Волшебники Маджипура - Роберт Силверберг

Все же им пришлось ждать еще два дня, прежде чем подходящее судно смогло отправиться в путь, Престимион, Свор, Гиялорис и Септах Мелайн провели все это время в Домри-Тайк. Долгими часами они сидели на веранде свайного дома-гостиницы, глядя вниз, на толстоногих синеглазых крабов, копошившихся в оранжевом иле, и держали пари на то, кто из многоногих первым пересечет линию, которую они начертили поперек их дорожки. Судно, зафрахтованное Нилгиром Суманандом прибыло в назначенный срок и встало на якорь в нескольких сотнях ярдов от берега, где было достаточно глубоко. Маленький скрипучий плоскодонный паром доставил Престимиона и его спутников на борт.

Новое суденышко выглядело куда элегантнее, чем барка, доставившая их к озеру от Лабиринта: узкое, с невысокими бортами, с острыми носом и кормой, с трехногой мачтой, ярко расписанной издалека бросавшимися в глаза колдовскими письменами. Оно было значительно меньшего размера, чем суда, на которых принцы Замковой горы обычно совершали поездки с Горы в Лабиринт, на нем не хватало удобств, но для путешествия оно было вполне пригодно. На борту алыми причудливыми буквами было начертано название: "Фурия"; капитаном была худая крепкая женщина с мускулатурой, как у грузчика. Ее звали Димитаир Ворт, и густую копну ее плохо расчесанных курчавых черных волос украшало множество маленьких амулетов, которые при каждом движении хозяйки издавали мелодичный звон.

- Престимион... - сказала она, разглядывая имена, вписанные в подорожную. - Кто из вас Престимион?

- Я.

- Престимион Малдемарский?

- Он самый.

- Мой брат когда-то участвовал вместе с вами в охоте на гарволей в провинции Тазгарт, за горой Бас-коло. Вы были там с другими важными господами. Он служит там проводником, мой брат, его зовут Вервис Актин. Она смерила Престимиона холодным оценивающим взглядом. - Я думала, что вы будете куда выше ростом.

- Я тоже надеялся на это в юности, но у Божества были на меня иные планы.

- Брат говорил, что вы владеете луком лучше всех, кого ему приходилось встречать в жизни. Кроме него самого, конечно. Он лучший лучник в мире. Вервис Актин. Вы помните его?

- Очень хорошо помню, - ответил Престимион. Это было семь лет тому назад. Корсибар, с которым он тогда находился в куда более дружеских отношениях, пригласил Престимиона составить ему компанию в экспедиции в Тазгартский охотничий заповедник, огромный, простирающийся на полторы тысячи миль лес на северо-востоке Алханроэля, где обитали на свободе опаснейшие хищники Маджипура. С ними был Септах Мелайн, а также молодой и совершенно необузданный граф Белзин Бибирунский, которому предстояло погибнуть годом позже во время горного восхождения.

У Вервиса Актина, как теперь вспомнил Престимион, были такие же курчавые волосы, как и у его сестры, такое же жилистое и крепкое тело, а кроме того, он отличался полнейшим безразличием к рангу аристократов, с которыми имел дело. По ночам у походного костра он неудержимо хвастался перед ними своими любовными подвигами, рассказывал о бесчисленном множестве соблазненных им охотниц знатного происхождения, приезжавших в заповедник, и Корсибару пришлось заставить его замолчать, прежде чем он начал называть имена своих мимолетных любовниц. Престимион помнил его как прекрасного и неутомимого проводника и действительно превосходного лучника, хотя, возможно, и не настолько непревзойденного, как уверяла Димитаир Ворт.

Капитан проводила их в расположенные под палубой тесные каюты, которым предстояло стать домом путешественников на многие дни. Престимион решил поселиться вместе с Гиялорисом, а вторую каюту разделили герцог Свор и Септах Мелайн.

- Чем сейчас занимается ваш брат? - спросил Престимион женщину, которая праздно стояла в дверях, глядя, как пассажиры раскладывают вещи.

- Тем же самым: проводник в Тазгарте. Однажды он оказался между самкой гарволя и ее детенышем и в результате лишился ноги, но это ему не слишком мешает. Знаете, вы произвели на него большое впечатление. Не только из-за того, что вы проделывали с луком. Он говорил, что вы можете когда-нибудь стать короналем.

- Может быть, и стану, - сказал Престимион.

- Правда, это произойдет не так уж скоро, не так ли? Этот новый лорд Корсибар только-только занял свое место. Вы его, конечно же, знаете?

- Довольно хорошо. Он тоже был тогда в Тазгарте вместе со мной и вашим братом.

- Неужели? Сын старого Конфалюма, как я слышала. Это верно? Что ж, почему бы и не оставить хозяйство в своей семье! Видит Божество, я поступила бы точно так же. Вы, великие властители, понимаете, как блюсти свои интересы. - Она усмехнулась, показав крепкие острые зубы, - Брат частенько говорил мне...

Но тут вмешался Септах Мелайн. Он терпеть не мог такой фамильярности в обращении, какую эта женщина позволяла себе с Престимионом. и беседа давно перестала его забавлять. Он отправил Димитаир Ворт заниматься своими делами, а путешественники продолжили устраиваться в каютах.

Через некоторое время с палубы послышалось пение. Престимион выглянул наверх и увидел, что полдюжины членов команды - капитан и еще несколько человек - сгрудились на палубе, в ритме пения передавая из руки в руку небольшие камешки. Ему уже доводилось видеть такое прежде. Это был обряд, призванный гарантировать безопасность плавания, обычная колдовская церемония. Камни были священные, их благословил некий шаман, заслуживавший доверия капитана.

Престимион глядел на моряков едва ли не с нежностью. Как всегда, его рациональный ум не принимал этой демонстрации суеверия, наивной веры в мертвые камни, но, несмотря на это, он был пленен чистотой и силой их убеждения в возможности существования доброжелательного духа, которого можно было таким образом умолить позаботиться о слабых существах. Они были способны веровать в невидимое, а он - нет, и различие в мировоззрении между ними было непреодолимо, как стена. Престимион вдруг с тоской почувствовал, что хотел бы разделить с ними их верование; никогда прежде, даже на мгновение, его еще не посещали такие чувства. Он осознал это как большой недостаток. Теперь, когда у него из-под носа украли величайший приз, он не видел в мире естественных явлений, причин и следствий никакого пути, способного исправить сложившееся положение. В те минуты, когда люди лишались возможности достижения заветных целей, дух мог предложить утешение. Но для этого нужно было веровать в существование этого духа.

Рядом возник Свор. Престимион указал на продолжавшуюся на палубе церемонию и приложил палец к губам. Свор кивнул.

Пение смолкло, и члены экипажа, не проронив ни слова, разошлись по своим местам.