Последняя Утренняя Звезда - Оливер Джонсон

Фаран добежал до стен и нашел вход в галерею. Здесь лавины ему не грозили. Он быстро прошел через разрушенный комплекс в сводчатый зал. Пирс перед ним был покрыт ползущими фигурами вампиров, покалеченными в борьбе с отрядом Талассы.

Голон схватил Фарана за рукав и указал на коридор, посвященный Иссу. Фаран кивнул и волшебник хлопнул руками, развеивая заклинание над входом в туннель, ведущий к Темному Кораблю. Они быстро спустились по коридору вниз, на пирс, где ждал корабль, покрытый толстым слоем льда.

Далеко вдали, на самом горизонте, острый взгляд Фарана разглядел слабое сияние. Еле видные белые паруса Парящего над Волнами. Он внимательно осмотрел поверхность озера вокруг Темного Корабля. Пока еще держится, но лопнет с секунды а секунду.

— Заморозь лед, — приказал он Голону.

Голон повернулся и, как в трансе, подошел к берегу озера, где отломал ледяной сталактит, висевший на камне. Потом он снял перчатку и засучил рукав, обнажив нижнюю часть предплечья. И тут среди вен, выдававшихся на бледной коже волшебника, Фаран увидел багровые пятна — первые признаки чумы. Он умрет, этой ночью или следующей.

Но пока он во власти Фарана, и сейчас важно как можно быстрее отправиться в погоню за Талассой, а не то, будет ли он жить или умрет. — Ты знаешь, что надо сделать? — спросил Князь-Вампир.

Голон наклонил голову. — Да, — ответил он безразличным голосом. — Я вызову Спинделя, духа мороза: он живет в ледяной звезде Актирис, одного взгляда его синих глаз достаточно, чтобы заморозить океан.

— Тогда доставь его сюда, и побыстрее! — скомандовал Фаран.

Голон слегка поднял свой ледяной кинжал, потом вонзил его в запястье; из раны медленно потекла кровь. Боль, казалось, вырвала его из-под гипноза Фарана, но Немертвый Лорд опять навис над волшебником, глядя ему прямо в лицо, и глаза Голона опять заволокло облако безразличия. Он сделал несколько шагов по пирсу, разбрасывая кровь, потом поднял окровавленную руку вверх и протянул ее к звездам. Маг пробормотал молитву Спинделю, потом дал одной капле крови упасть на липкую поверхность озера и бросил вслед за ним ледяной осколок. По поверхности озера как будто прошлась белая кисть: черные пятна открытой воды исчезли, темные глубины стали белыми, как мрамор, а вода заледенела от дна до поверхности. Один из полозьев корабля, который уже начал проваливаться под лед, вернулся на поверхность.

Как только все закончилось, Фаран и пятьсот выживших немертвых взобрались по трапу на корабль и расположились на палубе. — Отдать паруса, — скомандовал Фаран. Немертвые неловко бросились выполнять приказ, с трудом сообразив, где толкать и за что тянуть. Черные паруса упали с рей, повернувшись на север. Но ветра не было, паруса едва заметно трепетали.

Фаран повернулся к Голону, который, истощенный до предела, с отвисшей челюстью, глядел на такелаж. Способен ли он на еще одно заклинание? Волшебник, почувствовал взгляд своего хозяина, повернулся к нему. Не имело значения, что маг был на пороге смерти, и последнее усилие скорее всего его убьет: магия нужна была Фарану прямо сейчас. — Скорее! Приведи ветер, — приказал он. — Через несколько часов рассвет.

Голон не ответил, но прошел на нос корабля. Хотя еще полчаса назад шторм был настолько силен, что сдувал с ног взрослого мужчину, сейчас это был самый слабый бриз. Голон посмотрел на горизонт, но белый парус исчез, исчез вместе со Страгом, демоном ветра. Таласса, это она украла вызванного им демона. Ее магия усилилась после смерти Аланды. Он освободил сознание, и не стал искать другого демона в небе, так как понимал, что у него нет на это силы, но позвал своего духа-хранителя, фамилиара, чье тело он сможет унаследовать. С того момента, как они выбрались из Черных Копей, они не видели ни одной птицы или зверя. Но как только он воззвал к Иссу, в темном небе что-то задвигалось: над его головой закружился ворон. Голон разомкнул узы, соединявшие сознание с телом, сбросил цепи, приковавшие его к Фарану, его дух взлетел вверх, в замороженный воздух, чтобы соединиться с птицей. Только так он мог проделать одинокий путь на север. Оказавшись над птицей, он бросился на нее сверху, вошел в ее тело и полетел к северному горизонту, за которым исчез Парящий над Волнами. Они летели вперед, птица и человек в одном теле, пока в белой пустоте он не увидел паруса барки Ре.

Птица и человек стали кругами спускаться вниз, корабль вырос перед ними, на полуюте стояла Таласса с поднятыми руками. Глазами фамилиара он видел сияние магии, видел и Страга, заключенного между ее ладонями. Они летели вниз, и палуба стремительно летела им навстречу. В последний момент перед столкновением ворон забил крыльями, задев плащ Талассы, и вырвал сущность Страга из ее рук. Когда они, торжествуя, взвились в небо, Голон услышал внизу крик Талассы, и паруса Парящего над Волнами внезапно обвисли. Повернувшись на юг, ворон изо всех сил забил крыльями, торопясь вернуться на землю, где тело Голона стояло без движения и ждало возвращения духа. Как только птица приземлилась на правом плече тела волшебника, дух прыгнул обратно и маг пришел в себя. Птица упала с его плеча, мертвая. Он свел вместе большой и указательный пальцы правой руки и начал двигать ими в воздухе, рисуя сложные символы. В воздухе появился слабый ветерок, засвистел, начал набирать силу. Они увидели, как из руин Малигара начала подниматься пыль, воздух закрутился там, где секунду назад все было тихо, задул сильный ветер, принесший снег и лед, и, наконец, паруса Темного Корабля начали надуваться.

Голон ощутил потоки воздуха, чувствуя его невидимые вихри на своих руках, и погладил их, как мог бы погладить женские косы или гриву отважного жеребца. Ветер уже не свистел, а ревел, по небу побежали облака, ураган вырывал воздух из легких.

Он приказал немертвым развязать швартовые, потом направил ветер в паруса Темного Корабля, на которых были взяты десятикратные рифы. Твердые как железо паруса тем не менее выгнулись, когда в них ударил вихрь. Корабль напрягся, дрогнул и побежал вперед, голова змеи на носу пожирала ночь и лед.

ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА

Путешествие Парящего над Волнами

Когда Холмы Дьюрина исчезли за горизонтом, большинство из них решило, что они в безопасности. Все выжившие, за исключением Талассы и Уртреда, улеглись на металлической палубе, покрытой соленой водой, и, как один, провалились в глубокий сон, как если бы их околдовали.

Но Таласса не могла отдохнуть: она управляла ветром, которых гнал их корабль на север. Закрыв глаза, она стояла на полуюте с руками, протянутыми к небу. Лицо было спокойно, руки направлены так, чтобы воронка ветра била в паруса.