Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому же шла война, было не до копания в абсолютно прозрачных — на первый взгляд — биографиях. Требовалось как можно скорее дать результат: во что бы то ни стало сделать эту «малышку», как называли американцы атомную бомбу. И Коваль несколько лет умело пользовался всегдашним, типично американским и в принципе неплохим умением выжимать нужный результат, несмотря ни на что и не обращая внимания на частности и мелкие детали.
Как написал мне Андрей Шитов, представители ТАСС после 2006 года получили на свой запрос от ФБР ряд документов из рассекреченного дела Джорджа Коваля. Из этих документов следует, что после исчезновения Коваля директор ФБР Гувер ставил перед своими сотрудниками конкретную задачу: выяснить, как удалось советскому нелегалу проникнуть в секретные лаборатории. Даже фамилии его сначала не знали, потому именуя «неустановленным лицом». Только позже всплыли серьезные вопросы. Вот они. Как и с чьей помощью Коваль смог попасть на атомные объекты? К какой секретной информации он имел доступ? Было ли это результатом заранее спланированной операции? Кто помог ему попасть в США и легализоваться? Не возвращался ли Коваль в США после его отъезда в 1948 (или в 1949-м) году? Ни на один вопрос Гувер ответа не получил.
Точно выяснили лишь первое место работы человека по фамилии Джордж Коваль, включенного в список обслуживающего персонала частной и крупной нью-йоркской фирмы. Но до разгадки феномена по имени «Джо Коваль» было еще очень далеко. К тому же оставалось совершенно непонятно, насколько глубоко проник советский нелегал в американские атомные секреты.
Предал, как это, увы, случается, советский перебежчик, подтвердивший: служащего этой фирмы каким-то образом знали и в Москве. И Джо-Джорджа Коваля стали разрабатывать уже по всем правилам.
Директор ФБР Гувер попытался лишить Коваля американского гражданства. Не удалось. Тот никогда не подвергался уголовному преследованию. Да, проник в США, но в секретных атомных лабораториях работал под собственным именем и предъявляя подлинные документы. Тут, возможно, сыграла свою роль не только биография Коваля. Военная контрразведка, которая работала на генерала Гровса, сразу же Коваля проморгала. Раз пройдя спецпроверку, рядовой в дальнейшем оставался вне подозрений. А ФБР спохватилось слишком поздно, когда и след Джо простыл. Несогласованность двух служб США привела к образованию бреши, которую и использовал советский нелегал.
Генерал Гровс недолюбливал ФБР, он неохотно запустил в Лос-Аламос лишь парочку чужих специальных агентов, на которых сотрудники военной контрразведки бросали косые взгляды. Ну как тут не посоветовать сотрудникам всех спецслужб: дружите между собой, ребята, если не хотите остаться на бобах, ведь делаете одно общее дело.
И хотя ФБР узнало о советском шпионе, как следует потрудившемся в секретных атомных лабораториях, в начале 1950-х годов, раскручивалось его дело крайне медленно. Шуметь об этом — только позориться. И поэтому в Штатах эта история полного триумфа одних и обескураживающего поражения других всплыла лишь после присвоения Ковалю звания Героя России. Да и статьи, книги о нем появились в основном после 2009 года. А в СССР испытание атомной бомбы грянуло на полигоне под Семипалатинском, ошеломив американцев, не в 1955-м, как они предполагали, а 29 августа 1949 года.
В США уверены: первая советская атомная бомба была точной копией американской. Нейтронный запал, внутри которого находился полоний, был такой же, как из Лос-Аламоса. Что с них взять? Пусть как хотят, так и думают. Но и заслуг в его изобретении рядового Советской армии Коваля отрицать не будем.
Однако счастье — в данном случае для нашей разведки — не могло длиться вечно. Оно и так продолжалось слишком долго. По одним сведениям, восемь лет, по другим — целых десять.
Был риск напороться на кого-то из штата Айова, знавшего, что семья Абрама Коваля, страстно верившего в коммунизм и презиравшего все американское, рванула в 1932 году в Советский Союз. Нет, здесь-то повезло!
Зато подвело совсем иное, вроде бы малозначащее, до обидного мелкое обстоятельство, что и губит порой некоторых разведчиков — не только нашенских. И мной уже скромно упомянутое.
Ну да, имею в виду тот самый довоенный советский журнал. Жорж Коваль помнил о нем, отправляясь в США в 1940 году. Он все-таки попал в руки американской контрразведки: фото счастливой еврейской семьи, избежавшей тягот капиталистического рая благодаря переезду в Биробиджан. И на фото узнаваемый парнишка — Жорж Коваль.
А жалко. После войны Ковалю предлагали остаться работать на атомном объекте уже в качестве гражданского специалиста. Он, к удивлению работодателей, отказался: рвался в любимый Нью-Йорк, собирался создать семью, мечтал продолжить образование. Такие понятные желания. Им дали осуществиться. Сержант инженерных войск США, техник третьего разряда Джордж Коваль демобилизовался в 1946 году.
Уже тогда он начал бить тревогу. Да, почувствовал опасность там, где другой бы от нее отмахнулся. Джо действительно был везунчиком. Но спасло не только это. Он анализировал события, трезво оценивал и взвешивал ситуацию. В Америке произошел не случайный всплеск шпиономании: в августе 1945 года из Канады сбежал ценнейший в разведке специалист — шифровальщик резидентуры ГРУ Гузенко. Вот уж когда включились на полную мощь американские спецслужбы. Пошли поголовные проверки. Тут уж Ковалю не поздоровилось бы. Выяснили бы всю подноготную.
А еще через полгода после этого произнес в американском городке Фултон свою знаменитую речь «заклятый друг» СССР Уинстон Черчилль. Вскоре за проверками пошли аресты. Частично они коснулись и советской атомной сети в США и Канаде.
Набравшийся к тому времени оперативного опыта нелегал Жорж Коваль не мог на это не среагировать. Сославшись на неизбежность новых проверок, попросил вывести его из США. Знакомым честно признался: получил выгодное предложение поработать в Европе, куда и решил отправиться. Обман, но лишь частичный. Коваль официально получил заграничный паспорт и отчалил во Францию. От Гавра было уже сравнительно недалеко и до Москвы.
