Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

их, а они совершенно сходят с ума. Тот богатый малый перестал встречаться с проститутками. А раньше снимал их по паре зараз. Он только плачет, как трахнется. И ходит туда-сюда. Кино до конца досмотреть не может. Ему только хочется всем рассказывать, какая Роза паскуда. Единственный способ обратить на себя его внимание – это оскорбить Розу. Одним словом, тоска зеленая.

Поппи увидела выражение лица Пьеро и поняла, что сильно осложнила положение вещей.

Пьеро ушел из гостиницы, сказав, что отправляется искать работу. Через двадцать минут раздался стук в дверь. Поппи распахнула ее, ожидая увидеть Пьеро, но не тут-то было. Перед ней стояла девушка с коротко остриженными черными волосами. С бледной кожей. Выросшая в том же приюте, что Пьеро. Это была Роза. Поппи спросила себя, не сон ли это. Ей почудилось, что это она какой-то магической силой вызвала Розу, как джинна из бутылки.

Но в том, как Роза себя вела, не было никакой магии. Она пришла, чтобы Поппи снова ей погадала. Та провела ее на кухню, предупредив, что муж вышел, но скоро вернется. Роза села на стул за кухонный стол, сняла перчатки и сказала, что она ненадолго. Поппи выложила на стол перед Розой пять карт. Все они оказались в червах.

– Мне кажется, вскоре тебя ждет любовь.

Роза махнула рукой, будто отгоняя от себя бесполезное предрекание.

– Ты ведь умеешь предсказывать будущее, правда? Как думаешь, может так случиться в недалеком будущем, что женщина откроет собственную компанию и она будет успешна?

– Да, такое может произойти, но успешной эта компания очень долго не станет.

– Понимаешь, если это может иметь успех в будущем, я могла бы начать заниматься этим прямо сейчас.

Поппи пожала плечами.

– Знаешь, я тоже женщина, но мне такое в голову не приходило.

Она взглянула на Розу. Когда Поппи впервые ее встретила, Роза выглядела так же, как другие худенькие девушки, беспорядочно топтавшие улицы. Только сейчас она заметила, какая Роза красивая. Она была самой прекрасной девушкой. Поппи смотрела на ее бледную кожу и два розовых пятнышка на щеках, словно нанесенных тонкой кисточкой.

Под столом пальцы ног Розы коснулись пальцев ног Поппи. Роза выросла в помещении, где жили еще шестьдесят девочек. Она привыкла к близости женских тел. Когда девочка протягивала к ней руку, она всегда инстинктивно брала ее в свою. Поппи не привыкла к прикосновениям других женщин. Она была очень странным ребенком: единственным в семье.

Что еще оставалось ей делать, если не перевернуть следующую карту? Каждый раз, когда это происходило, карта предсказывала любовь. Раз за разом выпадала черва. У Поппи возникло чувство, что карты горячие на ощупь. Всякий раз, когда она карту переворачивала, ей казалось, что она открывает дверцу духовки. Казалось, сами сердечки червей как бабочки трепетали крылышками.

Роза вплотную придвинула колени к коленям Поппи. Она опустила руку под стол и коснулась бедра Поппи. Поппи обожгло странное желание.

Когда Поппи открыла джокера, она подняла руки вверх. Он был как две капли воды похож на Пьеро в его причудливом многоцветном костюме из тканей таких фантастических расцветок, которые никогда не потускнеют.

Роза вздохнула.

– Должно быть, я тебе кажусь круглой дурой.

Поппи ничего не ответила, потрясенная предсказанием о том, что Пьеро окажется в будущем Розы. Роза надела перчатки, оставила на столе монетку в десять центов, поцеловала Поппи в лоб, встала и вышла за дверь.

Поппи налила кипящую воду в чайную чашку. Чаинки взвихрились в кипятке, как стая акул в неистовой погоне за прокормом.

29. Икар приземлился на улице Сен-Дени

Поппи любила Пьеро и ни за что не позволила бы ему вернуться к Розе. Она всегда поощряла его привязанность к наркотикам. Если бы Пьеро от нее избавился, он мог бы заниматься массой других вещей. Мог бы стать, например, замечательным юристом или политиком, писателем или послом. Тогда он по праву мог бы общаться с образованными и красноречивыми людьми, но она слишком его любила, чтобы позволить ему стать кем-нибудь из их числа.

К ней заглянула соседская девушка с большим синяком под глазом. Поппи взяла ее за руки и спросила, что случилось. Она усадила соседку за кухонный стол и с ложки покормила яйцом всмятку. Из жестов девушки и ее немногочисленных членораздельных слов, прерывавшихся всхлипами, она поняла, что ей досталось от ухажера за то, что на танцплощадке она танцевала с другим кавалером.

Поппи чуть было не разревелась. Она завидовала гостье. Поппи хотела, чтобы Пьеро на нее кричал. Она хотела, чтобы он приходил в бешенство и оскорблял ее. Любви без гнева не бывает, как не бывает красоты без уродства. Ей требовалось доказательство любви.

Когда Поппи была ребенком, она жила в зловонной, убогой квартирке в районе Майл-Энд с родителями, дедушками и бабушками. Все члены семьи относились к ней с пренебрежением, ругали ее по любому поводу. Она всегда вызывала у них отвращение, потому что была подрастающей девочкой.

Когда Поппи исполнилось десять лет, они с матерью как-то возвращались с рынка домой, нагруженные сумками с едой. Когда они проходили через парк, туда заехала труппа странствующих кукольников. Театра как такового там не было, да они в нем и не нуждались. Местом представления им служила небольшая повозка, запряженная белой лошадью с черными пятнами. На боковой стенке повозки сверкающими буквами цвета падающих звезд было написано: Феерическое кукольное представление Повелителя кукол. Задняя панель повозки откидывалась, и она превращалась в сцену.

Поппи удивилась, что ей позволили посмотреть этот странный спектакль. Мать никогда не разрешала ей делать ничего, что ей нравилось. Ее постоянно заставляли заниматься уборкой, снова уборкой и еще раз уборкой. Но в тот день в парке мать воспользовалась возможностью присесть на скамейку и поплакать. Сумка с картошкой, которую она опустила на землю рядом с собой, тоже горестно склонилась вперед. Поппи оставила печальную мать с картошкой и протиснулась в первый ряд толпы, собравшейся поглазеть на заезжих артистов. А зрелище это, надо сказать, привлекло жителей всей округи. Даже собаки сбежались. Пропустить происходившее они не могли – для них событие такого масштаба было сродни второму пришествию. Кто же, скажите на милость, мог устоять против того, чтобы получить на такое шоу входной билет?

Когда марионетки выкарабкались на сцену, Поппи прижала руки ко рту, чтобы не закричать. Эти странные куклы ожили и глядели на нее. Наяву свершилось волшебство. Так произошла первая в жизни Поппи встреча с искусством. Она полностью изменила все ее мысли