Маша и Гром - Виктория Богачева

а мама тратит их за границей?.. Но Гордей сказал, что папы с ними еще тогда не было... Совсем не было? А как появился? Или частично не было? В том плане, что бывал наездами...

Вопросы, вопросы, вопросы.

После второго квадрата мы все же зашли обратно в дом. Вроде недолго гуляли, но я замерзла и пыталась согреть руки в свитере. Охранники, кстати, с одеждой не подвели. Притащили мне вчера три теплых кофты, две пары штанов и черную болоньевую куртку.

— А ты стрелять умеешь? — Гордей остановился посреди коридора, ведущего в «парадную» часть дома, и посмотрел на меня с надеждой. — А то у нас тут тир есть... А папа мне одному не разрешает, а сам никогда со мной не соглашается пойти!

От обиды он забавно выпятил нижнюю губу, став похожим на нормального ребенка своего возраста, у которого из проблем то, что родители в парке сладкую вату не купили, а не то, что его пытались похитить и взорвать в машине.

— А ты думаешь, что со мной разрешит?

— Конечно, разрешит! — он пожал плечами и посмотрел меня с осуждением. — Он же тебя домой пригласил.

Если это был какой-то секретный пароль или код, то я его не поняла. В моем сознании факт временного проживания в доме, принадлежащем Громову, и факт совместной стрельбы с его сыном никак связаны не были.

— Гордей, вот ты где! — в другом конце коридора, в огромной гостиной показался и сам герой моих мыслей. — Охрана сказала, что вы гуляли на участке?.. — и он почему-то вопросительно на меня посмотрел.

Нам нельзя было? Гулять пацану не полагается? Я не должна оставаться с ним наедине? В чем конкретно заключалась претензия ко мне?!

Я пожала плечами, возвращая Громову его взгляд. Я чувствовала себя еще более некомфортно с ним, находясь в домашней обстановке. Дома мы все выглядим иначе. Мы становимся ранимыми, мы становимся уязвимыми. Домашняя одежда — спортивные штаны, широкая футболка — превращает тебя в другого человека. И вот уже передо мной не бандит, а словно мой старый знакомый, к которому я заглянула поболтать вечером после работы.

Спохватившись, я поспешно отвела от Громова взгляд. Подумает еще, что я татуировки и руки его рассматриваю...

— Привет, пап! — жизнерадостно поздоровался с ним Гордей, забыв, что еще минуту назад дулся на отца из-за тира.

— Привет, пацан, — он потрепал подбежавшего к нему мальчишку по волосам. — Где-то через час адвокат приедет, нужно обсудить пару вещей нам втроем.

Я кивнула, внутренне поежившись. Может, этот Денис Эдуардович действительно был очень хорошим адвокатом с кучей связей и контактов. И из камеры меня смог быстро вытащить. Но в этой его хорошести и заключалась основная проблема. Рано или поздно, он точно раскопает что-нибудь против меня...

— Позавтракаешь с нами?

Признаться, задумавшись об адвокате, я пропустила вопрос Громова мимо ушей. Вернее, я его услышала, но смысл как будто от меня ускользнул. Поэтому я ответила ему вежливой, дежурной улыбкой и покачала головой.

— Нет, спасибо, я с мамой на кухне поем.

— Как знаешь, — он пожал плечами, положил руку на плечо сына, увлекая Гордея на второй этаж.

И только когда они оба ушли, и я осталась в коридоре одна, я поняла, что именно спросил у меня Громов. В меня словно молния попала. Позавтракаешь? Он предложил мне присоединиться к ним с Гордеем за завтраком в этой помпезной, роскошной столовой-гостиной?

Но зачем?!

***

Меньше знаешь — крепче спишь. Замечательный девиз, который никогда меня не подводил. Не знаю, почему я решила пренебречь своим самым главным правилом в доме Громова. Сначала расспрашивала Гордея о вещах, которые меня не касаются. А сейчас же...

Со стороны кровати до меня доносилось ровное, спокойное дыхание спящей мамы. Я покосилась на нее, закрыла книгу и бесшумно поднялась с кресла. На цыпочках я прокралась мимо мамы и подошла к двери. Я осторожно приоткрыла ее и тихо выскользнула в коридор.

Вечером после ужина в загородный дом приехал Авера-Виктор. Стоя у окна на кухне, я наблюдала, как он шел по гравийной дорожке к главному входу в сопровождении трех здоровенных амбалов, у каждого из которых под расстегнутой курткой виднелась кобура. Они с Громовым что, в осадном положении?! Ничем другим такое количество охранников я объяснить не могла.

Любопытство сгубило кошку. Тоже хорошая пословица. Возможно, благоразумнее мне было бы остаться в комнате вместе с мамой и лечь спать. Благоразумнее безопаснее, это совершенно точно. Но я этого не сделала. Не просто же так вечером субботы к Громову приехал его друг.

К тому же Гордей нажаловался мне на отца, что тот не согласился пойти пострелять в тир, а ведь приехал «дядя Витя». И когда у них в гостях бывал «дядя Паша», то они всегда и в тир ходили, и по мишеням палили, и ужинали потом все вместе. А сейчас отец отправил Гордея в свою комнату и попросил не мешать, потому что им «с дядей Витей нужно поговорить о взрослых вещах».

Мне, конечно, повезло, что Гордей совершенно спокойно разбалтывал секреты своего отца. Но еще захотелось намекнуть Громову, чтобы он как-то с сыном поговорил, что ли. Пацан был удивительно наивным, учитывая обстановку и окружение, в которых он рос. А может, это я была излишне циничной и озлобленной? И с Гордеем все было в порядке, а мне стоило поработать над доверием?

В любом случае, неспроста Громов отказался пострелять с сыном в тире в субботу. Наверняка они будут обсуждать с Аверой дела. И мне лучше быть в курсе того, о чем они говорят — для собственной безопасности. В конце концов, Громов мог меня обманывать. Или не рассказывать какие-то вещи, исходя из своих соображений. Я не доверяла ему. Думаю, он тоже мне не доверял до конца — иногда я ловила на себе его пристальный, задумчивый взгляд.

На встрече сегодня днем его юрист сказал, что в моей комнате в коммуналке менты провели обыск, хотя дело в отношении меня все еще якобы не возбуждено. И все время, пока я выспрашивала у Эдуарда Денисовича подробности, я чувствовала, что Громов неотрывно на меня смотрит. Словно хочет что-то спросить. Или сказать? Но он молчал и просто пялился на меня все время, которое я провела в его кабинете.

Это ужасно нервировало.

Вдоль стены я прокралась по коридору, который соединял парадную часть дома с частью, где