Маша и Гром - Виктория Богачева

они говорили. Что за бумаги? Почему Громов подставляется? Имеет ли это какое-то отношение к похищению и перестрелке после аварии?..

— Когда шел в дом, я видел в окне ту девку…

Вот оно. Я невольно вздрогнула и сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Сердце учащенно забилось то ли от страха, то ли от волнения, а может, от всего сразу.

По правде, тон Аверина и выбор слов меня оскорбил. Он говорил недовольно, словно я успела ему как-то помешать или сделала что-то плохое. Он даже начал манерно растягивать слова и делать многозначительные паузы. И еще. Он назвал меня «девкой», и это прозвучало очень, очень грубо. У меня имя есть вообще-то. Простое русское имя, запомнить очень легко.

— Ты реально ее сюда припер? Я думал, ты тогда на созвоне пошутил.

— Реально.

— Но зачем?! — оторопело спросил Аверин.

— У нее менты на хвосте, — как душевнобольному начал объяснять Громов.

— Да я не об этом! Зачем — сюда? Снял бы ей номер в гостишке. Или хату какую-нибудь на окраине. Нахрена она тебе в твоем доме?

— Для сохранности, — Громов хмыкнул. — Пусть будет у меня на глазах. В гостишку и менты нагрянуть могут.

— А в хату — нет. Приставил бы к ней одного из наших лосей, и все, дело в шляпе.

Они замолчали, и я медленно выдохнула. Мне была посвящена не очень информативная часть беседы. И мне показалось, что Громов что-то недоговаривал. Не врал, но о чем-то умалчивал. Интересно, почувствовал ли это Аверин?

По крайней мере, если предположить, что Громов ответил правду — а зачем ему обманывать своего друга в таком вопросе? — то он действительно привез меня в свой дом, чтобы спрятать от ментов. Которые действительно взялись за меня всерьез.

Час от часу нелегче.

— Она мне врет.

Слова Громова прозвучали для меня раскатом грома. Я прикусила губу, потому что изнутри рвался испуганный писк, и очень остро пожалела о том, что не видела его лица. Мимика и жесты порой позволяли узнать намного больше, чем слова. По голосу было непонятно, и я не знала, злится ли он, или ему просто любопытно?

— В чем? — предельно серьезно спросил Аверин, и в воздухе отчетливо запахло для меня бедой.

— В том, почему ее прессуют менты. Есть у нее какая-то тайна.

— Тайны есть у всех. Главное, чтобы она ничего не делала против тебя.

— Это да. Не знаю, может, ты и прав, — я услышала, как он с тихим звоном поставил бокал на стеклянный, судя по звуку, столик. — Но мне любопытно. Хочу к ней присмотреться, пока она здесь.

— Зачем?! — в голосе Аверина прорезались недоумение и сомнение. — Тебе эти игры разума в жопу не сдались! Отправь ее куда подальше от себя, приставь охранника и забудь. Или, если так интересно, попроси кого-нибудь из наших, чтобы раскололи ее насчет тайны.

У меня сердце ушло в пятки. Затаив дыхание, десять мучительных секунд я ждала ответа Громова.

— Мне не нужно ее колоть. Я хочу ее узнать, — медленно сказал он, и я тихонько выдохнула, чувствуя, как дрожат, подкашиваются ноги.

— Ох, жопой чую, ничего путного из твоей затеи не выйдет.

— Да что ты как старуха причитаешь? Заладил одно и то же, — рассмеялся Громов. — Могу я немного голову поломать над загадкой интересной девчонки? Или ты предлагаешь мне всех своих баб теперь колоть словно они из вражеской группировки?

Своих?!

Глава 16. Гром

— Мы его нашли.

От удивления я выпрямился в кресле и плотнее прижал к уху огромную трубу. Связь была ни к черту, постоянно прерывалась каким-то терском и скрипом, но самое главное я услышал: Иваныч нашел второго ублюдка, который участвовал в похищении Гордея.

— Я отправлю Мельника, он знает, где я, — добавил мой начальник охраны и отключился.

Мы все еще шерстили мое окружение и искали крота, поэтому список людей, кому я мог сейчас доверять, был очень коротким. К поиску похитителя Иваныч из всех наших привлек только Мельника, поэтому кроме них двоих никто не знал адрес того места, где они выцепили этого урода.

Я сжал кулаки и встал с кресла. Нетерпеливое ожидание захлестнуло меня с головой. Мне хотелось начать действовать в ту самую секунду: выйти из дома и немедленно куда-нибудь поехать, а не ждать хер знает сколько времени, пока Мельник меня не заберет. Уж слишком сильно мне хотелось придушить прямо на месте того ублюдка.

Я понимал, что все предосторожности Иваныча были не напрасны, и со всей этой конспирацией он был прав. Иногда казалось, что мы окружены со всех сторон, и крыс среди наших больше одной. После того, как оборвалась ниточка, ведущая к тем, кто подстроил тогда аварию и пытался нас расстрелять, следовало быть втрое осторожными. Ублюдок, участвовавший в похищении Гордея, остался, по сути, единственным, кто мог бы вывести нас на заказчиков охоты на меня и моего сына.

В Питере Авера никого не смог взять живым. Он говорил, что все выглядело так, словно их заранее кто-то о нем предупредил, потому что на встречу они пришли подготовленными как для бойни. В итоге она этим и окончилась. Этим и пятью трупами, которые не смогут ничего рассказать мне о заказчике.

Поэтому новости от Иваныча были на вес золота.

Кто-то целенаправленно убирал всех мало-мальски ценных свидетелей, которые могли бы вывести меня на заказчика. Убили подставную девку, которая помогла двум похитителям проникнуть в дом. Питерским наемникам дали наводку, что Авера их ищет, и они устроили перестрелку, в которой и сдохли. Начали копать под Машу — хотя с ней я не был уверен до конца, что это связано со мной и Гордеем.

Короче, устранение второго, оставшегося в живых, похитителя напрашивалось само собой как логичный шаг. Поэтому нужно было сохранить это в тайне ото всех.

Немного подумав, я решил, что Авере заранее звонить не буду. Расскажу, когда дело уже будет сделано. Во-первых, сейчас он занят тем, что отрабатывает тему с контактами Капитана в «Москве»*. Не буду отвлекать. Во-вторых, я уже не доверял никому. После Капитана-то. Поэтому Аверу я тоже подозревал, хотя местные пацаны из Питера, которых мы попросили помочь и поддержать нас на чужой территории, подтвердили историю, которую он мне вчера рассказал. Он не соврал, что наемники полезли первыми, и