Замкнутый круг - Анатолий Галкин

— Но он хоть богатый?

— Пока нет! Но он ей обещал, что через месяц у него все будет и дача хорошая, и машина, и куча денег. У него богатый родственник наследство оставил. Подробности я не знаю, но Галина Семеновна ему верит.

— Отчего ты так думаешь?

— Она три дня назад веселая такая пришла. К свадьбе, говорит, надо готовиться. Все, говорит, получается. А сегодня утром и какой-то парень на улицу ее вызвал. Она гордая потом пришла. Иностранец, говорит. Специально из Амстердама приехал. Обсуждали, говорит, как подороже старухино наследство продать.

Олег еще несколько раз пытался вернуться к этой теме, но больше ничего важного не узнал. Да и время было позднее, а Ольга ждала от него не разговоров…

Это была работа, и Крылов не стал раскручивать ситуацию на всю катушку. Но для конспирации ему пришлось вести себя естественно. Не мог же он сразу после романтической беседы вывести Ольгу к автобусной остановке и сказать: «Спасибо за информацию. Проводить не смогу. Счастливо доехать»…

Поэтому о последних часах своего свидания с продавщицей Олег не стал рассказывать Савенкову. Этот эпизод не имел отношения к делу. Просто так надо! Этого требует технология сыскного дела. Это издержки производства…

— Очень любопытное дело, Олег! Куча подозреваемых, и все первосортные. Юрист Рубин, тоже хорош! Прямо при мне решил улики уничтожить. И он один знал настоящую цену этих вещей из чемодана. Он опись составлял, консультировался…

— И он же тормозил любые действия старушки по возврату. Время тянул, ждал удобного момента.

— Возможно! Так, что будем делать, Олег?

— Будем ловить злодея. Все они знают, что чемодан был, а при обыске его не нашли. Обыск-то был по убийству. И по дальним антресолям не лазили. Убийца тоже туда не успел добраться. Его спугнули. Он должен попытаться еще раз. Он думает, что чемодан в квартире, а квартира пустая.

— Но он сегодня может туда полезть. Сейчас!

— Сегодня не может. Следователь попросил участкового недельку покараулить эту квартиру. А тот прибил мощные петли и навесил свой гаражный замок. Отмычкой его не взять! И ломать нельзя, все соседи настороже.

— И что дальше?

— Сегодня я с участковым разговаривал. Завтра он замок снимет и возвратит его на свой гараж. Своя машина ближе к телу.

— А старый запор?

— Видел я его. Защелка. Ее ночью можно запросто открыть. Ну, хоть отверткой.

— Так ты, Олег, хочешь засаду в квартире устроить?

— Не хочу, но надо! Кто за чемоданом придет, тот и старушку убил.

Раньше Вавилов такого за собой не замечал. Это была явная бессонница. Три часа ночи, а он даже не ложился. Он сидел в полумраке большой комнаты. В дальнем ее углу, в огромном кожаном кресле, которое помнил с самого раннего своего детства, еще со времен первого спутника.

Вавилов просто сидел и думал, что было тоже впервые. Нет, он и раньше обдумывал кое-какие вещи, но то была сплошная конкретика. А этой ночью мысли его были философские — о судьбе, об удаче, о смысле жизни…

Раньше эта самая удача всегда была с ним.

Он никогда не был привередлив в еде, не был жаден до вещей, а значит, ему всегда хватало денег!

Женщин и их любви тоже было в достатке. Никогда он ни за кем не бегал, никого не завоевывал. Они все сами липли к нему.

И каждую из них он страстно любил. Особенно первый месяц…

А через год ему становилось скучно. И в этот момент всегда появлялась очередная любовь. Теперь уже, как казалось, навсегда.

А потом опять все повторялось.

Все разрывы и разводы он старался проводить очень аккуратно. Для этого он с самого начала следил за тем, чтоб с женщиной было как можно меньше крепких связей. Тогда и рвать не так больно.

У него никогда не было детей, хотя все его жены пытались подловить его на этот счет. Но он был человеком ученым и четко выполнял все медицинские предписания по этой части…

Он также никого к себе не прописывал, не знакомил с друзьями, не совершал совместных покупок…

И, главное, он до самого конца старался казаться ласковым и немного несчастным. Каждой из них он оставлял надежду, что в самый последний момент не будет никакого развода, что он не поставит последнюю подпись, а порвет все бумажки и в слезах бросится в ее объятия. А она все простит…

Вавилов очень этим гордился. Несколько официальных и десяток неофициальных разводов, и ни одного скандала! Ни крика, ни одной разбитой тарелки, ни одного синяка.

При этом он не играл. Он был с ними ласков, потому что любил их всех. Но еще больше он любил разнообразие.

Действительно, если человек любит грибы, то не издевательство ли постоянно кормить его маринованными маслятами, когда кругом полно лисичек, груздей, рыжиков…

Серьезно Вавилов обиделся на женщину всего один раз. Правда, это была уже и не женщина, а старушка.

Так вот, разозлился он на соседку крепко. Теперь, раз уж так случилось, об этом не хотелось и вспоминать. Она сама во всем виновата. А сейчас и ее жалко, и чемодан жалко…

Впервые этот черный немецкий трофей он увидел лет двадцать назад. Это был один из промежутков между его женами, когда почти год Вавилов жил вместе с Ниной. Тогда им не было и пятидесяти.

Он всегда считал ее слишком холодной в любви. Но в тот вечер с ней что-то произошло!

До сих пор Вавилов не мог вспомнить, что такого необычного он с ней делал. Но однозначно, что впервые в жизни Нина Ивановна испытала то самое состояние любовного восторга.

И это почти в пятьдесят лет!

Сразу после случившегося, движимая чувством благодарности и полного доверия, Нина Ивановна в натуральном виде выскользнула из-под простыни и, чуть пошатываясь от дрожи в коленях, бросилась в кладовку.

Достав стремянку, она приставила ее к антресолям и, взлетев на верхнюю ступеньку, начала сбрасывать на пол тюки, коробки…

Эта картинка запомнилась Вавилову не меньше, чем последующее обозрение сокровищ из чемодана. Да и смотрел на них он не очень внимательно. В тот момент его больше волновала сама Нина, ее возбужденные горящие глаза. И не только глаза, а и все остальное.

А через месяц Вавилов встретил свою очередную жену, но Нину покинул только перед самой свадьбой…

Они вместе собирали его вещи, накопившиеся за год. И вместе переносили их этажом выше.

Увидев пустовавшую долго квартиру Вавилова, Нина Ивановна принялась за уборку — как можно в такой беспорядок привести молодую жену…

Но все это было очень давно. После этого он несколько раз возвращался к Нине и столько же раз уходил.

О чемодане они больше не говорили…

Вавилов вспомнил о нем месяц назад, после крупного разговора со своей новой подругой. Он почувствовал, что в свои шестьдесят пять он уже ничего не получит бесплатно. Во всяком случае, ему придется очень много заплатить за обладание Галиной, этой шикарной продавщицей из хозяйственного магазина.

А чем платить?

И тогда он вспомнил об этом чемодане, что наверняка спокойно ждет его в глубине антресолей.

Вспомнил и на другой день с жаром рассказал «коварной» Галине Семеновне о тайне соседки снизу, о ее антресолях и чемодане.

Он говорил ярко, убедительно, но при этом чувствовал, что говорит гнусность: «Эта дура, как собака на сене сидит. Богатство у нее есть, но ни себе, ни людям!»

— Но ничего, Галя! Меня она любит, как кошка! Я власть я над ней имею. Мне она все отдает, что скажу.

— Так попроси у нее.

— И попрошу! Но и Нинка от меня платы потребует. А в постель я к ней не полезу! Она же на три года старше меня! Ни за что с ней не лягу без твоего согласия. Ты как, Галина, на это смотришь?

Согласие от продавщицы он получил сразу же, но его разговор с Ниной Ивановной получился не такой гладкий…

Он слишком спешил! Нужен был долгий предварительный разговор с воспоминаниями о былых ласках, о первых поцелуях на лавочке, о девичьей блузке, которую он никак не мог расстегнуть…

А Вавилов почти сразу предложил ей передать ему «в долг» часть вещей из чемодана.

Передать и сразу же на этом диване получить премию. А потом ежемесячно таким же образом иметь проценты по долговым обязательствам.

Но, похоже, что постель Нину Ивановну уже не интересовала. А тем более диван…

И были у нее какие-то принципы: «Я не имею права разбазаривать эти вещи. Их надо вернуть».

Вавилов уговаривал, убеждал, даже попытался вручить свою плату насильно, но получил достойный отпор и исцарапанное лицо…

Вот тут он впервые в жизни разозлился на женщину.

И не на одну, а сразу на обеих. Они усомнились в его неотразимости! Одна не отдается без денег, а другая не дает из принципа.

На самом деле Вавилов злился потому, что ему придется предстать перед Галиной с пустыми руками. И тут, что ни говори, что ни сочиняй, все ясно как божий день.