Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии - Татьяна Салахиева-Талал

Это и есть самая важная и самая трудная задача: помнить об этом живом человеке в самом себе.

Пожалуй, это главное, чему научила меня история с моим проектом. До этого я много раз выстраивала очередность самых интересных проектов, которые хотела сделать, но никогда эту очередность не выдерживала. Всегда находился заказчик, которому срочно-важно-прямо-сегодня что-то нужно, и я все бросала и делала срочный заказ, рассчитывая быстро заработать и вернуться к тому, чем действительно хотелось заниматься. Надо ли говорить, что эти срочные заказы растягивались на годы.

Сейчас я честно признаюсь себе, что ни я, ни мое время не бесконечны. Даже если я буду работать без праздников и выходных всю оставшуюся жизнь, я не успею написать все истории, которые придумала. Значит, надо писать те, которые мне наиболее важны — даже если прямо сейчас они никому не нужны, кроме меня.

С этой мыслью я наконец начала писать роман, который придумала год назад и все откладывала — сперва до выходных, потом до отпуска, потом до просвета между проектами и т. д. Сейчас я специально расчищаю свое рабочее расписание, чтобы в него влез роман — как еще один важный рабочий проект, хотя мне за него никто не платит.

Надо сказать, после кризиса я в целом перестроила свое расписание так, чтобы в нем появилось время для меня, а не только для моей работы.

Например, каждое утро, кроме воскресенья, я делаю дома йогу, какой бы срочный и важный проект у меня в этот момент ни горел. Это утреннее время — только мое. Если в это время мне звонят или пишут, я не отвечаю.

Постепенно я поняла важную вещь: если ответить на письмо или звонок заказчика не прямо сейчас, а через несколько часов, ничего страшного не случится. Да и вообще ничего не изменится. Сценарист не пожарник и не врач скорой помощи, круглосуточная доступность и быстрота реакции — не самые важные для него навыки.

А вот навык заботы о себе — наоборот, ключевой. Рабочий инструмент сценариста — не ноутбук, а собственный мозг. Именно его надо поддерживать в рабочем состоянии. Чтобы это получалось, надо узнать себя получше и понять, что для тебя эффективно, а что нет. Что тебя напрягает, а что расслабляет. Какие условия необходимы, чтобы как следует сконцентрироваться.

Это может быть все что угодно. Полная тишина — или определенная музыка на определенной громкости в определенных наушниках. Отсутствие людей даже в соседней комнате — или присутствие любимого кота на диване. Статуэтки на рабочем столе, расставленные в определенном порядке, — или кресло, в котором можно полулежать.

Снаружи все это выглядит необязательными капризами. Но в действительности это совершенно необходимые для работы условия, к которым сценарист должен относиться очень серьезно. Эти условия надо знать, организовывать их себе — и защищать от внешнего мира. Например, от звонков заказчика в неурочное время или от просьбы близких «прерваться на пять минут и пропылесосить, все равно же дома сидишь».

Защищать свое время, свой способ работы, свои условия для отдыха — это очень важно, но и очень трудно. Скажем, у меня ушло несколько лет на то, чтобы научиться не работать в выходные, и потом еще год — на то, чтобы научиться предупреждать об этом заказчиков.

Первые мои сообщения в духе «Я не работаю по выходным, поэтому вписываем в договор не календарные дни, а рабочие» вызывали у заказчиков истерику. Чтобы как-то снизить наш обоюдный ужас от этого сообщения, я стала добавлять: «Потому что я работаю гораздо эффективнее, если в выходные отдыхаю». Постепенно большинство заказчиков с этим смирились. А с теми, кто не смирился, я предпочитаю не работать.

Это вообще важно — знать, в какой момент гарантированно наступает переутомление, и ловить себя за шаг до этого. В нашей профессии переутомление неизбежно ведет к выгоранию. Поэтому гораздо проще прерваться, если устал, и продолжить завтра, чем сидеть за компьютером и выдавливать из себя абзац за абзацем наперекор всему. Опыт показывает, что все абзацы, выдавленные таким образом, потом все равно отправляются в корзину. Мозг — тонкая штука, его очень легко перегреть или вовсе сжечь, если работать без предохранителей.

■ ■ ■

Все, что я написала выше, — довольно-таки очевидные вещи. Но мне пришлось всему этому учиться самой, на собственных ошибках. Ни о чем таком мне никто никогда не рассказывал — ни пока я училась в киношколе, ни позже, когда я начала работать.

Если бы я не научилась всему этому, с большой вероятностью после того, что случилось с моим проектом, я бы ушла из профессии. Но я приложила огромные усилия, чтобы освоить все вышеперечисленное и все-таки остаться. Ради чего?

Конечно, ради себя. Я уже не представляю себя без этого занятия — придумывать истории, к которым подключаются другие люди.

Все, что с нами происходит, любое событие — это история. В силу профессии я очень хорошо изучила те законы, по которым складывается и существует история. Это дает поразительное чувство всемогущества — словно я знаю законы самой жизни. И даже — опять-таки в силу профессии — могу в этой жизни что-то менять.

Это звучит как маниакальный бред, но сценарист ощущает себя творцом не только в конкретном проекте, но и вообще. Хотя острее всего это чувствуется в двух местах: на съемочной площадке и на собственной премьере в кинозале.

Первое — это когда живые незнакомые люди строят целый город из декораций, месят грязь под дождем, притворяются загорающими на берегу в +10 ℃ и т. п. только потому, что ты написал какие-то слова на бумаге. Второе — это когда по той же причине живые незнакомые люди два часа смеются или плачут. В эти моменты ты чувствуешь себя так, будто у тебя в руках (вернее, в голове) волшебная палочка.

В остальное время ты ощущаешь себя человеком, который проживает десятки и даже сотни разных жизней, что тоже неплохо.

Для каждого нового проекта я погружаюсь в совершенно новый мир, изучаю его, осваиваю, присматриваюсь к его изнанке. Благодаря своей работе я могу поддержать разговор о теневой экономике СССР, современной пластической хирургии, тонкостях наследственного законодательства, генетических мутациях в зоне радиации, дайвинге и криптовалюте. (А не только об английском языке и зарубежной литературе, как написано у меня в дипломе о первом высшем образовании филолога.)

Но главное, почему я осталась в этой профессии, — потому что для меня это история про свободу. Кино —