Элли и арфист - Прайор Хейзел

После того, как он своими глазами увидел, что Элли живет в амбаре, он поехал домой и залил в себя виски. Затем смочил в керосине тряпки и положил их в ведро. Он приготовился ждать, но когда вернулся к амбару, увидел, что машины Элли уже нет. Он предположил, что она испугалась и увезла меня куда-нибудь, возможно, на север, к своей сестре. Он считал, что мы с Элли заслужили получить сюрприз по возвращении. Поэтому он рассовал тряпки по всем щелям вокруг сарая и достал спички.

Когда он мне об этом сообщил, я обошел сарай, чтобы проверить, правда ли это, и так оно и оказалось. Я собрал тряпки. Их было много. Некоторые из них были похожи на одежду Элли. Носки вишневого цвета, кардиган цвета мха и терракотовая футболка. Они были насквозь пропитаны керосином и валялись повсюду: под окнами, в почтовом ящике, а один – похожий на ее свитер красно-коричневого цвета – лежал рядом с дверцей Финеса. Муж Элли, Клайв (как он мне рассказал) как раз наклонился, чтобы засунуть свитер в фазаний лаз и приготовился зажечь спичку, когда из дверцы выскочил Финес. Финес птица не агрессивная, но он испытал неприятный шок, когда в попытке отправиться на ночную прогулку обнаружил мужчину, запихивающего пропитанный керосином свитер в его дверцу. Эта неожиданная встреча настолько его потрясла, что он напал на незнакомца.

Я делаю паузу.

– Я бы сказал, что это была самооборона, не так ли?

Джо не отвечает. Она перестала жевать виноград и смотрит на меня.

– Это был шок не только для Финеса, – продолжаю я. – Для мужа Элли это тоже стало огромным потрясением: ему в лицо вонзил когти встревоженный фазан, как раз в тот момент, когда он собирался поджечь одежду, сарай и арфы.

Джо слушает разинув рот.

– Шок оказался настолько сильным, что вместо того, чтобы что-то поджечь, он пошел и уселся в моем амбаре. Там я его и обнаружил. Там он на меня и напал.

– Боже правый! – бормочет себе под нос Джо.

Я продолжаю свое повествование.

– После того, как я узнал все о муже Элли и его намерениях, я ощутил тревогу. Я начал говорить и поделился с Клайвом своими соображениями. А именно тем, что у него не все в порядке с головой.

– Немного?! Да он психопат! – кричит Джо.

Я сообщаю ей, что психопат Клайв тогда не знал, что Элли лежала в моей постели и боролась с приступами тошноты. Но потом она вышла из моей спальни и увидела мужа. И она удивилась встрече не меньше, чем он, и уронила свечу. Свеча упала прямо в кучу пропитанной керосином одежды, которую я собирал. Это был ужасный несчастный случай, стечение обстоятельств, и оно едва не стоило нам всем жизни.

Устав говорить, я опускаюсь на подушки.

Глаза Джо горят, и она выглядит так, как будто вот-вот извергнет из ноздрей огненную струю, как дракон.

– Боже всевышний! Эта Элли еще ответит! А я-то думала, что Рода плохая!

46

Элли

Ради такого дела только сестра согласилась бы проехать триста миль, когда у нее дома лежит больной ребенок, а трое других требуют ее внимания.

– Но боюсь, мне придется везти нас прямо из больницы обратно в Йоркшир, – упавшим голосом произносит Вик. – Я бы предложила остановиться в отеле, но Алан завтра на работе, а с няней я так быстро договориться не успею.

Значит, шестьсот миль. Это слишком много, даже для сестры.

Вот бы Кристина была здесь!

Я прокручиваю в голове другие варианты. Затем говорю Вик, чтобы она оставалась на месте. В будке лежит телефонный справочник. Я перелистываю страницы. Номер указан.

Телефон звонит и звонит. Я уже готова сдаться, когда слышу щелчок, и меня приветствует мужчина с напевным валлийским акцентом.

– Привет, Томас, это Элли Джейкобс.

– Элли Джейкобс! Здравствуй, Элли Джейкобс. Очень приятно! Чем могу быть полезен?

Он ничего не знает о событиях прошлой ночи, кроме того, что Дэн припарковал мою машину возле его дома. Я в максимально мягкой манере сообщаю ему последние новости. Пока я описываю сцену пожара, Томас заваливает меня красочными ругательствами.

– Ну, и как наш приятель Дэн? С ним все в порядке?

Я уверяю его, что с Дэном все в порядке, он тоже здесь, в больнице, но его до сих пор «подлатывают».

Я объясняю свою текущую проблему и осведомляюсь о своей машине.

– Да, она все еще здесь, рядом с моим фургоном, – отчитывается Томас. И да, Томас, да благословит его Господь, с радостью заедет за мной и подвезет меня до моей машины. Он также уверен – не наверняка, но почти – что его жена не будет возражать, если я одолжу кое-что из ее одежды.

Еще никогда поездка в Йоркшир не длилась так долго. Я до сих пор чувствую себя очень хрупкой. А еще мне неудобно и все чешется. Юбка жены Томаса – ужасное изделие, трубчатая, из сиреневого нейлона и на три размера больше, чем нужно. Свитер тоже гротескный, с пышными рукавами и узором из огромных бирюзовых и розовых роз. При первой же возможности я верну обе вещицы их доброй хозяйке. Мой наряд в данный момент волнует меня меньше всего, но я усовершенствовала его как могла с помощью коричневой куртки Дэна. Куртка ужасно провоняла дымом, но в ней сохранился аромат сосновой древесины и, возможно, самого Дэна. Аромат доброго, храброго мастера по изготовлению арф.

Всю дорогу перед моими глазами стоят горящие арфы. Я веду машину неровно, рывками, меня терзают тревожные воспоминания: запах, жар, звук ревущего пламени и рвущихся струн. Также меня преследуют образы, связанные с Дэном: как он лежит на больничной койке и стонет от боли. И проклинает тот день, когда встретил меня.

Я лишь молюсь, чтобы он поскорее поправился и нашел способ жить дальше. Томас пообещал мне, что съездит его навестить, как только врачи разрешат. Жаль, что я не могу быть ближе. Как только приеду к Вик, попробую дозвониться до больницы.

Что касается моего собственного будущего, то тут я вообще ничего не знаю. Логика подсказывает, что мне следует вернуться к Клайву, если он согласится меня принять. Если бы он приехал забрать меня из больницы, я бы помчалась к нему домой, послушная, как овечка. В конце концов, он спас Дэну жизнь после того, как сам едва не погиб из-за моей неуклюжести, из-за того, что я выронила свечу. Разве я могу такое забыть? Тем не менее я уклоняюсь от мысли о том, чтобы снова жить с Клайвом. Возможно, это потому, что у меня уже закрепилась привычка жить мечтами.

Реальность кажется чертовски непривлекательной.

Я трижды останавливаюсь на переполненных заправках, чтобы заполнить бак бензином и выпить отвратительный кофе. На одной из них я замечаю мужчину, направляющегося на парковку, я убеждена, что это Клайв. Я вижу мужчину только сзади, но его рост и волосы песочного цвета… Может быть, он меня преследовал и сейчас возьмет и заберет меня домой? Потом он оборачивается, и я вижу, что это не Клайв. И снова начинаю дышать.

С пульсирующей головной болью и заплаканными глазами я наконец добираюсь до последнего с краю дома из красного кирпича, где живет Вик, и останавливаюсь на дорожке. Дети играют в саду. Они стайкой окружают машину и липкими ручонками тащат меня в дом.

– Тетя Элли здесь! Тетя Элли здесь!

Я с трудом улыбаюсь.

Вик бежит мне навстречу, ее каштановые волосы развеваются за спиной, лицо раскраснелось, объятия распахнуты.

– Боюсь, на тишину здесь рассчитывать не придется! – кричит она и крепко меня обнимает. По телефону я была немногословна, но она знает, что я через что-то прошла, и знает, что это серьезно.

– Но как?.. – заикаюсь я. – …Это не может быть правдой!

Я прижимаю трубку к уху, полагая, что ослышалась.

Но я знаю, что нет.

Голос Джо звучит обрывисто и резко.

– Не думаю, что Дэн стал бы лгать о таких вещах! А ты?

Я смотрю на шесть пар ботинок в прихожей Вик, как будто они могут послужить для меня доказательством. Я позвонила Джо в надежде узнать новости о Дэне. Но вместо этого она обрушилась на меня с отвратительным, ужасающим откровением. Я считала, что пожар произошел исключительно по моей вине, и это было и без того плохо, но это! Оказывается, мой муж – преступник. Мой муж поджигатель.