Инвестор. Железо войны (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит

Эренбург постарался распространить известие о контракте как можно шире, зашевелились и другие потенциальные клиенты — например, мне пришла заявка на технику для Африканской армии. Отбирать ее приедет комиссия знакомого мне генерала Франко, в которую входят полковник Тенадо, майор Баррон и советник Крезен.

Глава 19

Крах инженера Г

Тот из психологов или телепатов, кто научит мужчин понимать, чем недовольна молчащая женщина, вознесется на небывалые вершины славы.

Вот что я делаю не так?

Цветы — вся территория поселков и заводов покрыта кустами и цветами, почти весь Палафружель сюда пересадила! Блин, специальных садовников приходится держать в штате! И это не считая обычных букетов.

Подарки? Сколько угодно, но сделать, чтобы Габи приняла их — целая эпопея.

Внимание? Постоянное! Уж телефонные звонки один-два раза в день меня не разорят.

Замуж не зову? Звал, но даже с родителями знакомиться не стала, хотя это ее ни к чему не обязывало.

Интересов не разделяю? Да уж куда больше — школы ни в чем отказа не знают, учебный процесс впереди планеты всей, любые начинания поддерживаю.

Время не провожу вместе? Тут да, маловато. Но что делать, если я все время в Овьедо, она — в Барселоне и оба заняты по самое не могу? Самолет не телефон, гонять ежедневно не получится. А на мое предложение вернуться в Овьедо и возглавить наши школы здесь, Габи ответила сухим отказом — только-только развернулась, едва-едва наладила работу и бросать все?

Отношения держались, но понемногу ушла из них та безоглядность, ради которой и стоит ввязываться, теперь каждое движение приходилось обдумывать — а как воспримет? А не повредит ли?

Помыкавшись, я решился на прямой разговор и в следующий ее прилет выбрал подходящий момент, взял за руки и спросил, глядя прямо в глаза:

— Что у нас не так?

Она аккуратно высвободила кисти, помолчала, а потом задала убийственный вопрос:

— Зачем ты это делаешь?

Мне хватило чувства самосохранения задушить саркастическое «Что из того, что я делаю, зачем?», и я ограничился вопросом «Что именно?»

— Зачем ты покупаешь пушки?

Она скрестила руки под грудью, и я чуть не позабыл, что мы тут вообще делаем.

— Зачем тебе броня?

Ну как зачем… Пришло время одевать недотанк, и заказ отправился к нашим поставщикам в Хихон. А завод в Сестао уже вовсю лил гусеницы и штамповал «строительные каски» из стали Гадфильда. Но откуда этот внезапный пацифизм?

— Ты же знаешь, военное министерство передало мне в управление оружейные и патронный заводы, я так думаю, что этим не ограничится. На днях приедет целая комиссия из Африканской армии…

У Габи дернулись тонкие ноздри и сузились глаза, а я заметил, что она еще красивее, когда злится.

— Ты решил зарабатывать на смерти?

— Я еще никого не убил.

— А куда делся Абехоро?

— Это лучше спросить у него.

В «группу Зорро» меня не взяли, о чем я очень жалел — сильно хотел посмотреть на курощение. Но Панчо, отказавший мне в участии, рассказал, что все прошло тихо и буднично — остановили машину на безлюдном участке, вынули фигуранта и зачитали ему список ближайших родственников с адресами, названиями школ или церквей, куда они ходят, перечислили всю его недвижимость и компании, куда вложены его средства… Вот точно, с кем поведешься — Панчо наверняка набрался этого в Америке, поскольку я о таких методиках ему не рассказывал, хотя и «Крестного отца» смотрел, и в девяностые много подобных историй слышал.

Чтобы подтвердить серьезность намерений, Панчо предложил спалить дом, на что Хосе Мария Абехоро Гонзало отреагировал с пониманием, быстренько собрал вещички и отбыл в эмиграцию. Никого это не удивило — обычное дело, многие так переселялись на время в Латинскую Америку, на Кубу или на Филиппины, делали там состояние, возвращались богатыми и уважаемыми людьми.

— Что-то он слишком быстро уехал…

— Габи, не усложняй. Наверное, у него там подряд или контракт с ограничением по времени.

Слово за слово, сантиметр за сантиметром, я оказался с ней рядом, но ничего еще не закончилось:

— Мне не нравится, что ты за деньгами не видишь главного.

— Вот уж нет! Ты же знаешь, я не гонюсь за прибылью, наоборот, я вкладываю ее в людей.

Она позволила себя поцеловать в щечку, но уточнила:

— Значит, это заказ военного министерства?

Чего я совсем не хотел — так это врать любимой женщине и потому ответил уклончиво:

— Я не могу раскрывать детали, это секрет.

Габи чуть отодвинулась, подобрала ноги на диван и внимательно на меня посмотрела. Будто видела в первый раз, а потом медленно протянула:

— Хорошо… Кажется, я знаю, как ты можешь оправдаться.

Ну вот, что ни делай, а кругом виноват.

На следующий день Габи представила мне одного из своих учителей, каноника Максимилиано Мартинеса. Как ни странно, я уже встречался с ним с подачи монсеньора Луиса-и-Переза, когда дошло до присутствия «Католического действия» на заводах. Толком из этого ничего не получилось — чтобы влиять на рабочих, нужно быть в их гуще, а католических активистов с нужными профессиями набралось полторы калеки. Их мгновенно превратили в объект для постоянных шуточек, большая часть довольно быстро сбежала с заводов, то есть с уловлением душ у ксендзов не заладилось.

— И сколько я не пытался доказать, что вся наша профсоюзная деятельность должна быть прозрачной и бескорыстной, без апологетики собственности, общественного порядка, работодателей или самой Церкви, я не преуспел, иерархи считают иначе, — жаловался Мартинес.

Но если брать ситуацию по всей Испании, на ее фоне провал католической пропаганды в рамках Sociedad Espan’ol de Automoviles y Tractores смотрелся бледно — таких агитаторов могли и на тумаках вынести, не говоря уж о поджогах церквей.

Однако молодой священник принес мне интересный план, как поднять авторитет церкви, заработать очки у властей и сделать реально полезное дело — он предложил профинансировать вакцинацию от турберкулеза! Препарат, который я всю жизнь знал под русским названием БЦЖ, оказывается, уже лет десять существует и называется здесь тоже BCG, в честь создателей — Bacillus Calmette-Guerin.

Но, блин, сколько на это требовалось денег, хотя бы в масштабе Астурии! Вот не будь у Махно проблем с туберкулезом — хрен бы я на это подписался, и не потому, что долго и муторно, а из-за отношения Оси, у которого лишнюю копеечку теперь хрен выпросишь. А ведь еще наверняка появятся местные антипрививочники…

— Патер, как вы намерены убедить людей в необходимости вакцинации? Вы же знаете, рабочие не очень-то вас слушают…

— Очень просто, сын мой, — мягко улыбнулся Мартинес, — если мужчины отвернулись от Церкви, то женщины ее верная опора. Мы же собираемся защитить детей, не так ли?

Интересные расклады поведал каноник — среди мужчин-пролетариев четыре пятых в церковь не ходили, среди их жен пропорция обратная. То есть больше половины семей имела еще и религиозные мотивы для ссор и скандалов…

«Африканцев» во главе с Франко понаехало гораздо больше, чем Крезен, Баррон и Тенадо — человек десять, уже через минуту я потерялся в именах и фамилиях, тем более, что они не совпадали с присланным заранее списком. Недоразумение это свалили на «шпаков, засевших в министерстве», а я просто обращался «капитан», «полковник» или «майор», поскольку все носили форму. Единственным исключением оказался сам Франко — он фрондировал в гражданском костюме, но его-то я знал, как зовут.

А еще он снял с меня обязанность экскурсовода, осточертевшую мне хуже горькой редьки — каждому, кто приезжал на завод, хотелось получить информацию «из первых рук». За последние месяцы, кроме парагвайцев, турок или чиновников из Мадрида, нас посетило до пятнадцати групп. Франко со товарищи поставили рекорд по численности.

Генерал, к моему удивлению, запомнил почти все, что я ему рассказывал при его визите, и теперь уверенно просвещал сослуживцев, воодушевленно перечисляя характеристики двигателя, трансмиссии, мостов и так далее. Мое присутствие свелось к чисто декоративной функции, редкие пояснения не в счет.