Каникулы - Ирина Анатольевна Кавинская

с нас пылинки и верещала про то, как жаждет увидеть любимого папочку здоровым. Она бредила возможностью спасти его и, когда ее мечта рухнула, «потеряла себя и впала в отчаяние». Теперь она просила прощения за то, что пыталась отравить меня, произнося слова извинения с такой непринужденностью, как будто говорила о нечаянно пролитом кофе.

Да Вун и Мин Ю наперебой тараторили, рассказывая, как скучали без нас. Даже обычно молчаливые Юнг Иль и Кен Хо сказали пару ободряющих слов. Только Чан Мин и Тэк Бом держались в стороне. Чан Мин посматривал на меня исподлобья, похоже, не был уверен, не рассказала ли я о том, что случилось два дня назад. Но я никому не сказала. И не скажу никогда. Теперь у меня есть цель, и тратить силы на вражду с Чан Мином я не могу. Тычки исподтишка – максимум, на что он способен, но очень скоро он сам не решится связываться со мной.

Ю Джон с Ан Джуном подошли вместе. Я была рада видеть обоих, но особенно Ю Джона. Теперь, когда я знала, что он мне не брат, мое сердце больше не болело при мысли о нем. Наоборот, оно словно пело. Я хотела рассказать ему, что случилось на самом деле. Только ему и могла рассказать.

Мы бродили по лесу рядом с лагерем. Теперь все ждали вестей из «клиники», где заведовала моя мама, а режим и распорядок ушли на второй план. Впервые со времени нашего приезда сюда за нами не следили.

Ю Джон, кажется, тоже был счастлив видеть меня, но, хотя я то и дело ловила на себе его обжигающий взгляд, он каждый раз прятал глаза, стоило мне перехватить его.

– Я не была донором для твоего отца, потому что мне он не отец, – выдала я, собравшись с духом.

Ю Джон выпучил глаза.

– Ты что, бредишь? – спросил он, с испугом всматриваясь в мое лицо.

Я покачала головой: нет. А потом рассказала ему историю своей матери. Не слово в слово, конечно, но так, чтобы он понял – я ему не сестра. Он понял. И уже спустя мгновение прижал меня к стволу дерева и начал осыпать поцелуями так, что я задыхалась, но даже не подумала оттолкнуть его. Боялась потерять этот миг рядом с ним – насколько невероятный, настолько же и упоительный.

Ю Джон так и не спросил, что на самом деле произошло в «клинике». Наконец выпустив меня из своих объятий, сидя на земле и улыбаясь распухшими от поцелуев губами, он, кажется, и думать забыл о Пасторе. Я рассказала сама:

– В жилах Пастора теперь течет твоя кровь.

Услышав об этом, Ю Джон содрогнулся всем телом. Он схватил меня за плечи и встряхнул так, что сердце ушло в пятки. Он всматривался в мои глаза, лихорадочно ища в них что-то. Потом отпустил меня. Я думала, он злился, что мы обманули его, когда он сдавал кровь. Теперь, когда Ю Джону стало известно, что он сам спас ненавистного отца, он, возможно, возненавидит и меня. И зачем я только рассказала ему обо всем? Уж лучше бы он думал, что мы брат и сестра!

Но Ю Джон вдруг улыбнулся. Вялой, грустной улыбкой. Улыбкой побежденного.

– Он был прав, – тихо проговорил он. – Ты – преемница.

– Что? Кто был прав?

– Ан Джун. Он больше не слышит голос Пастора. Скажи мне – только не ври – теперь его слышишь ты?

Я хотела ответить, но осеклась. Голос. Ан Джун уже говорил мне о нем, но тогда я не поняла его, а теперь… Способ сбежать от Су А и Чан Мина, а потом и от волка мне подсказал внутренний голос. Голос, который я начала слышать с тех пор, как оказалась здесь. Когда именно? Кажется, впервые это случилось в тот самый день, когда мы с Ан Джуном и Тэк Бомом разошлись в лесу, и я шла к поляне, где сектанты проводят свои странные обряды. Но… Тогда я не смогла осознать, чей это был голос. Зато теперь знала точно: мой. Я не сумасшедшая, и голос в моей голове – только мой собственный. Моя интуиция, в критической ситуации ставшая моим спасением. Вот что он такое. Ю Джон вновь заговорил:

– Пастор знал, что большинство здесь желает ему смерти. А те, кто не желает, слишком слабы. Они не смогли бы спасти его. – Он закрыл лицо ладонями и расхохотался, как безумный. – Никто не знал, с кем Он заговорит следующим, кого выберет преемником. Мы все ждали, а Он… Он выбрал тебя! Чужую дочь! И ты… Переломила волю матери, обманула меня, Ан Джуна, всех! Всех обманула, чтобы спасти Его!

Его лицо исказилось, глаза лихорадочно сверкали. Он смотрел на меня в упор, но, кажется, не видел.

– Он выбрал тебя! – прошептал Ю Джон словно в исступлении.

– Ю Джон, ты о чем? Пастор все еще без сознания, он не говорил со мной! Он меня не выбирал, ни о чем не просил…

Ю Джон покачал головой.

– Ему не нужно просить, Он говорил с тобой без слов. Пастор читает души. Ему известно все. Он выбрал тебя, и ты спасла Его. Ты сама не понимаешь, насколько теперь в Его власти. Ты думаешь, что сможешь вырваться? – Он снова покачал головой, не глядя на меня: – Ты запуталась. Совсем запуталась.

Признаюсь, от его слов мне стало страшно. По коже побежали мурашки, словно от холода. Я боялась не за себя – за него. Я ведь успела уже забыть, что он сектант. Нужно помочь ему бросить секту. Я сделаю все, чтобы он понял: Пастор – всего лишь человек. Харизматичный, властный, способный вести за собой, но… всего лишь человек.

Ю Джон вдруг взял меня за руку и крепко сжал ладонь. Я посмотрела на него. Кажется, вернулся его прежний спокойный и вдумчивый взгляд. Мой Ю Джон.

– Я хотел, чтобы ты сбежала, – сказал он. – С самого первого дня, когда увидел тебя. Это место и вся наша жизнь – ядовитая трясина, и я боялся, что и ты утонешь. Потом я думал, что ты сама выбрала это… Что ты хочешь быть ближе к Нему. Но теперь понимаю – это Он выбрал тебя… А значит, тебе не уйти. – Ю Джон пристально вгляделся в мои глаза: – Я ненавидел Его долгие годы, но не мог сбежать. Но теперь я знаю, зачем я здесь. Я останусь с тобой, что бы ни случилось.

В этот момент пиликнул мобильник. Мне в