Бум! - Терри Пратчетт

- Каких гномов?

Ваймс уставился в покрасневшие от слез глаза. Или их обладатель говорил правду, или театр потерял великого актера.

- Они напали на меня и мою семью – сказал он.

- Я слышал, как Пылкий говорил что-то начальнику охраны. – пробормотал он – Что-то насчет предупреждения.

- Предупреждения?! Вы называете это…- начал Ваймс и замолчал, увидев, как Скромникссон качает головой.

Хорошо, хорошо. Нет смысла срывать зло на Мудрошлемере. Он и так уже утомлен.

- Сейчас они очень напуганы – сказал Мудрошлемер – Они не понимают город. Они не понимают, почему сюда пускают троллей. Они не понимают людей, которые не понимают их. Они боятся вас. Сейчас они всего боятся.

- Куда они направляются?

- Я не знаю. Пылкий сказал, что в любом случае пора уходить, потому что они запролучили куб и картину. – ответил Мудрошлемер – Он сказал, картина покажет, где еще лежит ложь, и эту ложь надо уничтожить. Но больше всего они боятся Тьмы Призывающей, коммандер. Они чувствуют, как она преследует их.

- Это всего лишь рисунок – сказал Ваймс – я в такое не верю.

- А я верю – спокойно сказал Мудрошлемер – Она здесь, в этой комнате. Как она пришла? Она приходит тайно, в темноте, и она мстит.

Ваймс почувствовал, как мурашки побежали по коже. Нобби озирался, разглядывая мрачные каменные стены. Скромникссон сидел в своем кресле выпрямившись. Даже Фред Колон беспокойно поежился.

"Это просто всякая мистика – сказал себе Ваймс – И даже не человеческая мистика. Я в нее не верю. Но почему же тогда кажется, что в комнате стало холоднее?"

Он кашлянул.

- Ну, как только она узнает, что грэги сбежали, я думаю, она пустится вслед за ними.

- Она придет за мной – сказал Мудрошлемер спокойным голосом. Он сложил перед собой руки.

- Почему? Вы же никого не убивали? – удивился Ваймс.

- Вы не понимаете! Они… они… когда они убили шахтеров, один умер не сразу и, и, и, и мы слышали, как он стучит кулаками в дверь, и я стоял в туннеле и слушал, как он умирает, и я хотел чтобы он умер, тогда стих бы этот ужасный стук, и я мог, мог, я мог повернуть колесо и открыть дверь, но я боялся темных солдат потому что у них вообще нет души, и вот поэтому тьма заберет и мою душу тоже…

Тихий голос замер.

Нобби нервно кашлянул.

- Ну что ж, еще раз спасибо – сказал Ваймс.

"Боже ты мой, да бедный ублюдок и правда с катушек съехал. А у меня опять ничего нет – подумал он – Я могу пердъявить Пылкому обвинение в подделке доказатльств. Я не могу привлечь Кирпича в свидетели, потому что это послужит подтверждением их версии, что в шахте был тролль. Все что у меня есть – это молодой Мудрошлемер, который явно непригоден для дачи показаний".

Он повернулся к Скромникссону и пожал плечами.

- Думаю, нашему другу лучше остаться здесь на ночь, для его же пользы. Ему просто некуда больше идти. Сделанное им заявление, разумеется, подпадает под…

Теперь уже его голос стих на полуслове. Он повернулся на стуле и уставился на несчастного Мудрошлемера.

- Какую картину?

- Картину битвы в долине Кум, кисти Методии Плута – ответил гном, не поднимая взгляда. – Она очень большая. Они украли ее из музея.

- Что? – вскричал Фред Колон, который в это время мирно готовил чай в углу комнаты – Так это были они?

- Что? Ты знаешь об этом, Фред? – требовательно спросил Ваймс.

- Мы… да, мистер Ваймс, мы подали рапорт…

- Долина Кум, долина Кум, долина Кум! – проревел Ваймс и так хлопнул ладонью по столу, что стоявшие на нем свечи подскочили – Рапорт? Какая, к черту, польза от рапорта? Разве у меня сейчас есть время читать рапорты? Почему никто не сказал мне об этом…

Одна свеча скатилась на пол и погасла. Ваймс попытался поймать другую на краю стола, но она проскользнула у него между пальцев и упала на пол фитилем вниз.

Тьма обрушилась на них, как топор.

Мудрошлемер застонал. Это был идущий от сердца, раздирающий душу стон, больше похожий на предсмертный хрип.

- Нобби! – заорал Ваймс – сейчас же зажги, мать ее, спичку! Это, мать его, приказ!

В темноте раздалось отчаянное карябанье, и вот, наконец, спичечная головка вспыхнула, как сверхновая звезда.

- Так, тащи ее сюда, парень! – прокричал Ваймс – Быстро зажги свечи!

Мудрошлемер продолжал смотреть на стол, по которому раздосадованный хлопок Ваймса разбросал фигурки гномов и троллей.

Пока разгорались свечи, Ваймс бросил взгляд на игровую доску. Если вы от природы наблюдательны, то вы могли бы сказать, что упавшие гномы и тролли сформировали неровный круг вокруг центрального камня, а несколько других гномов откатились в сторону и улеглись в линию. Глядя сверху, вы могли бы сказать, что получился круглый глаз. С хвостом.

Мудрошлемер тихо вздохнул и боком соскользнул на пол. Ваймс вскочил на ноги, чтобы помочь ему, но неожиданно вспомнил о политике. Он заставил себя шагнуть в сторону, подняв руки.

- Мистер Скромникссон – сказал он – я не могу прикоснуться к нему. Пожалуйста?

Грэг кивнул и опустился на колени рядом с гномом.

- Пульса нет, сердце не бьется – объявил он через несколько секунд – мне жаль, коммандер.

- Ну что ж, похоже на то, что я теперь в ваших руках – сказал Ваймс.

- Разумеется. В руках гнома. – сказал грэг, поднимаясь на ноги – Коммандер Ваймс, я, если будет нужно, поклянусь, что пока я был здесь, с Мудрошлемером обращались со всей необходимой заботой и вежливостью. Возможно даже с большей вежливостью, чем гномы имели право ожидать от вас. Его смерть не ваша вина. Тьма Призывающая призвала его. Гномы поймут.

- Ну, а я не понимаю! Почему она убила его? Что сделал несчастный ублюдок?

- Думаю, можно сказать, что это страх перед Тьмой Призывающей убил его. – сказал грэг – Он оставил шахтера в ловушке, слышал его крики, и ничего не сделал, чтобы помочь. Для всех гномов это ужасное преступление.

- Такое же ужасное, как уничтожение слова? – кисло спросил Ваймс. Он был потрясен даже сильнее, чем был готов себе признаться.

- Кто-то пожалуй скажет, что гораздо хуже. Собственная вина и страх убили Мудрошлемера. У него в голове была его собственная Тьма Призывающая. – сказал Скромникссон – В некотором роде, она у всех у нас есть. Или нечто похожее.

- Знаете, ваша религия здорово сбивает людей с толку – сказал Ваймс.

- Не так сильно, как они сами сбивают друг друга с ног. – ответил Скромникссон, невозмутимо складывая руки мертвого гнома на его груди – И это не религия, коммандер. Так написал Мир и Законы, а потом Он оставил нас. Он не требует, чтобы мы думали о Нем. Он требует, чтобы мы просто думали.

Он поднялся на ноги.

- Я должен объяснить ситуацию моим товарищам, коммандер. Между прочим, я прошу вас взять меня с собой в долину Кум.

- Я разве говорил, что отправляюсь в долину Кум? – удивился Ваймс.

- Ну хорошо – спокойно сказал грэг – скажем тогда так: если вы вдруг ощутите себя в настроении прогуляться в долину Кум, возьмете ли вы меня с собой? Я знаю это место, знаю историю, я даже знаю немало о гномьих рунах, особенно о главных рунах Тьмы. Я могу оказаться полезным.

- Вы требуете все это просто за то, что расскажете правду о том, что здесь произошло? – резко спросил Ваймс.

- По сути, нет. Дж'дс хасфэк 'дс'. Предлагаю сделку без топора в руках. Я расскажу правду в любом случае, что бы вы ни решили – ответил Скромникссон – Более того, если вы не желаете ехать в долину Кум, коммандер, то я не буду на вас давить. Я просто поделился с вами своими праздными мыслями.

Оторваться. Ну и что в этом хорошего?

Это не удовольствие, радость, развлечение или веселье. Это слово для какого-то мелкого, пустого, жестокого, порочного ублюдка, для кого-то со смехотворными дрожащими усиками на голове, одетого в майку с надписью "Я Этого Хочу!", для того, кто имеет тенденцию, проснувшись, обнаруживать себя мордой в канаве.

Ангва умудрилась где-то раздобыть ярко-пурпурную накидку с перьями. Это была не ее накидка. Вообще ничья. Просто она оказалась у нее на плечах. Ее уродливо-фальшивый вид привел Ангву в еще более мрачное натроение. У нее в голове ворочалась какая-то мысль, еще более раздражающая от того, что никак не удавалось понять, о чем же она. Насколько она помнила, все закончилось в "Гробу". Это был бар для умертвий, хотя в нем терпимо относились к каждому, кто был недостаточно нормален.

К Смуууглянке там совершенно точно отнеслись вполне терпимо. Она просто не поняла, что это за кабак. Вот почему мужчины с ней не разговаривали. "Проблема в том – подумала Ангва – что Нобби на самом деле не так уж и плох". В сущности.

Насколько она знала, он всегда был верен мисс Плоскодонке, или, иначе говоря, когда его лупили рыбой или швыряли в него моллюсками, он даже и не думал о других девушках. У него и правда была романтическая душа, заключенная в тело, назывемое Нобби Ноббс.