Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

Меня окружали горы. Сейчас, как никогда ранее, я остро осознавала свое одиночество, но я сама выбрала такой путь. Так было правильно! С грустью подумала о Николасе, по которому скучала каждую минуту все больше и больше. Не нужно было поддаваться чувствам, тогда и не было бы так горько посреди громадных гор, где чувствуешь себя песчинкой. Но эта песчинка крайне важна, ведь без нее не было бы и гор.

Поднимаясь все выше к вершине горы, я ощущала бесконечность времени и в то же время его быстротечность. Внизу оставался мир, где все постоянно меняется. Здесь же неудержимо притягивает к себе многовековое спокойствие, невозмутимость и величие гор. Мне так захотелось понять смыслы, объединяющие горы и землю, верх и низ. Мне вдруг стало ясно: понять их, значит не просто выжить, а стать победителем.

Еще мне хотелось громко крикнуть что-то горам, вершины которых виднелись вдали, но я не осмелилась. Возможно, я это сделаю, преодолев длинное ущелье с грудой валунов и рекой, текущей каскадами, а сейчас нужно приберечь силы для сложного этапа пути.

Тяжело вздохнув, я двинулась дальше. Наверное, придется заночевать где-то в ущелье, но пока светло и можно разглядеть то, что у меня под ногами, я буду идти вперед. Двигаться дальше приходилось намного медленнее, потому что камешки под ногами оказались очень скользкими, и несколько раз я почти теряла равновесие.

Очень устав после того, как я справилась с первым сложным участком пути, я села под старое высохшее дерево и прикрыла глаза. Сложно все это оказалось, намного труднее, чем я себе представляла, но я должна справиться. Если не я, то кто? Так думалось мне под сухой кроной уже отжившего свой век дерева, когда вдруг кто-то заломил мне руки. Неясные тени мелькнули рядом со мной, и чьи-то холодные руки попытались завязать мне глаза. Ну уж нет! Не на ту напали! Я защищалась яростно и отчаянно. Мой дар, моя сверхсила помогли мне отбросить одного из мужчин довольно далеко. Но их было много, не меньше полдюжины, а я, увы, одна. Сильный удар пришелся мне прямо в живот. У меня перехватило дыхание и потемнело в глазах. В считанные секунды после этого мне завязали глаза, а веревки остро впились в мои руки и ноги. Неужели я опять чья-то пленница? Что это за группа людей? Откуда им известно про меня? Ответ пришел быстро, когда рядом со мной раздался лающий голос человека, про которого мне хотелось бы забыть.

— Скучала?

"Жан все же нашел меня", — подумала я со злостью.

— А ты далеко пробралась… — голосом, не предвещавшим мне ничего хорошего, произнес он, вышагивая вокруг меня. — Как ты вообще сумела сюда дойти? Здесь лес кишит всякими тварями…

— Они не трогали меня.

— Да? — Жан взвизгнул от недоумения. — Ну тогда знай, что трону тебя я. — Он захохотал громко и раскатисто, и его смех эхом прокатился по ущелью, заглушая шум текущей реки. — Испугалась, рыжая?

— Нет, — твердо ответила я, ни за что не хотевшая показать этому мерзавцу, что внутри вся дрожу от страха.

— А ловко ты меня провела, — сказал Жан, больно дергая меня за волосы. — Притворилась темненькой, сбежала с моим водителем. Еще и моих племянников прибрала к своим рукам. Но знаешь, на что я больше всего обижен на тебя? — с сарказмом спросил Жан и, сделав театральную паузу, продолжил: — Ты закрыла меня в темной комнате. Я просидел там двое суток, прежде, чем мои идиоты-друзья догадались, как освободить меня. Знаешь ли ты, что я пережил, сидя там? Знаешь?

— Догадываюсь, — произнесла я, подсознательно чувствуя, что зря отвечаю ему. Любое мое слово раздражало его еще больше.

— Она догадывается… — передразнил меня Жан и его помощники захохотали. Он рявкнул на них: — Пошли вон! Чего ржете, как кони? Ушли куда подальше!

Вот теперь мне стало еще страшнее, потому что я оставалась наедине с психом, способным на что угодно.

— О, ты узнаешь, каково мне было в темной комнате, а покажу я это наглядно… Но прежде покажу тебе кое-что другое. Скажем так, это будет первое и второе блюда. Они тебе не понравятся, — хихикнул Жан и тут же продолжил зловещим тоном: — Ну а десерт ты возненавидишь и будешь молить о смерти!

Жан подошел ко мне близко, было слышно, как он часто дышал, как будто его злоба вырывалась изнутри.

— Как возникают у тебя видения? Я хочу показать тебе кое-что…

— Я не знаю.

— Может, взять тебя за руку, и ты увидишь то, что я хочу тебе показать? — Он схватил мои связанные позади руки и сжал их с такой силой, что я закусила губу. Не буду кричать от боли, что бы он ни делал. — Видишь?

— Нет… С закрытыми глазами не умею!

— Хитрая! — Жан стянул платок с глаз, стоя позади меня. Я заморгала от теплого оранжевого света, льющегося с небес. — Дернешься, и будет очень больно. Будешь вести себя смирно? — спросил он, держа мою голову в своих руках.

— Хорошо, — прошептала я, чувствуя как его руки сжимаются, как тиски.

— Смотри! — закричал он страшным голосом, и мне показалось, что эхо было слышно даже на снежных вершинах.

И я увидела деревянный домик разбойников в лесу, а вокруг клубящийся синий туман. Но почему-то мне сразу стало понятно, что это не туман, а ядовитый газ, простирающийся по всей опушке, медленно заплывающий внутрь дома. А там, на полу, лежат разбойники, забывшись вечным сном.

Я замычала что-то непроизвольное, непонятное даже самой себе. Сердце гулко застучало в груди от увиденного, оно никак не могло, не хотело принять увиденное.

— Теперь на второе, — зловеще произнес Жан, не отпуская моей головы.

Вначале я увидела только ярко-оранжевые языки пламени и дым, поднимавшийся к серому небу. Горел какой-то дом, и никто не смел тушить пожар, потому что рядом стояло шестеро крепких мужчин с оружием в руках. Рядом стояли люди, в их глазах был ужас, но никто из них не подходил близко. А потом рыжим пятном из двери пронесся кот и скрылся в саду. И я узнала этот дом…

Снова пережив муки сердца, я почти не дышала. Это дом Уилла… Там его родители, сестра. Так же нельзя, это противоестественно быть такими злыми! Что за люди могут сделать такое? Убивать невинных нельзя!

А тем временем в окне, сквозь густой дым на мгновение мелькнуло испуганное детское личико и скрылось в смоге. Мое видение продолжалось до тех пор, пока не рухнула горящая крыша, и не раздался радостный возглас мужчин, охранявших дом от спасения. Те, кто должны были защищать слабых, встали на противоположную сторону и наслаждались чужой бедой.

— Нет… — выдохнула я, и горячие слезы потекли из моих глаз, а сердце разрывалось от горя. — Зачем? Там же ребенок…

— Это наказание для всех, кто помогал тебе в пути, — запальчиво произнес Жан, все еще крепко держа мою голову в своих руках. — Тебе понравились первые два блюда? Я считаю, что это шедевры. Чак! — позвал он своего помощника. — Быстро иди сюда! Нужно завязать ей глаза.

Чак имел неосторожность появиться почти передо мной. Узнав лицо одного из тех мужчин, что стояли рядом с горящим домом, я собрала в себе всю свою ненависть к этим нелюдям и отбросила его так далеко, что он упал в быстро текущую реку.

— Идиот! — фыркнул Жан. — Идите все сюда, но подходите сбоку. А ты, — Жан сжал мою голову так, что ее тут же сковала боль. — Ты больше свои штучки не смей выкидывать!

Помощники Жана подходили ко мне со стороны, и я, к большому огорчению, не могла отбросить их, как ни пыталась.

— Впереди десерт! — В голосе Жана слышалось предвкушение моих дальнейших страданий. — Самое вкусное напоследок…

Моя душа ушла в пятки, а холодные, неприятные мурашки волной пробежались по спине. Что этот псих сделает со мной, как будет мучить? А если боль будет нестерпимой, и я все-таки не сумею сдержать крик?

Но крик раздался не от меня, а с неба. Гортанный, булькающий и чуть скрипучий, он приближался к нам стремительно, становясь все громче. И звук был не один. Казалось, все ущелье наполнилось странным трескучим многоголосием.

— Это гаргульи! — заорал Жан испуганно.

Его хватка ослабла и я подняла голову вверх, чтобы увидеть тех, кто летел прямо к нам. Те самые огромные летучие мыши, с которыми я так неожиданно знакомилась по утрам, подлетали к моим врагам, схватили их когтистыми лапами, унося ввысь.