Олег Рязанский - Галина Дитрих

– Ой, мамушка, какая ты у меня понятливая…

Мало ли что жениху на ум приходит.

"… милое ты наше чадо, послушай учения родительского, послушай пословицы добрые и хитрые, и мудрые… Не прельщайся, чадо, на красивых жен, не знайся с головами кабацкими, не мысли украсть-ограбить, обмануть-солгать, неправду учинить… Не прельщайся, чадо, на злато-серебро, не сбирай богатства неправого… Не лжесвидетельствуй и зла не держи на отца с матерью…”

После оглашения дня свадебных церемоний, сына князя рязанского будто подменили: с лица спал, угрюм стал, невесть где до темна шляется. “Уж, не заболел ли?” – подумала мать, княгиня Евфросинья, потчуя сынка сладкими снадобьями от простуд, невзгод, дурных мыслей, безотчетных страданий. “Перебесится!” – поставил диагноз отец, полагая, что возраст не всегда уму мера. Хоть и вымахал наследник с коломенскую версту, однако, не дорос до понятия нужности супружества.

Женитьба – шаг ответственный, беречь себя должен жених, а он за три дня до свадьбы безответственно вскочил на коня и к лесу помчался! Отец за ним. На расстоянии невидимости, ибо слышимость в лесу отменная: то хруст, то всхрап, то треск, то стон, кряк, рев, пыхтение… А вот и голос человеческий, нет, два голоса, и оба знакомые. Чем ближе, тем слышнее голос лесника-отшельника:

– Стало быть, вьюнош, не отрицаешь, что с поличным тебя застал? И где? В божелесье, в лесу заповедном, где охота на зверье только для царских особей предназначена. С борзыми, гончими, загонщиками, ловчими, стремянными, доезжачими… А ты в одиночку и без допуска, так что придется тебе держать ответ нарушительный со всей строгостью.

– Ты разве не видишь, кто стоит пред тобой?

– На лбу твоем, отрок, о том не писано.

– Узнаешь, когда пожалуюсь на твое самоуправс тво!

– Кому?

– Князю рязанскому!

Вот тут-то Ольг Иваныч и появился из-за деревьев!

– Будь здоров до ста годов! – радостно поприветствовал выходца из лесной чащи лесник-лесовик, почти что леший с бородой до колен в паучьей паутине с застрявшими мухами, – полюбуйся, Ольг Ваныч, какого именитого браконьера я выловил!

У нарушителя одежда от плеч до ног располосована, губы в крови, ухо разорвано… И это за три дня до свадьбы!

– Кто ж его так разукрасил?

– Сохатый! Хозяин леса! Падая наземь от удара смертельного, сохач задел обидчика рогами и копытами. Не окажись я поблизости, не стоять сейчас зверодобытчику на этом самом месте! Поначалу я хотел изъять у нарушителя его добычу вместе с конем по закону леса и пустить зверодобытчика до дому пешим ходом. Для вразумления. Но поскольку, Ольг Ваныч, ты лично здесь объявился, то добычу с добытчиком могу с рук на руки тебе передать по закону мономахову. Как мыслишь?

– Возьму я, пожалуй, только добытчика, а добычу с конем – тебе, по закону леса.

– Будь по-твоему, Ольг Ваныч, – погладил бороду лесовик-отшельник, – а я на чуток отлучусь….

Вернулся, обремененный кульками-свертками:

– Прими на дорожку осетра копченого, полупудового. Да зайца живого, но со страху обморочного. Вязанку раков да кошель орехов чищенных. Флягу с питьем брусничным, да сверчков с бороды изъятых. Пусть поселятся у тебя за печкой – пострекочат, потюркают… Довезешь ли?

– Лошадь довезет, а мы с добытчиком пешим ходом. Для вразумления.

– Ступай да помни: гусь лапу поджал, к дождю, значит…

Добытчик опомнился, стал оправдываться:

– Да я, да он…

– Не спорь с лесничим при исполнении… – оборвал строптивца Олег Иваныч и повел его, упирающегося, к пенькам березовым на поляне обрусниченной.

– Ну что, сынок, присядем на пенек, поговорим… Утри сопли и ответь, зачем тебе сохатый понадобился? Если мясца захотел, то ты сыт.

– Разве я не имею права завалить в лесу лося?

– Имеешь, только не в заповедном лесу. О своих правах ты осведомлен, а про обязанности позабыл. То, что в одиночку сумел завалить лося, ценю. Но зачем ты на лося пошел? На носу свадьба, как с такой рожей под венец идти? Легко отделался, могло быть намного хуже.

– Я и хотел этого… А как попер на меня рогач, жалко себя стало, ну, и…

– Запомни, сынок, никогда ничего не бойся, береги не тело, а душу. Страх – это морок, наваждение… Расслабь члены, вспружинь нервы и страх уйдет, понял? А с чего смерти искал?

– С отчаянья! Что хошь со мной делай, но не принуждай жениться на дочери князя московского, подневольная женитьба, как кость поперек горла.

– Иль не нагулялся еще, иль от безделья устал: поел, попил, заснул, проснулся? Мужик без жены, что голова без шапки!

– Не люба мне невеста моя…

– Иногда такое бывает поначалу, зато после – не разлей вода! Почему невесте не рад?

– У нее ни сзади, ни спереди ничего нет выдающегося, кожа да кости и ноги в пупырышках…

– И где ты эдакие подробности удосужился углядеть?

– Не я, а дружок мой верный. Притесался к обозу, что свах на погляденье невесты возил, ну, и подглядел в щелочку…

– Вот оно как… Придет время, мясцо на косточки нарастет и получится оладушка с такой вкусной начинкою, что язык проглотишь да пальцы оближешь, эх-ма… Между прочим и ты, сынок, если взглянуть со стороны, тоже не толще огородной жерди.

– Еще глаза у нее на выкате и рябушки на лице птичьи!

– Мне бы, сынок, твои заботы, не зря в народе говорят: с лица воду не пить – красота приглядится, а ум пригодится. Народ пусть простодушен, но мудр, изощрен в наставлениях и никогда не ошибается. Запомни, ты не птица, что мечется из стороны в сторону, потеряв путь к гнезду и не трава, которая гнется туда, куда дует ветер! Жить следует по совести: сколь получил, столь и отдай Богу, кесарю, ближнему! Не маши руками и не вскакивай, не то привяжу ко пню и будешь сидеть на радость комарам, пока не дашь согласия на брак династийный. Князь московский, Дмитрий Иванович, честь нам оказывает, дочь любимую тебе отдает, остолопу непонятливому…

– Ежели и оженюсь на ней с ногами в пупырышках, все равно не смогу полюбить…

– Еще как полюбишь! Стерпится – слюбится, на руках будешь носить по примеру Василия Третьего, князя московского, который “возлюбив новую жену свою, Елену Глинскую, в угоду ей даже сбрил бороду!”

А сын:

– Отец, сосватай мне княжну смоленскую, с радостью пойду под венец, на худой конец пойду за дочь князя елецкого…

– А персидскую княжну не желаешь? Невест перебирать – век женатым не бывать! Для сих дел учреждены специальные лица, в основном бабьи. Смотрины-сговоры в их крепкие руки отданы, ибо мужчинам не вынести столь тяжкого бремени, чтобы обе стороны и невестины, и жениховы, остались довольны. Запомни, сынок, судьба твоя впереди тебя идет и дорогу тебе показывает. От судьбы, небесами даденой, никому не уйти, на то она и судьба – участь, доля, рок и по обычаю, не нами заведенному…

– Не всякий обычай хорош…

– Не трожь обычаи, нажитые народом, на них вся жизнь зиждется! Сухое железо не ржавеет, сухая мука не портится! Кто забывает заветы предков, тот может забыть и свое имя!

– По сердцу жить хочется, отец-батюшка…

– Не по сердцу, сынок родненький, а по уму-разуму. Слушай слово мое последнее: свадьба – дело решенное. По взаимному расчету, московскому и рязанскому. Выгодному для сплочения обеих княжеств.

– Отец, по какому праву ты мной распоряжаешься?

– В данном случае, по отцовскому праву, сынок. По праву дедов и прадедов. По праву личной собственности, да, да! То, что тебе попала шлея под хвост, сочувствую и понимаю. Каково семя, таково и племя. Взращивал я тебя с извечным правом в критический момент использовать, да, да! О чем еще со времен Адамовых задумывались. Как там сказано в главной книге жизни? Чти отца своего. Так-то.

– Выходит, ты приносишь меня в жертву своему тщеславию?

– Не для себя стараюсь, а в пользу земли рязанской. Распоряжаться собой будешь после того дня, как уйду я навечно в края безвозвратные, а пока ты обязан вести себя подобающе сыну княжьему, соблюдая несколько простых правил без ущерба своего достоинства. Для начала – здороваться с каждым встречным: дитем малым, старцем почтенным, нищим, убогим, лицом разбойничьим…

– На лице разбойном, что он разбойничек не написано!

– Ты не читай по лицу, а впрок здоровайся, вдруг разбойный человек прозреет и одумается? Не по званию, а чисто по-человечески должен приносить людям благо по мере сил и возможностей. Добавлю слова из Завета Буса Белояра, нашего пра-пращура: “и князю и роду его, коему поручена от Бога власть, не следует тем гордиться, а следует почитать себя первым слугою народа. И пусть будет князь для каждого родовича и всего народа таким, каким бы он желал их видеть по отношению к себе.”[24]

– И все?

– Не перебивай говорящего! Умей сдерживать нетерпение, досаду, гнев, злобу, раздражение… Еще что? Не обижать слабейшего, не доставлять излишних хлопот ни родне, ни дворне, ни сверстникам, ни мужам зрелым! Не обходить сгоряча чужого коня и впереди стоящее дерево!