Князь Системы 5 - Сергей Шиленко

ветеранов. Лара — за стрелков. Варг — за диверсионные отряды.

Равенна вышла из группы дварфов:

— А мы что, князь? Мы кузнецы, а не воины. Но армию нечем вооружать. Оружия и доспехов у нас на такую ораву не хватит.

Проблема.

Я снова открыл системный интерфейс. В списке доступных тотемов появился новый пункт.

Тотем Кузнечества: Уровень 5. Создает полноценный производственный комплекс с возможностью массового изготовления оружия и доспехов. Стоимость: 1600 золотых

— Активировать Тотем Кузнечества, максимальный уровень.

Земля снова задрожала. На окраине поселения из ничего материализовался огромный комплекс. Десяток кузниц, меха, наковальни, запасы руды и угля. Целая фабрика смерти.

Равенна замерла, глядя на появившийся комплекс. Ее дварфийские глаза заблестели, как у ребенка, увидевшего гору сладостей.

— Мифриловые наковальни… — прошептала она, двигаясь к комплексу как завороженная. — Драконьи меха… Князь, да там молоты, которые я видела только в сказках! На таком оборудовании можно ковать клинки мастерского уровня!

Она подбежала к ближайшей кузнице, погладила наковальню ладонью:

— Чувствуешь? Металл поет! А эти печи… они дадут такую температуру, что можно будет плавить даже чернозвезд!

Другие дварфы подтянулись к ней, не скрывая своего восхищения.

— За неделю работы без остановки мы накуем оружия на целую армию, — сказала Равенна, обернувшись ко мне.

Стефания подошла ко мне сзади, обняла за плечи. Но когда я обернулся, в ее глазах читалась тревога.

— Муж, — тихо сказала она, — ты потратил почти всю казну. А что, если этого не хватит? Что, если они нас все равно разобьют?

Забава услышала наш тихий разговор, подошла ближе:

— Стефания права, муж. Золота больше нет. Если что-то пойдет не так…

— Тогда мы все тут погибнем, — сказал я просто. — Но по крайней мере, не на коленях.

Иляна взяла меня за руку:

— Здоровяк, а что, если мы просто уйдем? Все вместе? В другие земли?

— Куда? — спросил у неё. — Гаврила не остановится, пока я жив. А этих людей… — я кивнул на толпу беженцев, — куда я их поведу? Через горы? Через море? Сколько детей и стариков погибнет в пути?

Лара подошла к нам:

— Князь прав. Бегать можно только до определенного момента. Потом приходится поворачиваться и драться.

Таисия мурлыкнула:

— Кроме того, у мужа есть Крушитель. Это меняет расклад.

Она права. Но одного меча, даже легендарного, мало против полутора тысяч врагов.

И тут Система выдала уведомление:

Поздравляем! За достижение высокого уровня лидерства и объединение под своим знаменем более 500 душ вам доступен новый уровень развития поселения!

Доступен Тотем Армии. Позволяет создать и подготовить войска с уникальными способностями и боевыми тактиками.

Требования для активации: 2000 золотых + уникальный артефакт «Сердце Полка» — символ единства и воли армии.

Черт. Золота у меня осталось всего четыреста. И где взять этот артефакт?

Глава 23

Равенна, будто прочитав мои мысли, подошла ближе:

— Князь, если нужен артефакт единства армии… мы можем его выковать. Называется «Сердце полка» или «Клятвенный камень». Дварфы ковали такие для великих военачальников в старые времена.

— Что для этого нужно?

— Руды у нас хватает. Но этого мало. Нужна добровольная жертва от сотни будущих воинов и Князя. Капля крови на раскаленный металл. И абсолютное единство воли всех, кто будет служить под твоим знаменем.

Она помолчала, потом добавила:

— А еще нужно решить: кто принесет главную жертву? Князь или командир должен отдать не каплю крови, а что-то по-настоящему ценное. Иначе камень не примет его как истинного лидера.

Я оглядел толпу, в их взглядах читались надежда и вера. Рядом были мои жёны, готовые идти за мной хоть в пекло, и проверенные временем соратники, доказавшие свою преданность делом.

Что я готов принести в жертву ради них?

В прошлой жизни, я командовал ротой. Пятьдесят с небольшим человек. Когда кто-то погибал, это было больно, но… можно было пережить.

Здесь все иначе. Эти люди пришли ко мне добровольно. Поверили в меня. Отдали свои жизни в мои руки. И если они погибнут то это будет целиком на моей совести.

И что я готов принести в жертву ради них? Ради собственной армии, которая даст мне свободу. Всё. Для меня свобода не пустой звук.

Решение принято. Теперь нужно действовать.

К рассвету следующего дня Равенна уже гремела молотами в главной кузнице. Жар от печей достигал даже площади, где собирались воины.

— Князь, — сказала она, когда мы остались наедине, — ты должен понимать. «Сердце Полка» — это не просто кусок металла. Это живой артефакт. Он впитает клятвы каждого воина, их волю к победе, их готовность умереть друг за друга. Но если хоть один принесет фальшивую присягу…

— Что тогда?

— Артефакт треснет. А армия развалится при первом же серьезном испытании.

Отлично. Значит, нужно было не только получить клятвы, но и убедиться в их искренности.

Она разожгла кузницу до такого жара, что металл плавился как воск. Дварфы окружили наковальню, начав ритмично бить молотами по раскаленному металлу. Искры летели во все стороны.

— Кто первый принесет клятву? — громко спросила она.

Толпа заколебалась. Многие еще помнили кандалы на запястьях. Слово «клятва» для них звучало почти как «рабство».

Варг вышел вперед. Разрезал ладонь ножом и капнул кровью на раскаленный металл.

— Клянусь служить под знаменем князя Василия! Клянусь защищать его землю и его народ! Клянусь не отступать, пока в жилах течет кровь!

Металл зашипел. На мгновение показалось, что он засветился изнутри.

Следом вышел Костолом. Потом Яромил. За ними потянулись другие командиры.

Но когда дело дошло до простых воинов, многие замешкались. Кто-то отступил назад. Кто-то нервно переминался с ноги на ногу.

Вперед неуверенно шагнул Гордей — тот самый мужик-беженец, который вчера чуть не подрался у костра.

— Я… — начал он и запнулся. Потом выпрямил плечи. — Я, Гордей из сожженной Каменки, клянусь… клянусь больше никогда не бежать! Мою деревню спалили, жену увели. Но здесь… здесь у меня есть шанс им отомстить!

Он полоснул себе ладонь и капнул кровью на металл. Капля зашипела, и по наковальне пробежал красный отблеск.

За ним подошла молодая женщина с младенцем на руках — одна из беженок.

— Меня зовут Дарина. Мне двадцать лет, а я уже видела, как горят дома, как плачут дети без матерей, — ее голос дрожал, но слова звучали твердо. — Клянусь этим железом: мой сын не