остальных генерал-губернаторов применяли свое право принимать их в число русскоподданных[902]. Из всех бухарских евреев, вступивших в русское подданство в Туркестанском крае до 1917 года, больше половины получили необходимые разрешения от этих двух генералов, управлявших краем в 1884–1898 годах.

Управлявший краем после них, в 1898–1901 годах, Сергей Духовской почти никого не принимал[903], а сменивший его Иванов (состоял в должности в 1901–1904 годах) и вовсе отказался принимать бухарских евреев в русское подданство, отдав указание военным губернаторам по этому вопросу к нему не обращаться[904]. Такой же практики придерживались Тевяшев и Субботич. После отставки последнего в декабре 1906 года обязанности генерал-губернатора короткое время исполнял Евгений Мациевский, который по рекомендации самаркандского военного губернатора Гескета принял в русское подданство крупного предпринимателя и общественного деятеля бухарских евреев Хизкию Иссахарова. Вернувшийся в самом конце 1906 года в край, чтобы занять должность генерал-губернатора, Гродеков сразу согласился принять в русское подданство проживавшего в Ташкенте духовного раввина бухарских евреев Тажера[905].

Занявший в мае 1908 года должность генерал-губернатора Павел Мищенко, хотя и уведомил в августе того же года начальника Главного штаба, что не видит препятствий к выдаче бухарским евреям разрешений о вступлении в русское подданство[906], в действительности, как и его предшественник, давал такие согласия лишь немногим. При нем по просьбе Туркестанской казенной палаты было введено правило, по которому только что принятые в русское подданство бухарские евреи обязаны были вносить в соответствующие областные правления ценные бумаги стоимостью 2 тыс. рублей. Эти ценные бумаги, помещенные в банк, приносили годовой доход в размере 80 рублей, что равнялось годовым гильдейским пошлинам купца второго разряда[907]. Так Казенная палата пыталась обеспечить непрерывность гильдейских выплат, поскольку после нескольких прецедентов[908] опасалась, что бухарские евреи, вступив в качестве купцов в русское подданство, перестанут вносить пошлины. Невыплата гильдейских пошлин влекла за собой, согласно договоренности министров финансов, военного и внутренних дел за 1901 год, а также статьям 536, 561 и 562 IX тома Закона о состояниях, лишь перевод бухарских евреев из купеческого сословия в мещанское, с сохранением русского подданства[909]. Нововведение Мищенко о залоге ценных бумаг не имело законодательных оснований и тяготило бухарских евреев, о чем от их имени заявил министру иностранных дел известный адвокат и еврейский общественный деятель Генрих Слиозберг в 1909 году[910]. На это нарушение законодательства обратил внимание в том же году и Пален, предложивший Сенату отменить взнос залога[911].