Еврейское остроумие - Зальция Ландман

Фирма "Даниель и К°, международные перевозки", ищет нового коммивояжера. Появляется претендент.

— Сколько времени вам понадобится для маршрута Австрия — Чехословакия — Венгрия — Сербия — Турция — Россия?

— Четыре месяца.

— Это для нас слишком долго.

Второй претендент считает, что сумеет справиться с задачей за два месяца. Шефу фирмы и это кажется большим сроком.

Наконец появляется Сами. Он после короткого раздумья заявляет:

— Уложусь в три недели.

— Отлично! Вы — наш человек!

Ровно через три недели Сами возвращается.

— Контракты? Да я все силы потратил только на то, чтобы контакты завязать!

Сынишка банкира Кана проглотил золотую монету. Через три дня банкир вызывает врача.

— Почему не вызвали меня сразу? — удивляется врач.

Кан, гордо:

— Я не хотел, чтобы люди подумали, будто монета нужна мне срочно!

— Как дела, герр Берлинер?

— Плохо, очень плохо!

— Да будет вам! Я слышал, пару недель назад вы получили наследство от тетушки.

— Да, так и есть.

— А за неделю до того умер ваш двоюродный дедушка, который тоже кое-что вам оставил!

— Тоже верно.

— И вы говорите, что дела идут плохо?

— Конечно. Сами смотрите: на этой неделе — как обрезало!

— Какой вы счастливец, герр Кан! Один ваш сын — офицер, второй — банкир.

— И это, по-вашему, счастье? Вот если бы они захотели поменяться! Ведь офицер целыми днями подписывает векселя, а банкир только и думает что о лошадях.

Маленький Мориц:

— Тате-лебен (папочка), у меня красивая подпись?

— Ты должен знать, Морицхен: подпись не должна быть красивой. Подпись должна быть надежной!

Кон, мелкий служащий, приходит в офис с часовым опозданием: физиономия у него в синих и зеленых синяках, он хромает, левая рука в гипсе.

— Вы являетесь только сейчас? — хмуря лоб, выговаривает ему шеф.

— Господин советник коммерции, — бормочет Кон, — я выпал из окна третьего этажа.

— И вы мне хотите сказать, что вам на это потребовался целый час?

Кон, который не относится к любимчикам шефа, оставил на своем столе записку: "Я на кладбище".

Когда он вернулся, на записке было дописано: "Да будет земля тебе пухом!"

Леви отмечает пятнадцатилетие своей фирмы и говорит помощнику:

— Послушайте, мне бы хотелось отпраздновать юбилей фирмы так, чтобы это всем было заметно, чтобы мои подчиненные радовались, но чтобы мне это ничего не стоило.

— Господин советник коммерции, вам надо повеситься. Это все заметят, вам это обойдется совсем даром, а уж как рады будут ваши подчиненные!

— Герр Майер, я у вас уже десять лет служу бухгалтером. Я считаю, мне нужно повысить жалованье.

— Вы уволены! Мне не нужен бухгалтер, который так плохо считает.

Вместо ожидавшейся премии Гринблат дарит своему помощнику на Новый год свой портрет с дарственной надписью.

Помощник долго смотрит на портрет и говорит:

— Как это на вас похоже!

Хозяин видит своего бухгалтера у парикмахера; время рабочее, до обеда еще далеко. Хозяин негодующе кричит:

— И вы в рабочее время смеете стричь себе волосы!

— Ну да, — отвечает бухгалтер. — Они ведь у меня росли тоже в рабочее время.

— Вчера был юбилей нашего шефа. Служащие перед ним так и лебезили. А я написал ему письмо и выложил все: что он внушает мне омерзение, что и все другие на самом деле презирают его, считают кровопийцей и негодяем, что за двадцать лет, пока я у него работаю, я не нашел в нем ни одной положительной черты…

— Господь с тобой! Как только он получит письмо, он тут же тебя вышвырнет.

— А почему ты думаешь, что он его получит? Я ведь не сумасшедший — посылать такие письма!

Покупатель, в бешенстве:

— Я у вас попросил лучшую сигару, а вы мне что продали? Старье, хлам… Чего вы молчите?

— А что я могу вам сказать? Только то, что вы счастливчик. У вас такая сигара — одна-единственная, а у меня — вон, все полки забиты!

Владелица лавки прохожему:

— Заходите, пожалуйста, к нам! У нас все есть в продаже.

— И носовые платки есть?

— Ну конечно! Льняные, хлопчатобумажные, шелковые…

— Тогда возьмите один и вытрите себе нос.

— Смотри, этого человека я поставил на ноги…

— Я и не знал, что ты такой благодетель!

— …а до того, как мы с ним встретились, он в своем экипаже ездил.

Вывеска на двери:

"Иосиф Ратнер. Идеалист, торговец старым платьем, костями, тряпьем, заячьими шкурками, за которые плачу самую высокую цену".

— Сколько служащих на вашем предприятии?

— Двенадцать… нет, собственно говоря, только одиннадцать, потому что один все время сидит в клозете.

Служащий мечется по конторе туда-сюда и причитает:

— Ах, моя голова, моя голова! Кажется, я теряю разум!

Хозяин, строго:

— Если у вас болит голова, идите домой! Только прекратите бегать и хвастаться!

— Посмотри-ка: у Тейтельбаума, с которым у меня было столько неприятностей, родилась тройня. Поделом ему! Пускай знает, каково это, когда получаешь больше, чем заказывал!

Кратценштейн пишет жалобу в Министерство путей сообщения: "…Так что груз шерстяных тканей прибыл мокрый, испорченный, и мы понесли большие убытки. Мой компаньон считает, что ответственность за это должна нести железная дорога, так как крыша вагона была худой. Ваше превосходительство, ну как это вам?"

Еврей-торговец договорился с женой: каждый раз, когда ему не удастся заключить хорошую сделку, она должна зажигать в доме праздничное освещение. Если же день заканчивается успешно, в доме пускай горит одна-единственная свеча.

— Если мне не везет, — объяснял он, — пускай и другие будут в плохом настроении. — Ведь они злятся, когда думают, будто мне все удается. Вот для чего нужно праздничное освещение.

А когда у меня все хорошо, пусть и другим будет немного радости. Ведь в каком случае мои дорогие сограждане рады больше всего? Когда думают, что мне больше чем на пару свечей не хватает.

Поздно вечером Янкель стучит в окно Мойше и тихо спрашивает:

— Мойше, ты уже спишь?

— Нет.

— Можешь одолжить мне пятьдесят гульденов?

— Я сплю, я сплю!

Барон фон П. покупает у Янкеля тягловую лошадь. Он придирчиво осматривает животное и говорит:

— Вы должны снизить цену: лошадь на один глаз слепа!

— Боже праведный, герр барон! Что она у вас должна делать: работать или читать газету?

Барон фон П., крупный землевладелец, жалуется Янкелю на плохую погоду. На что Янкель отвечает:

— Вот и я не понимаю, как можно делать гешефт под открытым небом?

Финкелыптейн, правая рука господина Янку из городка Григорча, возвращается из Рима, где он занимался валютными операциями.

— Ну как, Финкелыптейн, — спрашивает его помещик, — а у Папы Римского ты побывал?

Финкелыптейн:

— Боже праведный, неужели он тоже торгует валютой?

Хаим из нищей Касриловки:

— В нашем местечке есть всего одна золотая монета.

— Не может этого быть! Это обман зрения, и вызван он скоростью обращения…

Касриловка. Мойше продает свою корову Ицику, тот продает эту корову, немного дороже, обратно Мойше, Мойше опять продает ее Ицику…

Однажды Мойше приходит к Ицику, сияя от радости:

— Я очень выгодно продал корову одному приезжему!

Ицик, побледнев:

— А на что же мы теперь будем жить?

На железнодорожной станции:

— Ты куда едешь?

— В Варшаву, закупать доски.

— Слушай, зачем ты мне врешь? Я же знаю: если ты говоришь, что едешь в Варшаву за досками, то на самом деле ты едешь во Львов продавать зерно. Но я случайно узнал, что ты действительно едешь в Варшаву за досками. Почему же ты тогда врешь?

Вариант.

Исаак встречает на станции Давида.

— Я еду в Варшаву, — сообщает Давид.

Исаак качает головой:

— Ой, ганев (мошенник)! Я же знаю: если ты говоришь, что едешь в Варшаву, значит, на самом деле ты едешь во Львов. Но ты мошенник вдвойне: случайно я узнал, что ты на самом деле едешь в Варшаву!

К старому Соломону, хозяину магазина, приходит коммивояжер по продаже белья и раскладывает свою коллекцию. Они рассматривают, ощупывают товар, обсуждают цены и условия поставки, коммивояжер подтаскивает все новые чемоданы с образцами. Наконец открыт последний чемодан.