Элита. Незаконченное дело - Абриль Замора

несуществующей карьеры модели… Дело в том, что, когда тебе нравится парень и ты знаешь, что он не влюблен в свою девушку, неизбежно, что пламя надежды разгорается чуть сильнее. Она знала, что у нее нет с ним ни единого шанса. Горка пришел к мысли, что Мелена – убийца, и ей стало ясно, что он никогда не будет смотреть на нее с прежней симпатией. Более того, ей посчастливилось бы вернуть себе положение подруги, которое она внезапно потеряла. Но сколько бы она ни повторяла мантру: «Горка никогда тебя не полюбит, Горка никогда тебя не полюбит», – оставался какой-то процент, совсем крошечный, фактора неожиданности, и Мелена была уверена в этом и цеплялась за него, как за раскаленный гвоздь.

Он никогда не полюбит меня, но что если….

С этой мантрой было гораздо веселее, потому что она запускала ее разум в мириады возможностей и придуманных вариантов будущего, гораздо более заманчивых и привлекательных, чем реальность. Она посмотрела на себя в зеркало, и, несмотря на то что не была очень уверенным человеком и всегда чувствовала себя посредственной, ей понравилось то, что она увидела, и подумала:

Ну, смотри, сегодня я… довольно хороша. Черт возьми, я довольно привлекательная!

Жанин сражалась с Babyliss. Многие девушки Лас Энсинаса нанимали профессиональных визажистов и парикмахеров для таких мероприятий, но давайте вспомним, что она была другой, и многие вещи, которые делали девушки Лас Энсинаса, не приходили ей в голову. Она всегда думала:

Как же хорошо придуманы эти сучки. Как, черт возьми, они это делают?

Она не думала о том, что лучшие визажисты за определенную плату приезжали в особняки, чтобы заставить девушек и парней выглядеть наилучшим образом, потому что макияж – это не только для девушек. А вы как думали? Нет, уже нет… Это подростковая элита, каждый должен показать себя с лучшей стороны, а сторис не понимают пол. Единственной, кто не мог определить, хорошо ли выглядят ее волосы или как жареный во фритюре фризе[15], была бедная Жанин, которая пыталась выглядеть как златовласка, а в итоге стала похожа на девушку из «Экзорциста», выходящую после вечеринки – Плохо. Она злилась на себя, а потом делала что-то очень обычное.

Ну, я просто не пойду. Да пошли они. Я выгляжу ужасно. Я не пойду.

Но потом она приободрилась, передумала и продолжала приводить себя в порядок, пока стрелка на левом глазу не стала сопротивляться. Она не могла сделать ее правильно даже с помощью тампона, который она купила на AliExpress и который должен был делать идеальную стрелку, но у нее не получилось. Ей пришлось стирать ее несколько раз, растирая черную краску по всему веку, а потом…

К черту все, к черту. Я не пойду. Я не пойду.

Так же она мучилась с платьем, которое не подходило ей по размеру, как она помнила, или казалось слишком объемным.

Просто сейчас золотой меня не впечатляет, он кажется вычурным, это благотворительный вечер, и люди воспримут его как оскорбление. МНЕ НЕЧЕГО НАДЕТЬ. Я не пойду.

Лежа на полу в мини-платье – которое больше напоминало одно из тех термоодеял, которыми бригады скорой помощи накрывают жертв, переживших массовое убийство, чем наряд для вечеринки, – с одним идеально накрашенным глазом, и другим – темным, будто бы она сама поставила себе фингал, она решила просмотреть сторис людей, чтобы узнать, что это за вечеринка… И прежде, чем успела сойти с ума от прекрасных нарядов, она увидела уведомление в своем почтовом ящике. Представьте себе ее удивление, когда она увидела, что это было письмо от модельного агентства, в котором говорилось, что Мария-Елена выиграла конкурс, и прилагалась красивая фотография в формате jpg, которую они только что загрузили в их профиль Instagram, объявив, что она стала победительницей и что они собираются начать с ней работать. Платье и вид словно убитого на дороге енота было наименьшим из всего этого. Ее подруга осуществила одно из своих желаний, отчасти благодаря ей. Ведь это она заставила ее пойти и записала ее на конкурс, отсюда и письмо… Она прыгала и кричала как сумасшедшая от радости. Ее мать, встревоженная криками, вошла в комнату. Бедняжка не знала, что ей думать, чтобы понять свою дочь.

– Что с тобой? Что это за крик?

– О, мамочка, я так счастлива, так счастлива.

Жанин обняла свою мать, как будто сама выиграла приз, но ее переполняла радость, и мать начала тихо плакать, что осталось незамеченным дочерью.

Моей дочери нездоровится… Иногда она плачет, иногда прыгает от радости и ничего нам не рассказывает. Если однажды нам позвонят и скажут, что она спрыгнула с моста, я не удивлюсь. А если мне позвонят и скажут, что она сбежала на Тайвань, забеременев от тайваньца, я не сочту это чем-то не соответствующим ей… У нее очень сложный возраст. Подростковый возраст очень трудный… Не для нее, для нас. О боже мой.

Она могла бы позвонить подруге, чтобы сообщить ей новость, или переслать ей электронное письмо, но она придумала кое-что получше: распечатать фотографию. Она так и сделала и стала как сумасшедшая искать дома подходящую фоторамку. Она нашла только один кадр, в котором фотография выглядела более или менее хорошо, – кадр, на котором была ее фотография в день причастия. Не задумываясь, она достала свою фотографию, поменяла ее на фотографию Мелены и счастливая вышла из дома, но сначала она подправила макияж на левом веке. Конечно… Представьте, что ее мать обнаружила на полу в гостиной фотографию своей дочери, одетой в белое в день причастия…

Моя дочь нездорова. Я не понимаю ее, отец не понимает ее, и братья и сестры тоже… Но если вы спросите любого, они скажут вам одно и то же, что девочка… девочка нездорова.

На совершенно новой террасе отеля нарядные люди прогуливались под маленькими белыми огоньками, которые освещали все вокруг. Платья от кутюр, натянутые банты, фальшивые улыбки и алкоголь, льющийся так, словно на дворе был канун Нового года. Лу, которая организовала мероприятие, не пожалела ни одной детали, и она и Кайетана были в приподнятом настроении, обслуживая гостей и пополняя казну банковского счета… Андреа поприветствовала хозяек и представила своих родителей, несмотря на то, что ее отец был хорошо известен, и все прекрасно знали его имя и идеологию, чем дочь, честно говоря, гордилась. Горка не заставил себя долго ждать. Он не прилагал особых усилий к