Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина

возможному будущему среди шумного собачьего племени. Там эта больная душа нашла бы любовь и преданность, которой не хватало ей в жизни. Кем были ее мать и сестра? Почему они сдали ее в психушку? Как по мне, так Таня выглядела скорее аутисткой, чем шизофреничкой… Их ведь не запирают в сумасшедших домах?

– Давай пройдемся…

От звука его голоса мне сразу стало легче. Артур не улыбался мне, как обычно, ведь мы находились под наблюдением десятков глаз – в окнах обоих корпусов тоже маячили силуэты. Как больные переживут такой стресс?

– Переживут, – заверил он и повел меня в глубь сада. – В том воображаемом мире, где они находятся большую половину времени, случаются вещи и пострашнее.

– Наверное, – согласилась я. – Слушай, Артур, надо найти мать и сестру Тани Мамоновой. Она панически боялась огня. Что-то в этом…

Он перебил меня и резко повернул к себе:

– Огня?!

– Ну да, – растерялась я. – Знаешь, мне стало ее так жаль, что я предложила поработать волонтером в моем собачьем приюте. Ну, когда он будет… А она заговорила о том, что он может сгореть. И собаки тоже. Она реально этого боялась, понимаешь?

– Огня, – повторил Артур уже задумчиво. – Когда происходят три убийства, связанные с одним местом, таких совпадений быть не может.

И он рассказал мне о том, что вечером им открыла бывшая санитарка с чудной фамилией Раздольная. Мои мысли заметались, как искры костра, пытаясь отыскать связь… Но Артур нашел ее первым:

– Мать и сестра, говоришь? Пойдем-ка посмотрим ее карту – там должно быть имя матери.

Я помотала головой:

– Таня… была совершеннолетней. Имена родителей указываются только в медицинских картах детей.

– Но чей-то контактный телефон там должен быть?

Людмила Петровна отправилась в корпус вместе с нами и по пути негромко спросила:

– Вы забираете свою девочку?

– Конечно, – удивился Артур. – Этот урод уже добрался до больницы… Неужели вы думаете, я оставлю Сашку в таком месте?

Моего согласия он даже не спрашивал, но я понимала, что с новыми зацепками я не очень-то здесь и нужна.

– А нам что делать? – с вызовом спросила Марковцева. – Принимать огонь на себя? Или всем увольняться?

Артур посмотрел на нее с сочувствием. Вот чем был хорош Логов: следователь не подавил в нем доброго человека. И это чувствовала не только я…

– Мы оставим охрану на территории больницы, – заверил он. – Усилим пропускную систему. Вы будете в безопасности…

– А голуби?

Он даже не стал уточнять, что я имею в виду, и строго произнес:

– Им придется кормиться в другом месте.

Мне стало жалко птиц, которые все равно будут прилетать еще какое-то время, пока не потеряют надежду. И жаль старика – он утратит ощущение своей нужности… Но рисковать живыми людьми Артур не имел права, и не мне было осуждать его за это.

Появление Артура Логова только усилило потрясение, по крайней мере, у Софьи, просто онемевшей от восторга. Наверное, наша Патрикеевна и не подозревала, что такие красивые мужчины ходят с ней по одной земле, а не только высокомерно взирают с экрана. Она даже не смогла толком ответить на его приветствие и только пожирала тоскливым взглядом. Пришлось ткнуть ее в бок, чтобы она очнулась и нашла наконец карту Татьяны Мамоновой, которую просил следователь.

– Ага, – выдавила Софья и вдруг залилась краской.

Вот уж не думала, что Патрикеевна способна смутиться до такой степени.

– Ты права, Сашка. Родители здесь не указаны, – сказал Артур, проглядев карту, и я поняла, что мне больше не нужно играть роль санитарки.

Стараясь не встречаться взглядом с Софьей, которая так и плюхнулась на стул, услышав, как обращается ко мне Логов, я перевернула карту и показала контактный телефон Таниной сестры – Яны. Артур кивнул, молча занес его в свой гаджет, но мне показалось, что думает он о чем-то другом.

Софья дождалась своего часа – он поднял на нее глаза и улыбнулся:

– Простите, как вас зовут? Софья? Красивое имя… Софья, а где у вас находится архив?

– Он… Это… В подвале.

– Нас интересует медицинская карта одной больной, лечившейся здесь примерно четверть века назад… Вы можете поискать ее?

Это было очень разумно с его стороны: занять Софью делом, которое выведет ее из ступора, и заодно убрать с глаз долой. Я знала, что затянувшееся восхищение просто бесит его, хотя ловить быстрые восторженные взгляды ему нравилось.

Я сняла белый халат, раз больше не было нужды прикидываться. Недолго я пробыла в образе и толком ничего не разнюхала… Но если Таня Мамонова была как-то связана с Дарьей Ковальчук, равно как и убийство Кузьмичевой и Шалимовой, издевавшихся над своей пациенткой, значит, мне удалось принести небольшую пользу.

– Покажи мне, где она лежала, – попросил Артур.

Видимо, всех больных уже предупредили, что в отделении работает следователь, – коридор оказался пуст. Из палат тоже никто не выглядывал и не таращился на него. Но при этом ощущения покоя эта тишина не давала… Казалось, все вокруг затаилось, но может взорваться в любой момент.

В палате никого не было, вторую пациентку успели куда-то перевести, чтобы зрелище обыска не травмировало ее. На Танином одеяле осталась небольшая вмятина, и я легко представила ее сидящей на кровати – спина выпрямлена, бескровные руки сомкнуты на коленях, взгляд устремлен в стену. Что она видела там? Этим утром, возможно, собак, игравших с ней «на ковре из желтых листьев»?

У меня неожиданно защипало в носу, хотя не так уж я и привязалась к этой девушке. Я ведь и узнать ее не успела… Но человек, которому ты даришь надежду, не может быть чужим. Нас с ней сроднило общее будущее, которое уже не наступит, но мы обе хоть недолго, но пожили в нем. Она дольше, чем я, ведь Таня наверняка снова и снова крутила в мыслях мою безумную идею. Вдруг она успела придумать что-то хорошее и важное, о чем я уже не узнаю?

Надев перчатки, Артур присел возле Таниной тумбочки. Достал из нее пластмассовую массажку, тетрадь с фломастером, воткнутым в центр пружины, удерживающей листы, и старую книгу. Я наклонилась и прочитала название «Черный принц».

У меня перехватило дыхание: Таня тоже любила этот роман Айрис Мердок, а я даже не знала. Оказывается, нам было о чем поговорить с ней и помимо собачьего приюта… В моей недолгой жизни было уже столько людей, внезапно возникших и навсегда исчезнувших, что впору было мысленно создавать захоронения несбывшихся отношений.

– Читала? – спросил Артур.

– А ты? – Я замерла в надежде.

– Конечно. Давно, правда. Но я еще