Элли и арфист - Прайор Хейзел

Я протиснулась сквозь оконную раму и вылезла наружу.

Крыша резко уходила вниз. Мои босые ноги топтались по ней, задевая застывшие узелки мха. Мое тело колотило от холода и волнения, но я держалась. А потом обрела некое подобие равновесия, и мир снова затих.

Я вздохнула. Пальцы не осмеливались ослабить хватку на оконном карнизе, и я лежала, вытянув руки вверх и прижавшись щекой к холодному шиферу.

В мою одежду просачивалась влага. Сильный холод смешивался с теплом моего тела, и я стала примерзать к крыше. Если я не сгорю в огне, то наверняка умру от переохлаждения или от падения. Мое сердце сжалось, и я громко всхлипнула. Я не была готова умирать.

Дэн, Клайв, арфы, пламя, мое болтающееся на крыше тело… все это кружилось, менялось и превращалось в сплошное размытое пятно. Вдруг в мозгу произошло короткое замыкание. Меня отбросило назад во времени. Я сидела в своей комнате, мне было всего десять лет, и я пролила на ковер красную краску. Слова моей матери звучали сейчас так же резко, как и тогда: «Элли, ты приводишь меня в отчаяние. Ты всегда, всегда все портишь. Всегда».

Я не знала, что ей ответить.

Затем ко мне обратился другой голос, более желанный: голос Дэна, долетевший до меня сквозь ночь:

– Элли! Плющ! Слева от тебя.

Я повернула голову и разглядела в темноте спутанную массу чего-то еще более темного. Я вполне могла дотуда дотянуться. Я отдернула руку от оконного карниза и провела ладонью по шершавым стеблям плюща. На ощупь он показался мне крепким. Я схватилась за него и стала медленно переносить на него свой вес. Спутанные стебли дали мне опору, затем еще одну. Я перевалилась через край крыши, сбивая на ходу сосульки, и добралась до вертикального обрыва каменной стены. Постепенно, скребясь и ломая ногти, я спускалась по веревкам из плюща.

– Элли, можешь прыгать. Я здесь!

Я доверяла Дэну, поэтому закрыла глаза и прыгнула. Сильные руки подхватили меня. Сильные руки держали меня. Крепко, ох как крепко. Они дарили тепло и чувство защищенности. Сердце Дэна билось рядом с моим сердцем.

– Элли, Элли! – Я вскрикнула от облегчения. – С тобой все в порядке? – с яростной настойчивостью спросил он.

– Да. Кажется, да, – прошептала я.

Сильные руки бережно опустили меня на землю и укутали в мягкую куртку, пропитанную ароматом соснового дерева.

Не знаю, сколько я там просидела, прежде чем на ум мне пришли три мысли. Во-первых, амбар все еще горел. Во-вторых, Дэна больше не было рядом. В-третьих, куда подевался Клайв?

43

Дэн

Убедившись, что с моей Элли все в порядке, я бросился спасать свои арфы. Раздумывать я не стал; размышления не принесли бы им никакой пользы. Размышления отнимают слишком много времени. Желание всегда быстрее. У меня было только одно желание, и его силы было достаточно, чтобы заставить меня сделать то, что я должен был сделать. А именно: вернуться в амбар и вытащить оттуда арфы. Немедленно.

Зернистые серые облака вырывались из дверей амбара и уносились в черное небо. Внутри все мерцало. Я рванул внутрь здания. Огонь обрушился на меня своей красно-желтой яростью, горячий, неистовый, жестокий. Я слышал шипение и рев и чувствовал резкие запахи: ароматы дымящейся сосны, дуба и бука, смешанные с запахом горячего масла, смолы, воска и металла. Куда бы я ни посмотрел, всюду вились и тянулись огненные щупальца. Они обвивались вокруг ящиков, в которых я хранил струны. Скользили по поверхности верстака и хватали мои инструменты. Змейкой подобрались к пробковой доске для объявлений. Фотографии арфистов одна за другой скручивались и чернели, среди них было и лицо Косули. Я на долю секунды остановился, чтобы посмотреть на него. Сгорая, она выглядела все более и более сердитой.

Поверх грохота я улавливал чистые звуки, нотки отчаяния и безысходности. Арфы нуждались во мне. Арфы. Бедные арфы. Я пробирался к ним.

Я подхватил Предвестника под мышку и понес его к дверям. Он был тяжелым, и почти так же тяжело было у меня на сердце. Он прильнул ко мне, его ребра вздрагивали от ударов о мои собственные. Как только мы вдвоем оказались на улице, я почувствовал резкую тошноту, а струны зазвенели от смены температуры. Я нагнулся и положил Предвестника набок на замерзшей дорожке. Он выживет. Но арф внутри оставалось еще очень много. Целых тридцать шесть.

Я снова окунулся в ад, который прежде был моим домом. Внутри я почти ничего не видел. Искры летели в глаза, языки пламени стремились проникнуть в горло, нос покалывало от набившегося туда дыма. Я не обращал на них внимания. Справа от меня что-то рухнуло. Что-то вонзилось в мою руку. Что-то плюнуло мне в лицо. Вперед глазами вспыхнул каскад красок. Я направился сквозь удушливый дым в конец помещения, где, как я знал, меня ждали арфы. Вытянутые руки врезались в знакомую раму. Дерево было раскаленным, сухим, жаждущим. Я не мог определить, что это была за арфа, но она была большая. Я вцепился в нее пальцами и потащил за собой в безопасное место. Я положил ее на землю в темноте рядом с ее подругой. На небе сияли звезды. Тени извивались и прыгали по дорожке, выглядывая из прямоугольника дверного проема: янтарные, черные, янтарные, черные.

Оставалось спасти еще тридцать пять арф.

Я ворвался внутрь снова. В третий раз я пробился через яркость и тьму, слепоту и изнуряющий зной, и мои руки нащупали изогнутую шейку другой арфы. Я вытащил ее в ночной холод. Положив ее, я коснулся рукой ледяных колючек травинок, мое тело жаждало рухнуть и лечь на землю рядом с тремя арфами. Все, чего я хотел – выпустить из организма дым и отдохнуть в морозной тишине. Но оставалось еще тридцать четыре арфы, которые нужно было спасти. Я выпрямился, голова кружилась, легкие жадно глотали воздух.

Затем моих плеч коснулся луч белого света. Он исходил из двух круглых автомобильных фар. Дверца распахнулась, и из машины выскочила фигура мужчины, того самого, что вскочил с моего стула, когда начался пожар. Мужчины, который неуклюже пробирался к двери, пока я что-то кричал Элли сквозь пламя. Это была фигура мужа Элли, Клайва.

– Пожарная бригада… Я их вызвал. Они уже в пути!

Он говорил медленно и невнятно, словно из его рта падали огромные тяжелые глыбы. Неужели он не понимал, что медлить было нельзя? Горели арфы. Арфы нуждались в помощи.

Я направил свои непослушные ноги обратно к амбару. Моя кожа пузырилась. Воздух был таким раскаленным, что заставить себя двигаться вперед было почти невозможно, но я наткнулся на другую арфу. Я схватил ее и, ударив об пол, выскочил на улицу.

Автомобильные фары все еще горели, освещая ряд лежащих на земле раненых арф. Ко мне приближалась другая фигура, босая, одетая в мою куртку поверх пижамы. Ее волосы были растрепаны, глаза широко распахнуты. Это была Элли, эксмурская домохозяйка.

Я отвернулся от нее, напряг все свои не желавшие больше двигаться мышцы, кости и суставы, а также полурасплавленную плоть и побежал обратно ко входу в амбар.

– Дэн, остановись!

Я не остановился. Мне оставалось спасти тридцать три арфы.

За моей спиной прозвучал ее вопль:

– Клайв! Пожалуйста! Останови его!

Второй раз в эту ночь на меня, как бульдозер, навалился ее муж и своим весом сбил меня с ног. Меня потащили за ноги назад, лицом вниз, через опилки, грязь, пепел и лед. Я был слаб. Я больше ничего не мог сделать.

44

Элли

– Один пьяный, другой обгорел, третий упал в обморок…

Голоса то приходят, то затихают. Они кажутся далекими, словно это призраки из другого мира. Я парю на краю этого мира, подслушивая чужие разговоры. Я отстраняюсь от них и пытаюсь сосредоточиться на себе.

Я лежу на спине. Но не дома, не в своей постели. Нет, все это я оставила позади, не так ли, на Рождество, после того, как Клайв порвал мои стихи? Но с тех пор произошло еще много страшных событий, или это был до ужаса реалистичный кошмар? Или пламя все-таки было? Пламя, угрожающее сожрать все, что я любила?