Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы не брали царских ценностей.
— Я сейчас выйду, а вы все сложите в одну кучку. Все понятно?
Густые брови Якова сдвинулись к переносице. Для убедительности Юровский сунул одному из караульных под нос кольт и вышел. Солдаты неохотно вытащили из карманов золотые украшения и сложили в общую кучу на стол.
Когда Юровский вернулся, один из караульных недовольно пробурчал:
— Мы хотели на память взять.
Юровского сверкнул из-под нахмуренных бровей черными глазами, как раскаленными угольками.
— Все-кто брал драгоценности, от дальнейшего участия в переноске трупов отстраняются, — сказал комендант и приказал Никулину: — Сопровождай каждое тело до машины. Поторапливайтесь, утро близко!
Все трупы уложили в кузов и накрыли сверху куском солдатского сукна.
— Медведев, одних людей оставь прибираться в доме, других отправь хоронить трупы, — отдал новое приказание Юровский.
В доме Ипатьева стало тихо и мрачно. Все стихло: ни говора, ни звука
Похоронная команда забралась в кузов, Юровский залез в кабину.
— Яков, побереги свое слабое сердце не езди на ликвидацию трупов, — пожалел коменданта Голощекин.
— Шая, я должен быть там. Я не уверен, что они там без меня управятся. Надо, чтобы все прошло без сучка и задоринки.
Похоронная команда отъехала от дома. Тела царской семьи и четырех верных слуг отправились в последний путь. Матвей Васильев отправился вместе с ними. Около трех часов ночи автомобиль выскочил за город. Хотя мрак и рассасывался, но до рассвета было не близко.
Недалеко от города автомобиль нагнал вереницу людей Ермакова. Когда автомобиль поравнялся с ними, всадники начали заглядывать в кузов.
— Мертвые? А мы думали, что нам их живыми дадут.
— Патронов полные карманы, а пострелять не удалось.
— И наследник тоже здесь? А говорили, что в Тобольске умер.
— Выходит, мы зря приводили себя в порядок, готовясь как к празднику.
Колонна потащилась дальше. Неожиданно навстречу попались крестьяне Зыковы из деревни Коптяки, выехавшие поутру в город. Два всадника выскочив из колонны, подскочили к крестьянской телеге.
— Заворачивай назад! — во все горло заорал Ваганов и угрожающе затряс револьвером над крестьянскими головами.
Зыкова с испуга круто завернула лошадь и едва не опрокинула телегу. Отъехав, крестьянка обернулась и увидела большой обоз.
— Не оглядывайся назад, застрелю сука! — меняясь в лице, опять заорал Ваганов.
Зыкова ударила лошадь кнутом, и та понеслась, что есть силы. Солдаты, проводив крестьян до ближайших покосов, возвратились к колонне.
Летние дожди размыли колеи и обнажили корни мохнатых сосен. Автомобиль то и дело подпрыгивал, остервенело гудел, часто буксовал, разбрызгивая грязь и, наконец, вблизи урочища Четыре брата застрял между двумя деревьями на самом топком месте. Колеса наполовину ушли в торфяную массу.
Машина застряла рядом с заброшенными шахтами, где раньше добывалась железная руда. Большинство из них оказались в плачевном состоянии. Причем из-за сложенной возле шахт глины растительность почти отсутствовала, в разные стороны разбегались затравеневшие дорожки. По ним в прошлые годы вывозили руду.
Тела убитых выгрузили, но это не помогло, чтобы вызволить застрявший грузовик. Машина танцевала, и точно ужаленная дергалась на одном и том же месте. Шофер злобно выключил мотор, поняв, что им своими силами ни за что не выбраться.
— Сели все-таки, — хмуро ответил он на немой взгляд Якова.
— Далеко отсюда находится выбранное место? — спросил Юровский Ермакова.
— Нет, прямо за железной дорогой.
— Скоро наступит рассвет — грузите на пролетки, — строго приказал Юровский.
Ночь кончалась, восток начал редеть. Звезды погасли одна за другой. Между небом и землей пробилась узкая полоска света. Она начала прибавляться с каждой минутой. Над болотом курились кудрявые завитки тумана. Лес ожил, наполнился шумом и говором.
Тела убитых перегрузили на пролетки, привезли к хорошо сохранившейся шахте и сбросили возле одинокой березы. Где-то рядом возмущенно закричала сова. Тяжело скрипнула под напором ветра старая сосна. Она, как будто вскрикнула от непереносимой боли.
Похоронная команда развела два больших и несколько маленьких дымных костров. Пламя яркими огненными столбами потянулось к небу. Солдаты содрали с трупов окровавленную одежду и кинули ее в костры. Обнаруженные драгоценности заботливо собрал Юровский. Затем трупы сбросили в шахты, но воды в ней оказалось столько, что тела даже не утонули в ней.
— Нужно обрушить шахту. Кидайте бомбы!
Грохот на всю округу, а шахте хоть бы что.
— Что же делать? — озаботился Ермаков.
— Надо сжигать тела, — процедил сквозь зубы Юровский.
— Долго.
— Я вернусь в город, привезу кислоты и горючего топлива.
Юровский отправился в город. Следом за ним уехал Ермаков, его вызвал Голощекин.
— Что ты натворил? Докладывай немедленно! — набросился комиссар на Ермакова.
— Из-за того, что в шахте оказалось мало воды, трупы оказались на самой поверхности. Пробовали обрушить шахту, но из этого ничего не получилось.
— Тебе партия доверила ответственное дело, а ты его провалил. Что теперь прикажешь делать? Отравляйся в урочище и сделай так, чтобы от царской семьи и следа не осталось. Нельзя допустить, чтобы их тела попали в руки белых. Это станет для них знаменем. Ты представляешь себе, что натворил? Немедленно возвращайся и все исправляй. Тебе понятно?
Ермаков испуганно забегал глазами с Юровского на Голощекина.
— Понятно, товарищ Голощекин.
Ночью Юровский, прихватив с собой чекистов и выписанные Войковым лопаты, топоры, бензин, и кислоту, отправился к урочищу. Но машина, не доехав до места, сломалась. Ожидая пока, шофер исправит машину, Юровский увидел, что по дороге едет запряженная в телегу двойка. Он, резко махнув рукой, приказал путникам остановиться.
— Здравствуй, Яков! — узнали его рабочие.
— Куда вы направились? — строго спросил Юровский заводских рабочих.
— На завод спешим.
Ледяные глаза Якова ожгли рабочих.
— Придется отложить, потому что я реквизирую ваших лошадей.
— То есть, как? — озаботились рабочие — Нам без лошадей не обойтись товарищ Юровский.
— Через день-два я верну вам их в целости и сохранности, — ответил Юровский и нацарапал рабочим корявую расписку.
Весь груз перегрузили в телегу и повезли на шахту. А там ветер уносил огонь, дым и пепел в летнее небо, а весь воздух дышал злобой и ненавистью. Поляна возле шахты стала неузнаваемой. Ее навсегда покинули тишь и благодать. Все пространство вокруг стало грешным. Только небеса вверху остались чистыми и безгрешными.
Когда на следующее утро все стихло, испуганное Солнце спряталось за тучами, чтобы не смотреть на то, что люди натворили на Земле. Редкий седой туман не скрыл, что тут натворили люди. В лесу жалобно и плакуче трещали соловьи. Высокая трава заревела утренней росой. Деревья склонились, как в трауре. Они что-то невнятно шептали листвой. Можно было подумать, что деревья читали молитвы.
Среди живой природы гибель
