Элита. Незаконченное дело - Абриль Замора

раздавливали его? Это может показаться глупым, но именно так поступила Мелена. Если сплющить кусочек нарезанного хлеба, то можно сжать его в маленький шарик, он как будто наполнен воздухом, а то, что находится в тесте, не имеет большого значения. Так вот это одно и то же. Она взяла всю эйфорию от приза, сжала ее и проглотила. Тесто было таким же, но размер был совершенно другим.

– Я так счастлива, – сказала она, ее глаза остекленели.

– Не удивительно, ты этого заслуживаешь…

– Ты так думаешь? – прошептала она, сомневаясь в себе.

– У меня нет ничего более четкого и ясного, чем это…

Девушки растворились в объятиях друг друга. И Мелена сказала.

– Я не собираюсь убегать, мы должны отпраздновать, но знаешь что? Я не могу дождаться, когда вернусь домой и расскажу маме…

И тогда Мелена поняла, почему она не хотела говорить матери о своем намерении пойти по ее стопам. Не только потому, что всегда отказывалась от этой работы и боялась показаться непостоянной или глупой. Нет. Ей нужна была реальная поддержка от кого-то, кто верил в нее, потому что она не могла сделать это сама, у нее не было такой силы, но сказать: «Мама, я выиграла конкурс и я в восторге от этого, я хочу попробовать», – это совсем другое. Это было как одобрение, которое придало ей авторитет и, что более важно, уверенность в себе. Девушка все время ходила с фотографией в руке, не для того, чтобы похвастаться, она никому ее не показывала, но у нее не было достаточно большой сумки, чтобы вместить ее, а сумка Mercadona, в которой Жанин принесла ее, не соответствовала роскоши этого места.

У родителей Паулы было много друзей, и они переходили из группы в группу, стараясь пообщаться со всеми. Если бы вы посмотрели сквозь щелку не на них, а на всех присутствующих, то увидели бы, что улыбки на лицах родителей Паулы были самыми искренними и располагающими к себе. Они знали, как себя вести, были стильными и вели себя очень естественно. Что-то попало девушке в глаз, возможно, ресница или ворсинка, и ее светло-голубое платье засверкало в направлении уборной. Перед тем как войти туда, она столкнулась с Горкой. Это была не встреча, а полноценное столкновение, она ничего не видела и терла глаз, а его проблемы тоже не позволяли ему видеть ясно.

Пауза.

Не то чтобы время остановилось в тот момент, но у обоих при встрече было такое чувство, как у вулкана, готового вот-вот извергнуться, словно все остальное не имело никакого значения. Она, конечно же, узнала его, и он смотрел на блондинку своей мечты, не помня, что уже успел возненавидеть ее за тайный аборт.

– Прости. Я просто ничего не вижу, – сказала она.

Паула попыталась зайти в туалет, но дверь была заперта. Она простонала про себя и стала ждать, потирая глаз. Он хотел уйти оттуда, но словно какая-то высшая сила, будто магнит, удерживала его, он стоял на месте и ничего не делал. Он повторил свои шаги и подошел к девушке, взял ее за подбородок, поднял лицо и изучил ее взгляд, ничего не говоря. Он нежно сдул волосы с ее лица, что показалось ей очень сексуальным, и прошептал:

– Ты превратила меня в пыль.

Язвительности не было, а если и была, то скрытая в шепоте, потому что это прозвучало скорее как вопрос, не хочет ли она потанцевать под медленную песню. Она подняла на него глаза. Их лица находились слишком близко друг к другу.

– Прости… Я поступила очень плохо.

– Да, – ответил он, не отпуская ее подбородок.

Андреа пыталась следовать инструкциям Горки и не трогать его, не наседать. Но правда в том, что она весь вечер не сводила с него глаз. В какой-то момент он исчез из поля ее зрения, и она немного занервничала, поэтому стала искать своего парня и нашла. И картина, которую можно назвать «Горка хватает ее за подбородок и снова впадает в настоящую любовь», разбила ей сердце. Она могла бы прервать этот момент, закричать, но не сделала этого. Она молча ушла, демонстрируя благоразумие и самообладание, хотя внутри у нее были одни слезы, огонь и разочарование. Но далеко уйти ей не удалось, потому что, когда она направлялась к выходу, Лу попросила внимания и начала речь, которую никто никогда не забудет, в которой она разоблачила свою одноклассницу Кайетану и в которой она приговорила всех присутствующих фразами, с которыми каждый мог себя идентифицировать… Она говорила о лжи, и тогда Андреа больше не могла сдерживать слезы и начала тихо плакать, понимая, что она выбыла из гонки за любовь Горки, она его потеряла. Не нужно было быть очень умным, чтобы понять, что он никогда бы не посмотрел на нее так, как смотрел на Паулу в тот момент. Они не обращали внимания на монолог Лу, уединившись от всего мира перед закрытой дверью туалета. И между ними снова проскочили искры.

– Мне не больно от того, что ты мне не сказала. Мне было больно, что меня не было рядом, чтобы позаботиться о тебе.

Паула почувствовала себя настолько защищенной, услышав это, что, несмотря на то, что Горка не присутствовал в тот страшный для нее момент, она вдруг ощутила, что он был там с ней. Как будто кто-то проник в ее сознание, изменил ее воспоминания и поместил его туда, пока она плакала в постели в полном унынии, или пока она задавалась вопросом, почему в операционной голубые стены. Она почувствовала, что он был там, даже если это было неправдой. Она увидела искренность в его глазах, она была заворожена и хотела поцеловать его, но знала, что не может. Не должна, но она хотела. Что с ней происходит? Она хотела его больше, чем когда-либо. Она думала, что с того момента много воды утекло, что их история давно забыта, но ее сердце бешено колотилось. Они оба смотрели друг на друга и чувствовали одно и то же одновременно. Необъяснимо, банально, но необъяснимо.

– Я влюблен в тебя. Я всегда был влюблен в тебя. Я пытался обманывать себя и причинил боль Андреа, но я знаю, что никогда не буду чувствовать к ней то, что чувствую сейчас, Паула. Не спрашивай меня почему, потому что даже я ничего не понимаю… Но знаю, что люблю тебя.

Глаза парня наполнились слезами, но в этой фразе не было печали, была сдержанность, спокойствие… Как когда находишь ключи от дома после того, как думал,