Замкнутый круг - Анатолий Галкин

Ему было, чем занять себя эти полтора часа…

Лицо убитого он рассмотрел. По возрасту это вполне мог быть Вавилов.

Олег никогда его не видел и знал лишь по рассказам старушек.

И ключ от квартиры Горюновой у него вполне мог быть. Как у временно приходящего мужа.

Итак, допустим, что это был Вавилов. Он просто пришел он за чемоданом на антресолях. И если бы не второй визитер, то Олег взял бы и скрутил старика.

И сейчас Вавилов сидел бы уже в кутузке, а журналиста, возможно, выпустили бы…

Но сейчас все только запуталось! Мог Вавилов убить Нину Ивановну? Мог! Но кто тогда убил его?

Если убийца один, то это не Вавилов!

Олег чувствовал, что очень хочет спать. А весь анализ ситуации сводится к примитивным и дурацким вопросам…

Через несколько часов он выложит всю информацию Савенкову и пойдет спать. Пусть мудрый шеф «Совы» сопоставляет факты, анализирует. И вообще, пусть начальство решает, как дальше ловить этого убийцу…

Этого или эту?

Простая мысль заставила Олега даже приподняться на его жестком лежаке…

А действительно, почему это убийцей не могла быть прекрасная Галина из «Хозяйственного магазина».

Она знала о чемодане. Это раз!

Она любила деньги. Это два!

Она не любила Вавилова. Это три!

Ей хорошо, конечно, получить большие деньги и Вавилова в придачу! Но гораздо лучше только деньги и без Вавилова…

С помощью этого чемодана старик покупал «молодую» невесту. Но Галина Семеновна сама могла проделать тот же финт и прикупить себе молодого жениха.

Тут есть с чем сравнивать! Тридцатилетний парень или Вавилов? Это две большие разницы! Тут не высшая математика, тут простая арифметика.

Олег встал и попытался припомнить виденный им силуэт в дверном проеме. Но он представлялся ему бесполой тенью. Разве что в брюках.

Пытаясь помочь своей памяти моторикой, Олег закрыл глаза, сгруппировался, как тогда на кухне, бросился вперед. Он резко повернул голову в сторону воображаемой двери…

Мелькнувший в его сознании силуэт обрел довольно пышный, виляющий женский зад…

Олег решил повторить опыт еще несколько раз. Он напрягся, готовясь к прыжку, и с закрытыми глазами «ворвался в холл квартиры».

Хорошо, что никто не видел его на детской площадке в пять утра. Это была еще та картинка!

Редакция газеты «Актив» оказалась более внушительной, чем ожидал Савенков. Охрана щеголяла в камуфляже. В коридорах сверкал мраморный пол и дубовые двери. В кабинетах было обилие молоденьких редакторов, кожаных кресел и импортной техники.

Редактор издания Илья Фокин, приглашая Савенкова, был предельно учтив и любезен: «Я мог бы приехать к вам, но обстоятельства так складываются. Не могли бы сами вы приехать ко мне. Я буду весьма вам признателен и благодарен»…

В телефонном разговоре Фокин ни разу не упомянул Дмитрия Назарова, своего ведущего корреспондента, который печатался под псевдонимом Азаров.

Или он чего-то опасался, или таким образом проявил уважение к Савенкову. Мы, мол, солидные люди, и так понимаем, о чем пойдет речь.

Савенкова явно ждали в редакции. Ребята на входе пропустили моментально. Чуть взглянули на паспорт и сразу, чего обычно не делается, взяли «под козырек».

А тремя ступеньками выше его уже ждала длинноногая девушка от Фокина. Она вела Савенкова по витиеватым коридорам, постоянно оглядываясь и улыбаясь какой-то импортной улыбкой.

Фокин встретил сыщика, как самого высокого гостя.

— Мне очень неловко, уважаемый Игорь Михайлович. Мне, мне надо было к вам приехать! Хотите кофе, виски, коньяк? Понятно, я тоже на работе.

— Я за рулем!

— И я за рулем! Но в переносном смысле. Наша газета мчится вперед, а соседние издания так и норовят подрезать, в бок ударить и грязью обдать.

— Понимаю, Илья Васильевич. В нашем деле тоже рулить приходится.

— Совершенно не то, дорогой Савенков! У нас, в средствах массовой информации совсем иной мир. Зависть, подставы, погоня за рейтингом. Страшная вещь! Все ниши уже заняты. И поднять себя можно лишь утопив соседа или угробив коллегу журналиста. Это я в переносном смысле сказал!

— Но пока у вас все в порядке. Ваш «Актив» в первой десятке, как я понимаю?

— В первой пятерке! А в интеллектуальной среде, которая не читает бульварные листки, то даже в первой тройке! Но крах может наступить буквально завтра. Вы меня понимаете?

— Крах? Из-за Назарова?

— Именно! Если бы Дмитрий писал о сексе или о политике, то это не так страшно! А его конек это борьба с преступностью и чистота рядов соответствующих органов…

— Да, это очень острые темы.

— Именно, товарищ Савенков! Боролся с оборотнями, а сам старушку убил. Нет бы хулигана или полицейского! А старушка, это совсем другой спрос и другой эмоциональный подтекст. Вы меня понимаете?

На Петровке Савенков бывал часто. Его старинный друг генерал Дибич никогда не отказывал ему в аудиенции. И делал он это открыто, хотя понимал, что в какой-то момент контакт с «Совой» может выйти ему боком.

Он хорошо знал, что не все методы этого детективного агентства находятся в рамках закона. Как старый правовед, Дибич четко знал, что это не есть хорошо.

Но как профессиональный сыщик он понимал, что иначе нельзя. То есть работать иначе можно, а получить результат нельзя.

Правильно говорят, что должна быть война с преступностью.

А на войне, как на войне!

В конце концов, и все партизанское движение вне классических законов войны. Иначе сам Кузнецов, стреляющий гаулейтеров на улицах Львова, выглядит, как банальный террорист.

Нет уж! На войне цель всегда оправдывает средства. Правда, если цель благородна, а средства моральны.

Моральны, а не обязательно законны!

Конечно, Дибич мог лишь рассуждать так, оправдывая «партизанские» методы «Совы». Но сам за границы закона выходил очень робко. Он редко нарушал правила.

Общая поддержка Савенкова была одним из таких нарушений. Иногда Дибич страховал «Сову», иногда снабжал ее информацией. И если не «секретной», то уж точно «для служебного пользования».

И сегодня он планировал сделать это, зная, зачем к нему рвется Игорь Михайлович.

— Ты, Игорь, остынь! Я готов с тобой согласиться, что не виноват этот журналист. Да, он не убивал. Но отпустить его мы не можем.

Савенков попытался вложить в свой ответ море иронии и издевательского сарказма.

— Спасибо, генерал! Большое вам спасибо! Что еще ждать от новой полиции? Не виноват человек, но сидеть будет. Все сидят! Только Дибич сидит в кабинете с кондиционером, а Назаров на нарах с двадцатью жлобами.

— Сам виноват.

— И чем же это, господин генерал, виноват молодой журналист? Или он слишком активно Петровку трепал? Так у него газета так называется — «Актив». Вот он и активничал.

— Не надо мне такие гнусности приписывать. Я за критику мстить не стану! А Назаров твой сам виноват. Он вляпался в историю.

— Чем он виноват? Готовил парень статью, зашел к старушке, а она лежит с ножом в груди. Он попытался ей помочь, испачкался в крови и пальчики везде оставил. Все!

— Нет, Савенков, не все. Он сбежал с места преступления.

— Сбежал потому, что вас испугался! У нас полицию не любят, а боятся.

— Он струсил! Вот теперь и пожинает плоды! Но и это еще не все. На вот, читай…

Савенков без энтузиазма взял лист с темной ксерокопией рукописного письма на клочке бумаги с ладонь величиной.

Стало понятно, что он зря кричал на Дибича — тот, очевидно, знает что-то важное, очень осложняющее судьбу Назарова.

Савенков начал читать, чертыхаясь по поводу старого ксерокса:

«Второй раз прошу тебя, друг. Пошуруй в той квартире. Пусть поймут, что не только я там был. Когда выйду, я все отплачу. То, что ты всегда хотел, твое будет…»

Записка была странная. Без конца и без начала.

Савенков сообразил, что это писано рукой Назарова. И что достали ее в Бутырке через «свои возможности». Потому, вероятно, она и не полная.

Не успел человек дописать…

А первой записки у них нет. Не перехватили!

Была бы, то Дибич и ее бы дал…

— Вот так, Савенков. Без этой записки — твоя правда! Убийца Горюновой и Вавилова, скорее всего, один человек. Значит это не Назаров! А с этой писулькой другой расклад. Журналист убил Горюнову и попросил дружка создать ему алиби. Тот влез в квартиру и случайно убил Вавилова. Складно?

— Это только одна из версий…

— Да, Савенков! Но она очень убедительная. И вполне достаточная, чтоб не выпускать Назарова. Согласен?

— Согласен. А Назаров что говорит?

— Молчит, журналист. Этот дурак Бухонин сразу ляпнул ему про записку и про второе убийство. А Назаров все сам сообразил. Второе убийство вполне мог совершить тот, кто первую записку получил. Значит теперь Назаров заказчик, наводчик и соучастник. Вот он и молчит.