Прибалтийская «мясорубка» - Виктор Карлович Старицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гаврилов приказал зенитчикам развернуться для отражения атаки с воздуха. Теперь следовало ожидать авианалета. Но сперва с закрытых позиций ударила тяжелая артиллерия. На позициях ПТО вспухли разрывы. Сопровождавший немецких танкистов самолет-разведчик начал корректировку. Дивизионные гаубицы вступили в контрбатарейную борьбу. Командиры полков доложили потери. Наиболее сильный урон понесли батареи ПТО. Выбито около трети «сорокапяток». Гаврилов подписал подготовленное штабом донесение о бое. В ответной шифровке комкор дал канал для связи с корпусным артполком. Батареи тяжелых 150-миллиметровых гаубиц уже заняли позиции и были готовы к стрельбе. Командир дивизионного артполка подполковник Жигунов сразу же подключил их к контрбатарейной стрельбе, дав отбой своим гаубичникам.
Для авианалета немцы, видимо, собрали все, что смогли. Появились около 30 Ю-88 и 18 пикировщиков Ю-87 в сопровождении примерно 40 истребителей.
Истребителей прикрытия связали боем. Зенитчики сосредоточили огонь на «лаптежниках», как более опасных. Сбили троих. Остальные отбомбились по полку Гущина. Хотя и не точно. Все-таки прицел им зенитчики сбили. Подошедшие на трех тысячах метров Ю-88, которых обстреливали только 12 трехдюймовых зениток, тоже отбомбились. Бомбардировка с такой высоты по закопавшимся в землю пехоте и артиллерии не слишком эффективна.
В 18 часов противник снова пошел в атаку, на этот раз в центре, на полк Гущина. Одновременно открыла огонь подтянувшаяся немецкая артиллерия. Плотность ее огня значительно возросла. На этот раз в атаке участвовали и крупные силы пехоты. Двумя цепями, развернувшись на два километра, шли танки. В первой цепи – Т-4, во второй – Т-3. Между танками густо бежала пехота. За ними двумя цепями двигались бэтээры, также в сопровождении пехоты. Гаврилов приказал дивизионной артиллерии открыть огонь по танкам. Корпусной тоже. Близнецову и Волкову приказал поддержать Гущина всеми средствами полков. Вызвал по рации штурмовиков. С опушки лесного массива на правом фланге по немцам тоже открыли огонь чьи-то пушки. Направленная туда разведка вскоре донесла по радио, что подтянулись отставшие от танкистов мотострелки и артиллеристы из 37-й танковой. Гаврилов тут же установил огневое взаимодействие с командовавшим ими начштаба Ганичкиным.
Весьма кстати, подумал Гаврилов, огневая мощь артиллерии увеличилась почти в полтора раза.
Несмотря на плотный заградительный огонь, танки первой цепи пересекли поле и стали стягиваться к бродам. В поле чадил с десяток дымных костров. Пехота под артиллерийским и минометным огнем залегла, но продолжала ползком и перебежками продвигаться вперед. Передовые танки уже выползли из речки на берег. До линии окопов им осталось меньше ста метров. По переправившимся машинам в упор ударили бронебойщики. Сто двадцать противотанковых ружей полка не оставили немецким танкистам никаких шансов. Все переправившиеся танки загорелись. Но по обнаружившим себя бронебойщикам с другого берега ударили танковые пушки. Почти полсотни трехдюймовок. Расчеты попрятались в наспех отрытых окопах. Подготовить доты и блиндажи дивизия не успела. Всё новые танки переползали броды.
К счастью, появились штурмовики. Одна эскадрилья сменяла другую. Отстрелявшись эрэсами и сбросив мелкие бомбы на танки, летчики принимались обрабатывать из пулеметов залегшую пехоту. На сжатых и распаханных полях пехотинцев было прекрасно видно сверху. Даже истребители сопровождения не смогли остаться в стороне и подключились к этому полезному делу. Отпустив прикрываемых штурмовиков с поля боя, истребители делали один-два захода по пехоте и только потом уходили догонять прикрываемых. Немецких самолетов, к счастью, не было. Заградительный огонь из всех стволов артиллерии и минометов не прекращался.
И немцы не выдержали. Первой покатилась назад пехота. За ней стали пятиться и танки. Идти вперед без пехоты танкисты не захотели. Бронебойщики перещелкали бы их всех. В поле горели еще 16 танков и 13 БТР. Трупами пехотинцев была густо засеяны все пашни. Надеюсь, на сегодня, после такой бани, фрицы успокоятся, подумал комдив и приказал доложить потери.
Из подбитых на нашей стороне реки танков удалось взять пленных танкистов. После экстренного допроса начальник разведки доложил, что против них действуют три танковые дивизии и мотодивизия СС «Райх». Гаврилов не поверил:
– Что-то танков маловато для трех дивизий.
– Так двенадцатый танковый их тоже хорошо пощипал. По словам пленных, от двенадцатого танкового больше ничего не осталось.
К восьми часам Гущин сообщил: два мотострелковых батальона, на которые пришелся весь удар немцев, потеряли около половины личного состава. В батальоне боевой поддержки осталось чуть больше трети артиллерии и около половины минометов. Сразу после доклада Гущина появились крупные силы бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Бомбовый удар снова пришелся на полк Гущина. Силу и точность бомбежки все же ослабили эскадрильи прикрытия, которых теперь стало две, причем обе не на «ишаках», а на новых истребителях. Ястребки сбили три бомбера и три истребителя. Сами потеряли четверых. Зенитчики тоже не оплошали и сбили двоих.
Гады не успокоились, опять пойдут на Гущина, – сделал вывод комдив. Тут же приказал Близнецову и Волкову по одному стрелковому батальону перевести в полосу полка Гущина. К счастью, передовой окоп, хоть и в одну нитку, уже был протянут по всему фронту обороны дивизии, что давало возможность безопасного и скрытного маневра подразделениями. Самому Гущину приказал уплотнить фронт полка с трех до полутора километров.
Солнце уже висело над самым горизонтом, когда немцы снова пошли в атаку. Одновременно ударила их артиллерия. Били снова по полку Гущина на уже уплотненной позиции. По позиции батальона боевой поддержки, рядом с которой находился НП Гаврилова, долбили тоже. Причем плотность огня уже приближалась к той, которую Иван Васильевич помнил по Брестской крепости. Пришлось уйти из окопа в блиндаж. Сидеть в окопе было бессмысленно. Всю видимость закрыла плотная пыль. Блиндаж НП ходил ходуном, бревна перекрытия ворочались и противно скрипели.
Очевидно, немцы стянули против нас всю уцелевшую артиллерию танковой группы. Бьют крупные калибры, если накроет прямым попаданием, три наката не спасут, – подумал Гаврилов, а в батальоне боевой поддержки ни одного блиндажа или дзота нет. Не успели построить. Вся артиллерия и минометы и личный состав в открытых окопах.
«Черт побери, надо было перейти на КП… – выругался про себя Иван Васильевич. – Сижу тут как мышь под веником и ничего не вижу!» Он приказал телефонисту соединиться с КП дивизии. Линия оборвана. Радиосвязь, однако, еще была. Соединившись с начштаба, Гаврилов приказал ему руководить боем, а все отдаваемые команды дублировать
