Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

уж он принялся осыпать ее бранью, называть тупой бесполезной коровой и старой уродиной и колотить изо всех сил, но все без толку. Нужно сказать, жена его была в это время у соседки: зашла за чем-то по хозяйству, но женщины, как это часто бывает, заболтались, жалуясь друг другу на свою непростую жизнь и обсуждая последние новости и сплетни, так что совсем забыли о часах. Спохватилась она, когда уже прошло довольно много времени с момента возвращения мужа с работы, и, конечно, со всех ног бросилась домой, заранее дрожа от страха перед мужниной взбучкой. Каково же было ее удивление, когда, подходя к дверям квартиры, она услышала доносившиеся оттуда вопли – уже не столько ярости, сколько боли. Вбежав внутрь, она увидела самую странную картину из всех, что ей доводилось видеть в своей скучной жизни японской домохозяйки: ее благоверный, вне себя от злости, лупил кулаками большую разделочную доску, которую она достала недавно, чтобы резать на ней овощи. Руки у мужчины были разбиты в кровь, а кисть левой (он был левша) болталась, как тряпка, так что сразу было понятно, что она сломана, но он все равно продолжал как одержимый колотить ею доску. Бедная женщина в ужасе закричала, и только тогда он остановился и ошалело уставился на нее, как будто видел ее впервые в жизни. Мужчина, конечно, после этого попал в больницу, а история – в «Хоккайдо Симбун», после чего скандалиста чуть было не уволили с работы, потому что его начальник решил, что тот рехнулся – как еще можно объяснить то, что человек перепутал разделочную доску с собственной женой, с которой несколько лет прожил в законном браке?

Акио хлопнул себя по колену и расхохотался.

– Ну ты даешь, Камата! Да кто же может перепутать собственную жену с разделочной доской?! Ээй, у тебя сейчас такое серьезное лицо, как будто ты и вправду прочитал это в газете!

– Действительно, интересный случай, – сказал Такизава. – Я сейчас подумал… Миюки-тян из «Аваби», наверное, опять до смерти перепугалась…

– Твоя новая подружка? – Поинтересовался Акио.

Такизава в ответ только неопределенно покачал головой.

Акио дружески похлопал его по плечу:

– Не переживай так, все с ней будет в порядке, тряхнуло-то совсем чуть-чуть.

Александр окинул взглядом зал ожидания Восточного порта. Одноэтажное приземистое строение, на вид совсем не прочное, – стоит встряхнуть его посильнее, и тонкие стены со стеклянными перегородками рассыплются, как фишки в маджонге: господин Канагава однажды принес игру на работу и по вечерам, после окончания рабочего дня, иногда раскладывал ее на столе наподобие пасьянса. Когда Александр случайно застал его за этим занятием, господин Канагава, смутившись, сделал неловкое движение рукой, задел одну из стоявших на торце фишек, и пасьянс со стуком разлетелся по столу. Несколько фишек упали на пол.

– Игараси-сан…

– А?

– А если… – Александр помедлил, – если случится сильное землетрясение, здесь ведь есть где укрыться?

– Укрыться? На острове-то? – Акио ухмыльнулся. – Нужно просто держаться подальше от хлипких домишек и горных склонов, но тут повсюду хлипкие домишки и горные склоны, так что деваться некуда. Да ты не беспокойся, амэрика-дзин-сан, – думаю, больше трясти не будет.

– С чего это вы взяли? – Такизава так удивился, что забыл прибавить к своим словам какой-нибудь вежливый оборот, и вопрос прозвучал немного резко.

Акио насупился и уже было приготовился спорить, но тут вмешался Кисё:

– Игараси-сан, я думаю, что Такизава-сан прав, – лучше, по крайней мере, не оставаться вблизи побережья и…

– Так ты и вправду здесь, Камата! Ну погоди у меня!

Александр вздрогнул, услышав раздраженный голос Кими. Девушка подошла к ним, решительно цокая каблучками по кафелю. В руках у нее была небольшая матерчатая сумка – судя по всему, довольно тяжелая, – которую Кими старалась держать как можно аккуратнее.

– Ну-у?.. – Кими окинула всех вызывающим взглядом и остановила его на лице официанта: – И почему я должна с утра пораньше бегать из-за тебя по всему острову? На вот! – Она поставила сумку на колени Кисё – судя по выражению ее лица, она дождаться не могла, когда от нее избавится. В сумке что-то зашевелилось, и послышалось злобное шипение. – Забирай свою дурацкую старую кошку! Мы с Момоэ умаялись ее ловить!

Обернувшись, Александр увидел, что у входа, сложив руки в выжидательном жесте, стоит молчаливая подруга Кими. На правом запястье у нее виднелось несколько длинных красных царапин.

– Ну-у? – Кими нахмурилась. – Ты мне хоть спасибо-то скажешь?

– Большое вам спасибо, Араи-сан, – Кисё поклонился. – Я прошу прощения, что доставил вам столько хлопот. Я теперь перед вами в неоплатном долгу.

– Да уж! – Кими уселась рядом с Такизавой и ласково потрепала его по голове. – Вы слышали, господин работник банка, этот балабол, у которого ни гроша за душой, передо мной теперь в неоплатном долгу! Камата, теперь каждую пятницу спиртное будет за счет заведения, понял ты меня? И чтобы больше никакого «нон-арукоору»! Эй, Момоэ-тян! Ну что ты встала там, как изваяние богини Каннон?![240] Подойди, поздоровайся с моими друзьями!

Подруга Кими послушно подошла и поклонилась. На шее у нее тоже была царапина с запекшимися капельками крови.

– Вот, полюбуйся, Камата, твоя работа! – Кими кивнула на Момоэ. – Видишь, как твоя подруга отделала мою подругу, а?

– Мне правда очень жаль. – Кисё слегка погладил шипящую сумку, и та притихла. – Вам очень больно, Момоэ-сан?

Та отрицательно покачала головой и улыбнулась:

– Ничего страшного, Камата-сан, это ведь всего лишь старая слепая кошка.

Кими презрительно фыркнула.

– Ну что ж, – Кисё поднялся со скамейки, – думаю, госпожу Му нужно отнести в ее новый дом, разве кому-нибудь понравится сидеть в тесной сумке?

– Надеюсь, ты будешь счастлив со своей новой подругой, Камата. Можешь даже жениться на ней – вдруг она по такому случаю превратится в красивую женщину, ты ведь…

В этот момент раздался громкий механический щелчок, и часы Мэйдзи начали отбивать новый час: бой у них был надтреснутый, как будто простуженный. Кими вздрогнула и замолчала.

– Ээ, да уже двенадцать! – Удивился Акио. – Ничего себе! Мне, пожалуй, тоже пора, засиделся я тут с вами, а у меня, между прочим, полно важных дел.

– Конечно, Игараси-сан. – Кисё улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным. – Вы не будете против, если мы пройдемся немного вместе? У меня есть к вам один разговор…

– Да не вопрос, Камата, конечно!

– Вот и замечательно.

Му в сумке у Кисё снова глухо заворчала, и он успокаивающе провел по ткани ладонью. Тихое шуршание напомнило Александру звук накатывающихся на песчаное побережье волн.

– У кого-нибудь найдется закурить? – Спросила Кими, когда они вышли на улицу под моросящий дождь.

Александр развел руками, но Такизава неожиданно вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку «Вирджинии Дуо»[241] и маленькую розовую зажигалку, украшенную парой страз. Кими взяла пачку и привычным движением вытряхнула из нее две сигареты: для себя и для Момоэ.

– Вы же вроде бы… – Начал Александр.

– Что вы, Арэкусандору-сан, это не мои! Это моя Ёрико забыла, когда мы в последний раз с ней виделись…

– А ты и припрятал, чтобы угощать других девчонок? – Усмехнулась Кими, щелкая зажигалкой: из-за ветра, дувшего с моря, огонек все никак не хотел поджигать кончик сигареты. – Ну ты и ловелас, нечего сказать…

– Да нет, что вы, Араи-сан! – Сразу смутился Такизава. – Я просто решил сохранить их на память до нашей следующей встречи.

– Ммм, так значит, ты очень любишь свою Ёрико. – Кими наконец удалось поджечь сигарету, и она отдала зажигалку Момоэ. – Ужасная гадость эти ментоловые, вкус как у зубного порошка.

– А мне нравятся, – тихо возразила Момоэ.

– Сволочь все-таки этот Камата. – Кими, поежившись от холода, медленно