Хоббит - Джон Рональд Руэл Толкин

* * *

Гномы все еще передавали чашу из рук в руки и радостно говорили о возращении своих сокровищ, как неожиданно в горе под ними что-то загремело, словно вулкан принял решение снова начать извергаться. Дверь почти закрыли, привалив камень, чтобы она не закрылась совсем, но по туннелю из глубины донеслось ужасное эхо, рев и топот, от которых задрожала земля.

Гномы сразу забыли свою радость и уверенные похвальбы и задрожали от страха. Со Смогом все еще приходилось считаться. Нельзя сбрасывать с расчетов живого дракона, если вы живете рядом с ним. Драконы могут совсем не пользоваться своими сокровищами, но знают их вплоть до мелочей, особенно после долгого обладания; и Смог не был исключением. Он перешел от глубокого сна (в котором фигурировал воин малого размера, но снабженный острым мечом) к дремоте, а потом проснулся. В пещере пахло чем-то незнакомым. Может быть, сквозняком принесло из маленького отверстия? Хоть оно и совсем небольшое, дракону оно никогда не нравилось, и он посмотрел на него подозрительно и подумал, почему до сих пор его не запечатал. Ему показалось, что он уловил отдаленный звук сверху, донесшийся до его логова. Смог пошевелился и вытянулся, принюхиваясь. И тут заметил исчезновение чаши!

Воры! Пожар! Убийство! Такого не случалось с того времени, как он впервые прилетел к Горе! Гнев его невозможно описать – такой гнев охватывает только богача, у которое есть гораздо больше, чем нужно, и который теряет что-то такое, чем раньше никогда не пользовался. Из пасти дракона вылетело пламя, подземелье заполнилось дымом, Гора вздрогнула до основания. Дракон тщетно пытался просунуть голову в маленькое отверстие, затем, развернувшись во всю длину, ревя, как подземный гром, он понесся из логова к выходу из пещеры, по широким коридорам и к Передним Воротам.

Его единственной мыслью было обыскать всю гору, найти вора, разорвать его и растоптать. Смог вылетел из Ворот, вода вскипела столбом пара, дракон взвился в воздух и в облаке зеленого и алого пламени опустился на вершину горы. Гномы слышали ужасный звук его полета, они прижались к стене, спрятались за камнями, надеясь ускользнуть от ужасного взгляда охотящегося дракона.

Тут они все и погибли бы, если бы снова не вмешался Бильбо.

– Быстрей! Быстрей! – закричал он. – Дверь! Туннель! Здесь нельзя оставаться!

Гномы послушались и уже собирались скрыться в туннеле, как Бифур воскликнул:

– Мои братья! Бомбур и Бофур, мы забыли о них, они внизу в долине!

– Они будут убиты, и все наши пони тоже, и мы потеряем все припасы! – стонали другие. – Мы ничего не можем сделать!

– Вздор! – ответил Торин, обретая достоинство. – Мы не можем их оставить. Уходите внутрь, мистер Бэггинс и Балин, вы тоже, Фили и Кили, – дракон до всех нас не доберется. Остальные – где веревки? Быстрей!

Вероятно, это был худший момент в их приключении. Ужасные звуки гнева Смога отдавались в каменных ущельях высоко вверху; в любой момент дракон мог слететь вниз, изрыгая пламя, или летать кругами, пока не увидит их на крутом опасном спуске, тянущих, как сумасшедшие, веревки. Вверх подняли Бофура, и все пока были целы. Отдуваясь, со стонами, поднялся Бомбур; веревки трещали под его тяжестью, и все еще ничего не случилось. Подняли инструменты и тюки с припасами, и тут только на них обрушилась гроза.

Послышался резкий свист. Красный свет коснулся вершин скал. Налетел дракон.

Едва успели они затащить тюки и скрыться в туннеле, как с севера налетел дракон, облизывая скалы языками пламени; его огромные крылья бились в воздухе с шумом урагана. Его горячее дыхание сожгло траву у входа в туннель, прорвалось в оставленную щель и обожгло спрятавшихся путников. Дрожащее пламя металось вверху, плясали черные тени. Но вот дракон пролетел, и наступила тьма. Пони закричали от ужаса, порвали веревки и в панике ускакали. Дракон снизился, преследуя их, и исчез.

– Вот и нет наших бедный пони! – сказал Торин. – Никакая добыча не уйдет от Смога, если он ее видит. Тут мы и останемся, если никому не придет в голову тащиться пешком назад к реке на глазах у Смога.

Такая перспектива никому не понравилась. Они пробрались глубже в туннель и здесь лежали и дрожали, хотя в туннеле было жарко и душно. Наконец через щель двери стал виден бледный рассвет. Всю ночь доносился рев дракона, он усиливался, потом слабел и исчезал: дракон продолжал обыскивать склоны горы.

Увидев пони и следы лагеря, он подумал, что люди пришли по реке от озера и взобрались на гору с той долины, где оставались пони; но дверь он не заметил, а маленькое углубление, окруженное высокими стенами, защитило от пламени. Долго тщетно обыскивал гору Смог, пока наконец рассвет не пригасил его гнев, и дракон вернулся на свое золотое ложе – спать и набираться новых сил. Он не забудет и не простит кражу, даже если за тысячу лет превратится в обуглившийся камень, но он может позволить себе подождать. Медленно и неслышно заполз он в свое логово и полузакрыл глаза.

С приходом утра страх гномов уменьшился. Они понимали, что такая опасность неизбежна, если имеешь дело с таким хранителем сокровищ, и нельзя сразу сдаваться. Да и просто они не могут сейчас уйти, как заметил Торин. Пони потерялись или убиты, и все равно придется долго ждать, пока Смог не ослабит свою бдительность, тогда они смогут уйти пешком. К счастью, они сохранили часть запасов – на какое-то время хватит.

Они долго спорили, что делать, но не могли придумать никакого способа избавиться от Смога – что с самого начала было слабым местом в их плане, как не преминул заметить Бильбо. И тут, как бывает со всеми, попавшими в трудное положение, они стали ворчать и укорять хоббита за то, что им раньше так нравилось: зачем он принес чашу и рассердил Смога.

– А что еще, по-вашему, должен делать взломщик? – сердито спросил Бильбо. – Я нанимался не убивать дракона – это дело воина, – а только украсть сокровище. И сделал неплохое начало. Вы думали, что я вернусь, неся на спине все сокровище Трора? Если и можно поворчать, так это мне. Вам следовало прихватить пятьсот взломщиков, а не одного. Конечно, ваш дедушка заслуживает всякого уважения, но вы не потрудились объяснить мне размеры его богатства. Мне потребуется сто лет, чтобы принести его все, даже если бы я был в пятьдесят раз больше, а Смог кроток, как кролик.

Конечно,