Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

Он был необычным человеком. Если считал нужным для страны и для дела, то шел наперекор законам жанра — имею в виду совсем не писательство. Может, и об этом тоже доведется мне рассказать. Если позволят здоровье и обстоятельства.

Помню его высокий, несколько в последние годы дрожащий голос: «Да что вы, Николай Михайлович, нам еще о своих героях столько рассказывать и рассказывать».

Служба о нем трогательно заботилась. Довольно долгое время, уже на самом исходе щедро отпущенных лет, лечился и жил он среди своих, в тихом, неприметном загородном местечке, где разведка окружает теплом таких, как он, ветеранов.

Феклисов ушел последним из остававшихся в живых атомных разведчиков, которым в 1996-м присвоено звание Героя России. Троим из шести эта честь была оказана посмертно. А троих я знал, с двумя, включая Александра Семеновича Феклисова и Владимира Борисовича Барковского, множество раз встречался. Может, невзирая на разницу в возрасте и совсем разные профессии, даже дружил? По крайней мере, как же легко мы друг друга понимали.

И в душе моей странная темень, не оставляет мысль: понимаем ли мы, осознаем ли, что от нас уходит родная история, в том числе и военная, казавшаяся всегда такой близкой: протяни руку к телефону, позвони, договорись о встрече. Но звонить больше некому. Никакие архивы не расскажут того, что могли бы, но недосказали эти светлые, нас без нашего ведома столько раз спасавшие люди. Хочется взять и докопаться до окончательной истины — как же все это было? Но нельзя!

Меня, пишущего об истории внешней разведки больше четверти века, часто спрашивают: а когда истекают сроки хранения государственной тайны? Но нет здесь конкретных и намертво определенных сроков давности. О некоторых событиях не будет рассказано никогда.

Александр Семенович передавал мне свои блокноты с записанными от руки размашистым почерком главками и эпизодами из жизни разведчика. Феклисов писал сам и просил, чтобы я высказывал свое мнение о прочитанном. Я возвращал продолговатые блокнотики с листочками в клеточку и моими чисто редакторскими отзывами. Приятно, когда пишут хорошо, складно, логично.

Но в записях — только то, что известно и о чем можно. Вольности в своих сокровенных воспоминаниях он категорически не допускал. А в работе лишь трижды — во время Карибского кризиса, выручая нас с вами и с остальным миром, в деле нашего друга — атомного агента Клауса Фукса и еще в одном важном эпизоде. Феклисов был необычным человеком, нарушавшим законы разведки ради ее и нашего блага.

Подарил мне Феклисов один такой исписанный блокнотик на память. Листал его — а вдруг нечто неизвестное? — с большой надеждой, которая не сбылась.

Зато сбылось все в той длинной и закрытой жизни Героя России Александра Семеновича Феклисова, скончавшегося в 2007-м. Было ему 93 года.

Неуловимый Джо

Жорж Коваль

О Жорже (Георгии) Ковале пока написано не так много. Между тем ему, единственному из всех советских разведчиков, удалось самому поработать в засекреченных американских лабораториях, где изготовлялась первая американская атомная бомба.

Георгий, Георг, Жорж, Джордж, Джо Коваль сторонился прижизненной славы. Он не был из тех, кого ее лучи ласкают и греют. Создается впечатление, что был счастлив и без этого. Родился в 1913 году в США, умер в Москве 31 января 2006-го, прожив, как и многие его коллеги-разведчики, долгую жизнь. Уверен, и не предполагал, что станет — посмертно — Героем России.

Хорошо, что в этом мире есть музеи и еще остается место для случайностей. Придя в 2006 году на открытие нового здания Главного разведывательного управления (ГРУ) и заглянув в закрытый музей молчаливо-таинственного ведомства, Владимир Владимирович Путин задержался у стенда, где рассказывалось о почти никому неведомом разведчике под оперативным псевдонимом «Дельмар». Заинтересовался, попросил рассказать подробнее. И даже совсем не чуждый разведке Путин поразился «Дельмаром» в Штатах сделанным. Оказалось, безымянный на тот период суперразведчик совсем недавно умер.

Да, как выяснилось, был у нас во время Великой Отечественной войны и после в самый разгар охоты за секретами атомной бомбы единственный из Москвы посланный нелегал, проникший в важнейшие американские атомные центры. Переселение ГРУ в новое помещение, музей, президент России, сам бывший разведчик и потому понимающий цену такого подвига, опытные экскурсоводы — цепь случайностей сошлась, превратилась в закономерность. И теперь многим даже странно, почему звание Героя России Жоржу Ковалю не присвоили хотя бы в середине 1990-х, как, например, группе атомных разведчиков из Службы внешней разведки.

Коваль уже покоился на Даниловском кладбище, когда в 2007 году вышел указ о присвоении ему звания Героя России. Награды Коваля были торжественно переданы в музей ГРУ осенью того же года. Восемь, а по некоторым сведениям, девять лет, вопрос спорный, Коваль проработал в США. Блестяще владел английским. А как иначе, если язык этот был для него родным. Прекрасно играл в типично американский бейсбол. Сначала работал в США под чужим именем, а затем служил в армии под своим собственным. Выехав из Штатов, поселился в Москве, стал известным в узких кругах ученым-химиком. До конца дней был страстным болельщиком футбольного «Спартака».

Его биография несколько напоминает жизненную историю коллеги по опасному ремеслу Абеля — Фишера. Оба родились за границей, семьи вернулись с ними, еще юными, на историческую родину, а затем вновь рисковое возвращение в зарубежье, но уже в качестве разведчиков-нелегалов. Разве только Абеля по наводке предателя арестовали, а командировка Коваля прошла без всяких эксцессов.

История Жоржа берет начало в белорусском местечке Телеханы, где