Волшебники Маджипура - Роберт Силверберг

А Септах Мелайн, которого мало что могло надолго вывести из игривого настроения, отвечал ему:

- Мне кажется, это может быть вон то темно-серое пятно справа.

- Это облако, Септах Мелайн, - тут же откликался Свор, - всего лишь облако! Вы же сами прекрасно это знаете.

- Но если Гора такая высокая, - недоумевал Гиялорис, - почему же ее не видно из любого места на Маджипуре?

- Гиялорис, мир выглядит вот так, - вмешался в разговор Престимион, пальцами обеих рук сложив в воздухе сферу- А это, - он развел руки в стороны, - та часть мира, которую вы в состоянии увидеть. Говорят, что этот мир больше всех остальных, на которых обитают люди. Говорят также, что окружность Маджипура в десять раз больше, чем окружность Старой Земли, с которой много сотен веков тому назад прибыли наши предки.

- А я слышал, что даже еще больше. Мне говорили, что в двенадцать или четырнадцать раз больше Земли, - вставил Свор.

- В десять раз, в двенадцать или в четырнадцать - это не имеет практически никакого значения, - сказал Престимион. - Как бы то ни было, это огромный мир, Гиялорис, и когда мы передвигаемся по нему, он изгибается вот так - он снова сложил пальцами сферу, - и мы не в состоянии видеть вещи, находящиеся на большом расстоянии от нас, потому что кривизна очень велика, и все, что удалено, прячется за нею. Даже Гора.

- Я не вижу никакой кривизны, - надулся Гиялорис. - Смотрите сами: мы плывем по Глэйдж, и все вокруг нас плоское, как доска. И всю дорогу мы не ехали ни по каким кривым, так же как и кто-либо из тех, кого я видел по пути.

- Но вы согласны, что вершина Замковой горы поднимается выше, чем мы сейчас? - спросил Септах Мелайн.

- Зачем спрашивать. Вы же сами знаете, что вершина Замковой горы выше вообще всего на свете.

- Конечно, - согласился Септах Мелайн, - но в таком случае ясно, что мир должен изгибаться от того места, где мы находимся, к Замковой горе, потому что Гора высока, а мы малы. Кстати, именно поэтому река течет только в одном направлении: вниз, с Горы к Лабиринту и дальше, к Аруачозии, и никогда от Аруачозии в сторону Горы; ведь вода не может течь на подъем. Но изгиб очень плавный, так как мир чрезвычайно велик, и дуга должна идти так, так и так, - он провел рукой в воздухе, - очень постепенно. Поэтому земля, сколько видит глаз, кажется нам плоской, хотя на самом деле она всегда слегка изгибается. На протяжении многих и многих миль, изгиб увеличивается. Поэтому мы не можем разглядеть Гору на таком большом расстоянии; она находится за много тысяч миль от нас и скрыта за выпученным животом земли. Я правильно объясняю, Престимион?

- Очень изящно и точно, - отозвался тот, - точно так же, как делаете все остальное.

- И когда же мы, в таком случае, увидим Замковую гору? - сварливым тоном спросил Гиялорис, с мрачным видом выслушав все объяснение.

- Когда продвинемся по дуге ближе к дому; наверняка за Пендивэйном, возможно, даже за Макропросопосом, а то и в Митрипонде.

- До этих городов еще очень далеко, - утвердительно заметил Гиялорис.

- Да.

- Тогда скажите мне, Престимион, если нет никакой надежды увидеть Гору до Макропросопоса, который лежит далеко вверх по реке, то почему вы сегодня утром смотрели на север, как раз на то темное пятно, которое Свор назвал простым облаком?

Ответом ему послужил смех.

- Я тоже, как и вы, если не сильнее, горю нетерпением скорее снова увидеть Гору, - улыбнулся Престимион. - Поэтому, Гиялорис, я смотрю в ее сторону, хотя и знаю, что увидеть ее пока невозможно.

- Тогда да поможет нам Божество увидеть ее поскорее, - сказал Гиялорис.

* * *

Хотя по берегам нижнего течения Глэйдж раскинулось немало поселений и даже несколько довольно крупных городов, Престимион приказал шкиперу своего судна нигде не останавливаться. Конечно, было соблазнительно сойти на берег и выяснять, как обитатели этих мест восприняли противозаконное присвоение Корсибаром короны, но Престимион предпочел ознакомиться с настроениями тех, кто живет выше по течению. Он понятия не имел о том, насколько еще Корсибар решит задержаться в Лабиринте, после того как Пранкипин упокоился в земле, а Конфалюм принял на себя обязанности понтифекса и хотел избежать риска встречи с узурпатором и его свитой по пути на север.

Чем быстрее они минуют долину Глэйдж, тем лучше; новый корональ, скорее всего, будет останавливаться то здесь, то там, чтобы принять присягу, а это давало Престимиону возможность вернуться на Гору раньше его, если, конечно, они поторопятся. Пожалуй, только в этом случае можно было ожидать теплого приема от противников узурпации власти.

Тем не менее им неизбежно пришлось сделать остановку, добравшись до озера Рогуаз. Там нужно было сменить судно, так как плоскодонные барки, курсировавшие по спокойным водам нижнего течения Глэйдж, были непригодны для плавания по более быстрым и бурным водам верхней части реки. По всей вероятности, на то, чтобы зафрахтовать лодку, которая доставит их в верховья реки, уйдет несколько дней.

Они достигли озера на рассвете, в лучший час, когда вся поверхность огромного озера сияла в раннем утреннем свете подобно великолепному зеркалу. Почти точно в момент восхода солнца их барка миновала последний шлюз канала, сделала еще один поворот, где река под острым углом сворачивала к востоку, а затем перед ними открылось озеро. Оно сияло ошеломляющей белизной, как бриллиант чистейшей воды, а ослепительное рассветное зарево поднималось из-за лежавшей в отдалении невысокой холмистой гряды и разливалось по озерной глади, превращая ее в необозримый лист начищенного серебра.

Озеро было гигантским. В нем можно было бы утопить все население какой-нибудь меньшей, чем Маджипур, планеты, и его воды не вышли бы из берегов. Глэйдж вбирала в себя все потоки, сбегавшие с юго-западного склона Замковой горы и, бурля, несла всю эту неимоверную массу воды по круто спускающимся вниз предгорьям - хотя длина этого спуска составляла несколько тысяч миль - сбегая с уступа на уступ, с террасы на террасу, пока наконец не достигала того места, где нагорье переходило в необъятную равнину. Посреди этой равнины образовалась неглубокая, но просторная впадина, объема которой хватало на то, чтобы вместить воды реки, и эта впадина служила ложем озера Рогуаз.

Вдоль берегов озера в этом районе простирались широкие отмели из ярко-оранжевой глины. На них строили знаменитые свайные постройки, которые образовывали цепочку из сотен - а может быть, и тысяч - маленьких рыбацких деревушек Количество обитателей прибрежной части Рогуаза составляло несколько миллионов.

Часть этих свайных построек размещалась на естественных основаниях, наподобие еще более известных древесных поселений Траймоуна, что на западном побережье Алханроэля. Обитатели Траймоуна жили в кронах растущих там деревьев; они скрепляли между собой гибкие ветви, и в результате получались дома из нескольких комнат. На Рогуазете деревья, которые росли здесь на мелководье, просто использовали как опоры, на которых строили жилища.