Прибалтийская «мясорубка» - Виктор Карлович Старицын

сил явно не хватало для выполнения поставленной задачи – выйти к Двине и перерезать коридор от Двины к Резекне. Я приказал П. Ф. Серпилину срочно выдвинуть к Рудзати 11-й танковый корпус и передать его в распоряжение командующего Прибалтийским фронтом.

Совершив 110-километровый марш, в середине дня 20 сентября корпус вышел в назначенный район и в ночь на 21-е занял исходные позиции. Командующий группой армий «Север» Гёпнер одновременно с нами выдвинул к Рудзати свои последние резервы: 5-ю танковую, 227-ю моторизованную и три пехотные дивизии. Эти соединения были своевременно обнаружены на марше авиаразведкой и серьезно потрепаны нашей авиацией. Тем не менее танковая и моторизованная дивизии подошли на поле боя одновременно с нашим 11-м корпусом. Пехотные дивизии подошли на второй-третий день.

С 21-го по 29 сентября в четырехугольнике Ливаны – Прикули – Бернани – Турки шло ожесточенное сражение. Стороны поочередно атаковали и контратаковали. С нашей стороны участвовали семь танковых дивизий с 800 танками и четыре мотострелковые дивизии. С немецкой – три танковые со 150 танками, одна мотопехотная и семь пехотных дивизий. Наши войска трижды выходили к берегу Двины и трижды откатывались назад под давлением противника. Сражение на земле сопровождалось таким же ожесточенным сражением в воздухе. Хотя наша авиация имела значительное численное превосходство, противник, поднимаясь с приблизившихся аэродромов, оказывал ожесточенное сопротивление.

Наконец, к 30 сентября обе стороны исчерпали все резервы и перешли к обороне. Перерезать коридор Двина – Резекне нам не удалось, хотя его ширина была сужена с 20 до 6 км при длине узкой части 20 км. Все снабжение своей резекненской группировки противник был вынужден проводить по этому узкому коридору под нашим круглосуточным артиллерийским и авиационным воздействием. Важнейшим результатом этого беспримерного по упорству сражения было уничтожение последней подвижной группировки в составе вермахта.

Однако сражение в Прибалтике еще далеко не завершилось. Командующий окруженной у Пярну группировкой генерал Руофф, поняв, что предпринятая Гудерианом попытка деблокады провалилась, а кригсмарине не в состоянии обеспечить сколь-нибудь приемлемое снабжение его группировки, предпринял 2 октября отчаянную попытку прорыва. Это был в полном смысле жест отчаяния. Горючего группировка не имела, а пройти в пеших порядках 160 километров до окруженных у Гулбене войск Гудериана было совершенно нереально. Попытке предшествовал наш ультиматум от 29 сентября, отклоненный Руоффом, и приказ Гитлера держаться в окружении до последнего, который Руофф не выполнил. Дождливой ночью со 2-го на 3-е октября плотные массы пехоты атаковали позиции нашей 118-й дивизии на южном фасе пярнуского котла. Накачанные шнапсом немецкие солдаты шли в полный рост на пулеметы наших стрелков. Лишь немногие из 20 тысяч смогли вырваться из котла. Разрозненные группы немцев были уничтожены или пленены 4–5 октября кавалеристами 36-й кавдивизии, которая к этому времени уже была переброшена с острова Сааремаа на материк. Сам генерал Руофф погиб. В плен были взяты 3800 солдат и офицеров, включая трех генералов.

До конца сентября Прибалтийские фронты получили все обещанные Главкоматом западного направления резервы: 8 авиадивизий, танковый, два мотострелковых и два стрелковых корпуса.

В период с 3-го по 14 октября немецкие войска дважды пробивали коридор от группировки Гудериана в сторону Резекне и в сторону Айвиексте, но каждый раз эти коридоры перерезались контрударами с использованием полученных от Главкомата резервов. Как выяснилось позднее, отводить группировку Гудериана на соединение с остальными войсками группы армий «Север» Гитлер категорически запретил.

К середине октября у Гудериана в котле осталось 46 тысяч живой силы при 600 орудиях. Снабжение окруженной группировки осуществлялось по воздуху в ночное время. В связи с плохой погодой эффективно препятствовать переброске грузов наши авиация и зенитная артиллерия не смогли. Во второй половине месяца в Латвии начались затяжные дожди, которые сделали невозможным передвижение какого-либо транспорта вне дорог с твердым покрытием. Боевые действия затихли. Обе стороны перешли к обороне с целью пополнения войск и перегруппировки. Третья фаза сражения в Прибалтике завершилась. Последняя попытка немецко-фашистского командования добиться стратегического перевеса закончилась полным провалом.

* * *

В реале зимой 1941 года Гитлер точно так же категорически запретил войскам отступать, несмотря на многократные просьбы своих генералов. Немецкие войска стойко держались в окружениях у Вязьмы, у Холма, у Демянска. В реальной истории зимой 1941–1942 годов такая тактика вполне оправдала себя и спасла немецкую армию от разгрома.

У Красной Армии не хватило сил на добивание окруженных группировок. Положение усугубилось тем, что руководство РККА с одобрения Сталина решило наступать сразу на всех фронтах. В итоге решающий успех не был достигнут нигде. Если бы все резервы были сосредоточены против группы армий «Центр», то, вполне возможно, она была бы окружена и разгромлена.

Как уже отмечалось, на вставшие в жесткую позиционную оборону немецкие дивизии бросались плохо вооруженные стрелковые соединения почти без поддержки артиллерией и авиацией. Эти атаки продолжались до полного исчерпания живой силы наступающих. В этих безрезультатных наступлениях Красная Армия понесла огромные потери, в несколько раз превышающие потери немцев.

Но уже зимой 1942–1943 годов эта же тактика привела вермахт к Сталинградской катастрофе. В альтернативной реальности сил у Красной Армии несравненно больше и катастрофа вермахта началась на год раньше и значительно западнее.

Иванов. 3 октября 41 года

Уже 12 дней 385-й стрелковый полк спокойно сидел в обороне, постреливая в сторону немцев. Бойцы наслаждались покоем. Противник на выстрелы практически не отвечал.

– У фрицев ни еды не осталось, ни снарядов, только по одному патрону, чтобы застрелиться, – ехидничали по этому поводу бойцы.

118-я стрелковая дивизия после тяжелейшего боя у Таали была отведена на тыловой рубеж на пополнение и переформирование. В боевых частях дивизии уцелела едва ли четверть бойцов и командиров.

Проведя на тыловом рубеже почти месяц, пополнившись до штата и подучив поступившее пополнение, 7 августа дивизия была переброшена к местечку Уулу, где сменила на южном фасе пярнуского котла 210-ю мотострелковую дивизию. В котле сидели те самые фашистские танковые и моторизованные дивизии, от которых 118-я яростно отбивалась в начале июля у Таали. Точнее говоря, остатки этих дивизий, без танков, почти без артиллерии и почти без патронов. Полк поставили в оборону на правом фланге дивизии, в локтевом взаимодействии с полком соседней 300-й дивизии.

По словам проводивших с бойцами политбеседы политработников, Рижский залив был полностью перекрыт Балтийским флотом, Ирбенский пролив перегорожен многослойными минными полями. Немцам лишь изредка удавалось доставлять в котел немного боеприпасов на подводных лодках, четыре из которых наши моряки утопили. Уже три месяца немцы жили на подножном корму, который удавалось отобрать у крестьян на бедных латышских мызах и у рыбаков, ловивших рыбу по ночам. Как говорили политруки, фашисты заставляли рыбаков выходить в море под страхом смертной казни их семей.