Куйбышев - Илья Моисеевич Дубинский-Мухадзе

Бухары. Вспыхнул пожар. Агенты эмира подожгли огромные запасы хлопка. Удушливый, густой дым плотно укутал город. Дышать нечем. Приказ кавалеристам-разведчикам, не щадя жизни, разыскать и открыть главные щиты распределительного канала. Но только утром удалось пустить воду в арыки. Бойцы пригоршнями черпали, пили, освежали лицо и опять бросались в бой. На одной из площадей мусульманский батальон натолкнулся на процессию духовенства в ослепительно белых чалмах. Муллы, поднимая кораны, громко взывали к красноармейцам: «Правоверные, не троньте нас!»

Как только бойцы опустили винтовки, первый ряд мулл расступился, выскочили с пулеметами и гранатами отборные эмирские стрелки. Уважение к муллам дорого обошлось мусульманскому батальону.

Бой завершила красная конница. Только один небольшой отряд, во главе с эмиром, сумел вырваться…»

Сентябрь оказывается месяцем многих расставаний, встреч, нежданных перемен. Пустеет дом на Зерабулакской. Срочно затребован в Москву Фрунзе. Ленин рекомендует его командующим Южным фронтом. Отбывает в Бухару облаченный в строгий костюм дипломата посол Валериан Владимирович Куйбышев.

Корреспондент Российского телеграфного агентства добивается интервью. Сразу на ташкентском вокзале. Довод железный: «Товарищ Куйбышев, вы же сами журналист, понимаете, что сделает со мной редакция…» — «Хорошо, садитесь в мой вагон, в пути напишем». Под стук вагонных колес Валериан Владимирович диктует:

«Главная обязанность, возложенная правительством Советской России на ее полномочного представителя в Бухаре, — уничтожение всего того, что в прежнее время было создано для порабощения эмиратства Бухарского. Независимость Бухары, ее самостоятельность, ее право самой решать все вопросы своего государственного устройства — вот те основные принципы, которыми полпред должен руководствоваться… Отныне нет русских поселений, вкрапленных в Бухарскую республику, нет передовых постов российского капитализма, а есть единая Бухарская республика, и все граждане, ее населяющие, пользуются одинаковыми правами и подчиняются законам республики. Отныне нет привилегированных наций в земле бухарского народа».

Вовсе неожиданно для себя бухарцы открывают — площадь Регистан, гигантское лобное место, отнюдь не беспредельна. Просто мала. Когда народ собирается на свой праздник. Седьмого ноября мест хватает только для двадцати тысяч счастливцев. Двадцать тысяч слышат. Двадцать тысяч рассказывают, сил не щадя… Расходится кругами широкими декларация Куйбышева, полномочного представителя Октябрьской революции. Российская республика, объявляет полпред, передает города Каган, Чарджуй, Термез, Керки со всеми заводами, фабриками Бухарскому Народно-Советскому государству.

— Народно-Советскому! — возвышает голос Валериан Куйбышев. Чтобы сердца людей, также камни древние услышали, поняли — друг из страны Ленина отвечает на вопрос извечный: куда идет солнце, куда идут реки, куда идет мир…

После уважительного молчания — каждый должен взвесить, мерой собственной прикинуть — Куйбышев можно продолжить:

— Революцией в Бухаре руководили коммуниста А республику, государственное устройство никак нельзя считать социалистическими. Не созрели еще для этого ни экономические, ни психологические условия.

В летнем дворце эмира — Ситора и мохосе — Пер вый Всебухарский курултай народных представителей Тысяча девятьсот пятьдесят делегатов. Решение наиважнейшее: «Эмир низложен. Никто из рода его не смеет появляться в Бухаре благословенной, республике народ ной. Народ управляет через местные и центральные Советы. Выборы всеобщие, путем открытого голосования Совету Народных Назиров — министров по-русски — пред ставить следующей сессии курултая Конституцию республики».

Революционная диктатура народа. Не пролетариата как в России. Крестьян, батраков ремесленников по пре имуществу. В истории никакого прообраза. В практик! Коммунистического Интернационала ничего схожего.

Валериан Владимирович бухарским работникам; «Мы должны собираться, хотя бы в поздние ночные часы, не у русского посланника, не у представителя РСФСР, а у товарища Куйбышева, члена Российской Коммунистической партии и члена Интернационала. Наша обязанность разобраться в смысле и существе бухарской революции. Необходимо все осмыслить теоретически, чтобы как можно меньше ложных шагов».

Еще намерение Куйбышева, до времени затаенное. Вслух говорить пока не следует, можно обронить только в письме к другу: «Стараюсь сблизить коммунистов между собой. На седьмой день революции Файзулла Ходжаев, я много тебе писал о нем, предложил упразднить свою партию младобухарских революционеров, несмотря на то, что она была более многочисленной, чем Бухарская коммунистическая. Все лучшее, что было в расплывчатой партии Файзуллы, теперь в рядах коммунистов. Сам Ходжаев избран в состав Цека и назначен главой правительства республики[39]. Внешне все прошло гладко, без затруднений, а под спудом, в душе поглубже, боюсь, немало отчужденности, подозрительности, националистических струнок… Страшная нужда в работниках, особенно мусульманах, нужда колоссальная, приходится собирать по крохам. Так-то, друг!»

Профессиональный революционер, тюрьмой, каторгой, огнем, мечом испытанный, — всего только человек. Нельзя ему без товарищества, признания, просто добрых вестей. Будут вести. Три недели в пути мухаджирины — ходоки из Индии. Доверенные студентов, крестьян, солдат, чиновников. Уже преодолели они Гиндукуш, горы Афганистана, обледенелые тропы над бездной, неистовые в белых гребнях потоки. Благополучно отбились от одичавших солдат свергнутого эмира, от басмачей.

Из всех достойных самый почтенный мухаджирин Мухаммед Абдорраб Барк напечатает в первой советской газете Бухары:

«Приветствую вас, герои Бухары! Слава вам, отважные борцы, слава! Вы свершили великое дело и теперь пожинаете его плоды. Похвальны ваши стремления, почетен ваш труд. Вы принесли свободу трем миллионам своих братьев, повергли ниц знамя гнета и деспотизма и подняли знамя свободы и справедливости… От имени революционеров Индии от всего сердца поздравляю вас и передаю пламенный привет 350-миллионного угнетенного индийского народа. Да будет вечным ваше счастье!»

Счастье — понятие разноликое. Сейчас Валериану Владимировичу представляется в образе Москвы. Поездки в Москву. Хотя бы ненадолго. На съезд Советов.

Право есть. Куйбышев — делегат Туркестана. Получил наибольшее число голосов. Права нет. Человек, который должен заменить в Бухаре, срочно понадобился в другом месте. Телеграмма вроде бы шутливая в Ташкент: «Это будет жестоко и несправедливо, если вы лишите меня возможности глотнуть свежего морозного воздуха».

Да — нет. Нет — да. До дня последнего сомнения. Потом счастье пригоршнями. Сколько угодно морозного воздуха, снега, поскрипывающего под ногами, поземок, метелей. В затяжную зиму московскую. На долгие годы. В Бухару, в Туркестан, Куйбышев не вернется. У Ильича виды на него другие…

= 24 =

«Марта 17 1921 года

МАНДАТ

Предъявитель сего В. В. Куйбышев, ввиду тяжелого политического положения Самарской губернии, по просьбе самарских делегатов, командируется в город Самару в качестве представителя ЦК РКП (б), что подписью и приложением печати удостоверяется».

Надобность крайняя. Неотложная. Слишком тяжко дышится в Самаре единомышленникам Валериана Куйбышева. Друзьям-товарищам многих-многих лет. Ленинцам!

В «коалиционном» губкоме партии, сбитом-сколоченном нагрянувшим в Самару Троцким, вроде как в Ноевом ковчеге библейском. Сторонники «рабочей оппозиции» из поднакопивших жиру обывателей, разудалые охотники «завинчивать гайки» и «перетряхивать профсоюзы»[40], краснобаи «демократические централисты». В Ильичевой разящей оценке — «фракция громче всех крикунов».

На Куйбышева «крикуны»