Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая

Теперь мы смотрим друг на друга, глаза в глаза.

Арина запрокидывает голову и прижимает раскрытую ладонь к моей груди. Под сердце.

– Ты обещал разные одеяла, – прищуривается.

– Когда ляжем спать, – ухмыляюсь, сгребая ее в охапку. – А мы пока не планируем.

Она обвивает мою шею и сгибает колено. Отрывает одну ногу от пола и, чуть отдалившись, тянется к ботинку рукой. Высвобождает ступню и повторяет манипуляцию с другой ногой. Покачнувшись, ойкает. Моя реакция срабатывает мгновенно. Сжимаю ее талию, чтобы не упала.

Арина улыбается, переступает через ботинок и, приподнявшись на мыски, обхватывает ладошками мою шею.

– Даже не надейся на что-то большее, чем поцелуй.

Шепчет в губы, а потом целует. Мягко, без давления. Целомудренно, блин.

Кожа воспламеняется. Снова. Пальцы впиваются ей в талию, сто процентов причиняя дискомфорт. Но контролировать себя сейчас я не в состоянии.

Закрываю глаза. Поглощая все ее ласки, как черная дыра. Все равно мало.

В какой-то момент просто приподнимаю ее над полом и прижимаю к стене. Арина проворно скрещивает лодыжки за моей спиной и притихает. Действует на инстинктах, но сама же их и пугается.

– На что, например? – выгибаю бровь, отрываясь от сладких губ. – Что за пошлости ты вообще говоришь?

Стряпаю на лице удивление в параллель с оскорблением, за что получаю шлепок по плечу.

– Дурак.

– Если только чуть-чуть, – перехожу на шепот, сильнее вдавливая ее в стену.

– Тим, я серьезно… Про поцелуи.

– Ага, – киваю больше на автомате, продолжая прикасаться губами к ее шее.

Ее чувственный вздох выбивает из-под ног почву окончательно. Разум снова затуманило. Ни единой приличной мысли.

Отрываюсь от ее губ, упираясь кулаком в стену, и часто дышу. Еще немного, и крыша поедет. Вдох-выдох.

Щекотные прикосновения подушечек ее пальцев на моей щеке вызывают улыбку.

Арина прижимается ко мне. Скользит носом по виску, щеке, шее.

– Давай о чем-нибудь поговорим, – шепчет.

Еле разбираю слова, потому что в ушах шумит. Слишком громко.

Киваю на рефлексах. Разжимаю руку, позволяя ее ступням коснуться пола.

– Например… – прячет ладони за спину. – Я не знаю, как реагировать и как себя вести, когда на нас с тобой смотрят. В школе… стесняюсь. – А потом быстро добавляет: – Не тебя, а просто…

Тряхнув башкой, ловлю ее взгляд.

Собеседник из меня сейчас не очень. Стараюсь переварить поступившую информацию.

Глава 20

Ариша

Несмотря на то, что Катькино платье тонкое, мне ужасно жарко. Неловкими движениями приглаживаю волосы и медленно растираю пылающие щеки.

Мы по-прежнему стоим в коридоре. Смотрим друг на друга. Мельком замечаю, как Тим сжимает и разжимает кулаки. Нервничает? Бесится?

Мое дыхание уже более-менее пришло в норму, только сердце колотится. Часто-часто. Пальцы нервно подрагивают в такт этим ударам.

Вырисовываю на лице улыбку. Возможно, глупую и не в тему, но так я хотя бы ловлю мнимое спокойствие. Все, что между нами происходит, – слишком!

Очень провокационно и откровенно. Я до встречи с ним целовалась от силы раза три, а теперь за один час побила собственный рекорд. Это пугает. Совсем чуть-чуть.

Все эти слова, действия, напор и, главное, четкое понимание – он хочет большего. То, что я пока не могу и не хочу ему дать.

Перекатываюсь с пяток на мыски. Снова кусаю губы. Вытягиваю руку и обхватываю мужское запястье с выступившими венами. Азарин опускает голову. Смотрит на мои пальцы. Потом на меня, но уже исподлобья.

У него такой взгляд, мурашки по телу бегут. Колючие, как символ, предвестия чего-то невероятно важного и оттого еще более волнительного. Сглатываю и делаю крохотный шаг, на который Азарин реагирует совершенно неожиданно. Отстраняется.

Я будто со стороны вижу, как округляются мои глаза. Невероятно…

Он сделал шаг назад. Широкий шаг!

– Ты хотела поговорить, – хрипит, аккуратно высвобождая свою руку из моих пальцев. – Можно на кухне.

Говорит про кухню, а взгляд бросает на спальню. Многозначительно так, я бы сказала, с легким налетом скорби.

Послушно киваю и, окончательно оттеснившись от стены, иду в кухню. Огибаю Тима, стараясь не прикоснуться к нему. Потому что уверена, дотронься – и будет взрыв. Он сейчас изо всех сил демонстрирует безразличие, но эта маска настолько тонка, дотронься посильнее – и сразу слетит.

Семеню вглубь квартиры.

Тим идет следом. Шаги медленные. Он шаркает ногами, почти не отрывая их от пола.

Включаю свет, осматривая уже знакомую кухню. Просторную, светлую, но холодную. Безжизненную и совсем неуютную. Будто в морозильную камеру попали.

– Так что ты там говорила?

Тим протискивается позади меня к холодильнику и достает газировку. Чувствую его за своей спиной и впиваюсь ногтями в ладонь.

– Будешь?

– Нет, – качаю головой, забираясь на барный стул. – Не знаю, как себя вести.

– Точно, – щелкает пальцами, – в школе, когда на нас смотрят.

Он ухмыляется и чуть прищуривается.

– Да.

– Хочешь, расскажу, как буду себя вести я?

Он говорит спокойно. Вкрадчиво, но уверенно. Будто любое его слово – истина в последней инстанции.

Снова киваю. Смотрю на него, затаив дыхание.

– Так, как будто люблю.

– Как будто? – перехожу на шепот.

Азарин ловит мой взгляд.

У него такие темные глаза. Радужки снова сливаются со зрачками, но сегодня там горит огонь. Яркое пламя, в котором я отчетливо вижу свое отражение.

– Люблю, – кивает в такт своим словам. – Последние несколько лет люблю.

– Меня?

Задаю самый тупой сейчас вопрос просто потому, что не могу поверить в услышанное. Он? Меня? Любит…

– Тебя.

Разлепляю губы, тяну воздух и молчу. Не знаю, что сказать. Что говорят? Я его люблю? Не знаю. Не уверена. Слишком мало времени прошло. Мы были врагами…

– Если ты обдумываешь, что мне ответить,