Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

отдых. Сборы заняли пару дней, и по сохранившимся в записной книжке Виктора спискам необходимых вещей – Цой к ним подошел весьма скрупулезно и серьезно.

К примеру, вот так выглядел один из подобных списков:

ПЛИН

1. Кассеты +

2. Раствор +

3. Деньги и валюта +

4. Упаковать гитару +

5. Позвонить Юрик, Марьяна

6. Магнитофон +

7. Краски? +

8. Видеокамера +

9. Скейт +

10. Девятка? +

11. Пистолет +

Весьма интересны несколько пунктов из данного списка. Непонятно, что именно имелось в виду под словами «раствор» (сторонники конспиративных теорий вздрогнули) и «девятка», и еще более интересно слово «пистолет» (сторонники конспиративных теорий вздрогнули еще раз). Многие, памятуя о лихих девяностых, часто задавались вопросом – было ли у Цоя оружие? Во избежание досужих сплетен, можно сказать прямо – пистолет у Цоя был. Однако отнюдь не огнестрельный, а газовый. И получил его Виктор от Иосифа Пригожина.

Олег Соколов:

Пригожин тогда решил заняться бизнесом. Решил всем нам достать газовые пистолеты. Всем, значит, впарил… У Цоя точно был пистолет. Для самообороны. Хотя, собственно, не от кого было обороняться…

Что же касается пункта под номером 7 – то все знают, что Цой с детства был художником. И весьма талантливым и неоднозначным. К сожалению, эта сторона его творчества наименее известна широкому зрителю, хотя во второй половине 1980-х годов. Цой принимал участие во многих выставках в СССР и за рубежом. Будучи близко знакомым с Георгием Гурьяновым, Тимуром Новиковым, Андреем Медведевым, Евгением Юфитом, Андреем Крисановым, Олегом Котельниковым и Сергеем Бугаевым (Африкой), Цой включился в работу группы «Новые художники» и с 1984 года участвовал в выставках этого художественного объединения. Для этого периода творчества Виктора характерны примитивистско-экспрессивные формы с элементами орнаментального декоративизма. В конце 1980-х годов, после путешествий в США, Италию, Францию и Голландию, Виктор начал менять стиль своих работ. Последние его работы выполнены в менее экспрессивной манере и носят более реалистический характер. Но развитию этого направления помешала трагическая смерть Виктора в 1990 году.

Владимир Уржумцев, одногруппник Виктора Цоя по СГПТУ-61:

Рисовальщик Витя был действительно хороший, опыт СХШ и «дрессировки» в «старом Серовнике», из которого его отчислили за неуспеваемость, был заметен. Рисовал Цой здорово.

По утверждениям родных и близких Виктору людей, а также экспертов по работам «Новых художников» известно, что Цой, хоть и учившийся в художественной школе и Серовском училище, до 1988 года вообще, по сути, не рисовал на холстах, и овладевал подобной техникой рисования уже гораздо позже, когда привез из США нормальные холсты и акриловые краски. Достаточно отметить то, что работы Цоя в основном – это всевозможные рисунки фломастерами на альбомных листах, раскрашенные акрилом клеенки и салфетки. И совсем-совсем мало холстов. По многочисленным воспоминаниям и свидетельствам – Цой последние годы жизни рисовал очень мало из-за отнимающей время гастрольной деятельности и ничего из написанных картин не дарил. Тем более из холстов. Хотя, будучи в 1990 году в Америке, он все же написал одну картину (опять же фломастерами на пластиковом мешке для мусора) и подарил ее американскому режиссеру Оби Бенцу, и об этом подарке всем широко известно.

Собираясь на отдых в Латвию, Виктор, несомненно, планировал что-то там рисовать. Доподлинно неизвестно, работал ли он в Плиеньциемсе над чем-то, но, тем не менее, краски с собой он брал, и их указание в списке необходимых вещей тому доказательство.

Долгое время в народе ходила легенда, что Цой попал в аварию еще не доехав до Риги. И это правда.

Рашид Нугманов:

Нужно учитывать, что привычки вождения как таковой Виктор еще по-настоящему не выработал, он же меньше года водил. Вообще это самый опасный период любого водителя – когда ему кажется, что навык уже появился, но впечатление это обманчиво и способно снизить внимательность, с которой ездишь, пока учишься. В те августовские дни Наташа мне рассказывала, что, когда они ехали в Прибалтику, на дороге произошел небольшой инцидент. Они приближались к какой-то развилке, где стояла машина, и Наташа почувствовала по манере вождения Виктора, что что-то произойдет. Так и случилось. То ли Виктору удалось резко затормозить перед той машиной, то ли они даже еe слегка поцеловали, надо уточнить, сейчас точно не помню, – факт, что он начал реагировать и сбрасывать скорость позже, чем следовало бы, и Наташа, сидящая рядом, это сразу почувствовала.

Как удалось уточнить – при въезде в Латвию Цой с Наташей действительно попали в небольшое ДТП. Цой резко затормозил и слегка стукнул стоящий на развилке дорог автомобиль (водитель которого не был уверен, куда ехать – указателей не было). Инцидент был настолько мелким (Цой задел заднюю фару), что был улажен без ГАИ, и Цой с Наташей продолжили путь в Тукумский район.

Плиеньциемс

Все дороги приводят меня к тебе

Дороги знают все лучше чем я

И я не стану искать других дорог[16]

Тукумс – тихий провинциальный городок Латвии в полуторах часах езды от Риги на электричке. Далеко позади опрятные особнячки-дачи Юрмалы. Юрмала – по крайней мере, ее основная часть – заканчивается там, где железная дорога отходит от побережья залива, дугой загибающегося к северу. «Напротив» станции Слока на берегу находится довольно невзрачное, с советскими блочными многоэтажками местечко Каугури, «напротив» Кемери – Яункемери с одноименным пансионатом советской постройки, выжившим, в отличие от прочих в этих местах. Тут – административная граница Юрмалы. Если двигаться дальше по прибрежному шоссе в направлении Энгуре, мимо замелькают Бигаунциемc, Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Места курортного отдыха для продвинутых и нелюдимых. Эталонная латышская глубинка, делающая на отсутствии туристов туристическую рекламу. Средоточие рыбацкого колорита, где рыбу давно не ловит почти никто. Вселатвийская рыбокоптильня, ныне торгующая копченостями с завода в Вентспилсе[17].

Юрмала тогда была переполнена отдыхающими со всего Советского Союза, в ней бурлила светская жизнь – а в десятке километров западнее тихо жили своей провинциальной жизнью крошечные прибрежные ciems’ы (поселки): Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Ловили и коптили рыбу да сдавали на лето жилье тем, кто искал спокойствия, подлинности и творческой атмосферы.

Сегодня россияне, готовые мириться с летними капризами балтийской погоды, обычно выбирают из трех курортных вариантов: латвийская Юрмала, эстонский Пярну и литовская Паланга. У рижского курорта перед соседскими как минимум два преимущества: он самый большой, с самой обильной инфраструктурой (больше всего гостиниц, ресторанов, клубов и пр.) и ближе всего расположен к большому городу. То есть к аэропорту и к любого рода городским удовольствиям. Кстати, и по-русски в Юрмале говорят лучше всего.

До недавнего времени на Рижском взморье еще и бушевала российская светская жизнь – но