Убей-городок. Книги 1-2 - Евгений Васильевич Шалашов

Хотелось надеяться, что нож. Ну не может быть, чтобы в доме, пускай и таком непритязательном, как Римкин, не было ни одного ножа.

У Бурмагина, допускаю, ножей не нашлось, потому что мужик все пропил. А у Римки ножи водились. А если представить, что убийца Шматинин, будем исходить из того, что это он, побоялся вынести нож. Всё-таки Коркина кричала, и выйти с ножом из дома — великий риск. Таскать такую улику при себе — прямой путь в тюрьму.

А может была ещё какая причина, которую преступник посчитал в тот момент решающей? Кто знает? И Шматинин спрятал орудие преступления там, на месте. Может, даже и не очень хорошо спрятал. Просто в таком гадюшнике отыскать улики было проблематично. Тем более — насколько хорошо их искали? Жара, вонь, следователь даже внутрь не вошел. Судмедэксперт — тот вообще не по этой части, а криминалист осмотрел поверхности, взял пальчики, вот и все. А «следы пальцев рук», изъятые хоть со стекла, а хоть с посуды, ничего не дадут. Шматинин, он не дурак. Тот факт, что он заглядывал в дом, скрывать не станет. Скажет — да, пару дней назад забегал, молочко принес. А что, нельзя? И ведь получается, если следовать этой версии, замысел убийцы сработал, мы ничего не нашли.

Значит кому-то надо исправлять ранее допущенные ошибки. И сделать это придётся мне, а для этого слегка нарушить закон. Причём в случае моего провала дело полетит в тартарары ещё веселее, чем в прошлой жизни, а мне, вероятно, придётся распрощаться со службой в милиции. И какая жизнь будет ожидать меня тогда? Но самое главное — Шматинин опять вывернется (опять? Ведь ничего же ещё не произошло!) и натворить ещё много бед, о которых мне даже вспоминать не хочется.

Сделать мне предстоит сущий пустяк (да простит меня советское правосудие!) — всего лишь в спокойной обстановке, без ведома следователя, проникнуть в эту хибарку. Можно, конечно, и законным путём, со следователем, понятыми, другими участниками осмотра. Только в этом случае рулить процессом будет следователь, и куда это всё зайдёт, одному богу известно. Да и как мне внедрить в его (следователя, а не бога, конечно) голову срочную необходимость такого осмотра?

Я думаю, лучше всего это сделать ранним утром, когда сон у людей крепок, а на улице уже светло. Потому что при отсутствии фонарика, лазать в этом сортире (пардон!) в поисках чего-то — дело неблагодарное.

И откладывать мы это дело не будем. Уж если не спать, так не спать. Кимарну сейчас часика четыре и, вперед. Стекла в оконце нет, стоит попробовать проникнуть.

Вот что значит молодой организм. После четырёх часов сна я встал как огурчик. Вспоминая себя в возрасте, даже позавидовал самому себе.

Поплоше одеваться и не во что. Так что, я заранее настроился на то, что какую-то часть одежды придётся потом заменить, потратив на это ощутимую часть своей скудной зарплаты. Нашёл старую простыню, которую планировал приспособить для мытья пола, разорвал на несколько кусков, постирал их и, быстренько засунул в авоську. По дороге высохнут.

Взял весь имеющийся в хозяйстве инструмент, заключающийся в перочинном ножике и плоскогубцах, и отправился нарушать закон.

А утро какое свежее! А жители, вместо того, чтобы полюбоваться этой благодатью, подышать воздухом (завод, правда его уже испортил!) спят себе. Ну, если спят, то нехай спят дальше. А я уже около домика Коркиной.

А вот в окно пролезть не получилось. Во-первых, выходит оно на барак, и кто его знает? Может, этот пытливый мальчишка в очередной раз побежит в уборную и может меня засечь? А во-вторых, сквозь это оконце мне не пролезть. М-да.

А вот дверь как раз находилась в слепой зоне, но она опечатана — на досках наклеена бумажка с печатью и подписью следователя прокуратуры, которая, к удивлению, никакой шпаной оказалась не повреждена. Теперь мне в случае успеха моей авантюры придётся молиться, чтобы и в дальнейшем ей никто не повредил.

Теперь надо подумать.

Двери у домика похожи на обычные банные деревянные двери с петлями, которые надеваются на штыри, укреплённые в косяках. Между косяками и кромкой двери щель шириной в кулак. Значит, дверь можно просто снять, потянув вверх. Никто, видимо, не заботился о том, чтобы тщательно соблюсти недоступность жилища. Да и кому нужно туда лезть? Я посмотрел, прикинул — позволяет ли бумажка с печатью совершить такую операцию?

Оказалось, что получается, если немножко расшатать верхний штырь, на который одевается петля, и придать ему бо́льшую свободу люфта. Помучившись какое-то время, мне удалось выдернуть его из трухлявого косяка и, таким образом, открыть дверь с другого края, не повредив бумажной «пломбы».

Ну, Бог тебе в помощь, участковый, мысленно сказал я. И вдруг подумал, а что если Шматинин тоже додумался до такой хитрости и уже побывал там раньше меня? Стало не по себе. Но, сомнения в сторону, решил — делай.

Достал из сетки порванные тряпки, сделал из них ковбойскую повязку на нос и рот, чтобы не вдыхать миазмы Римкиного жилища.

Я постарался обшарить все щели, даже залез под топчан, чуть не оставив там всё содержимое своего желудка. Логика, где наиболее вероятно, могло быть спрятано орудие убийства, не работала. В таком бардаке не могло быть никакой логики.

На осмотр жилища ушел почти час. Еще разок пожалел, что у меня нет фонарика. Только где бы я его ночью искал?

Воспользовался огрызком зеркала, которое нашёл у Коркиной в запасах. Уж если не свет фонаря, но хотя бы луч солнечного зайчика. И надо сказать, что он мне слегка помог, но найти я всё равно ничего не нашёл.

Ну да… Пойди, найди тот ножичек.

Потихоньку подступало разочарование, перемешанное с досадой. Обидно. Впору бы плюнуть и вернуться. У меня еще пара часов есть, упасть в койку и спать. Но нет! Свой «поединок» со Шматининым я считал не только единоборством во имя справедливости, как бы пафосно это ни звучало.

Но кроме раскрытия убийства Коркиной, у меня имеется еще кое-что, о чем знаю лишь я. Нет, я хотел смыть не только позор своего провала из прошлой жизни, а было еще кое-что, ради чего я, наверное, старался. И это утверждение, эта мысль придала мне дополнительных сил. Я сказал — не уйдёшь, имея в виду самого себя.

И снова полез во все неудобья. И, да здравствуют добрые русские пословицы! Например, такая: терпение и труд всё перетрут. В конце концов, в темном углу, если отодвинуть плинтус,