Обратная сторона медали - Ольга Борискова

же мгновение оказалась на четвереньках задом к наблюдающим за ней от борта мужчинам. В голове её промелькнуло короткое, но весьма ёмкое ругательство. Позорище… Никто не проронил ни слова, и тишина эта казалась такой красноречивой, что Алиса буквально кожей чувствовала презрение, промелькнувшее во взгляде Макса. Коленки ныли, но она не позволила себе показать это даже намёком и, встав, решительно пошла на тройной тулуп. Во что бы то ни стало она должна была сделать его так, чтобы наблюдатели поняли: она способна исполнять сложные элементы, у неё огромный потенциал и столь же огромное желание бороться за медали, за первую ступень пьедестала.

Но тулуп она недокрутила и, не сделав даже двух с половиной оборотов, хорошенько приложилась об лёд бедром. Дыхание на миг перехватило, пронзившая ногу боль прокатилась до самой лодыжки, а из глаз едва не посыпались искры.

– Алиса, ты в порядке? – раздался от борта обеспокоенный голос Миронова.

– Всё хорошо, – отозвалась она, поднявшись на ноги.

– Может быть, тебе нужно немного посидеть?

Макс даже не смотрел на неё. Вернее, смотрел, но так безучастно и мрачно, словно она была деталью обстановки – одним из кресел трибун или частью металлического каркаса. Если бы вместо неё на льду стоял какой-нибудь стул это, наверное, и то вызвало бы у него куда больший интерес.

– Я в порядке, – решительно повторила Алиса, хотя нога у неё по-прежнему болела. Она должна была немедленно всё исправить. Сделать что-то такое…

Не так давно она начала учить тройной лутц. Получался он у неё не стабильно, но всё же чаще выходил докрученным. Конечно же, прыгать его сейчас было рискованно, и отчёт в этом она себе отдавала отлично. Но если бы она прыгнула его…

Приняв решение, Алиса сделала дугу по катку, затем несколько шагов, чтобы лучше почувствовать лёд, и смело пошла на элемент. Оттолкнулась ребром конька и, сконцентрированная донельзя, взмыла в воздух. Один-два-три… Лезвие соприкоснулось со льдом, но устоять она не смогла и, пошатнувшись, повалилась на бок, на этот раз оказавшись в чуть менее экстравагантной позе, чем в первый. Щека её коснулась холодной глади, из груди вырвался выдох.

– Ладно, – сказал Евгений, – заканчиваем с прыжками. – И, обратившись к обоим, добавил: – Попробуйте выйти вместе.

– А смысл? – с раздражением отозвался Макс. – И так всё ясно.

Алиса молчала. Что она могла сказать ему? Да, она выкрутила три оборота, что само по себе было не так уж плохо, но… Она стояла на огромном пустом катке и чувствовала себя приколотой к бумаге бабочкой. Ей хотелось просто взять и раствориться, словно бы её тут никогда не было. Словно бы её вообще нигде и никогда не было.

– Попробуйте, – настойчиво повторил Евгений, и Макс, помедлив несколько секунд, всё же нехотя вышел на лёд.

Выскочив на улицу, Алиса пошла к метро, едва разбирая дорогу. Уже стемнело, и огоньки проезжающих рядом машин сливались в сплошные красно-рыжие полосы. Под ногами хлюпал талый грязный снег, и очень быстро сапоги её стали насквозь мокрыми. Разумно было бы доехать до метро на маршрутке, но меньше всего сейчас ей хотелось находиться среди людей. Да и домой ехать не было никакого желания. Говоря честно, ей вообще ничего не хотелось, разве что превратиться в вязкую дымку тумана и исчезнуть с восходом солнца. Нет… Даже не с первыми лучами, а вот прямо сейчас, в этот самый момент.

Свернув в какую-то подворотню, Алиса добрела до пустой детской площадки и уселась на покрытую мокрым снегом лавочку. Сумка упала прямо в грязь к её ногам, и она, согнувшись, закрыла лицо ладонями. Андрей, Руслан… Они верили в неё, а она… Она подвела их, а главное, она подвела своих родителей. Родителей, которые отдали всё, что у них было лишь затем, чтобы она могла воплотить в жизнь свою мечту. Лучше бы ей и правда было исчезнуть. Лучше бы её вообще никогда не было.

Легинсы на правой ноге порвались, и сквозь дырку виднелась голая разбитая коленка. Плечи Алисы задрожали, тело сотрясли глухие, надрывистые рыдания. Дырявые легинсы – вот и всё, чем она отплатила родителям. Никакая она не чемпионка…

Когда она уходила с катка, Макс даже не посмотрел в её сторону. Он просто отвернулся, не сочтя нужным хоть что-то сказать ей, а потом ушёл, бросив на последок тренеру, что у него нет времени размениваться на всяких там… Под «всякими там» он, конечно же, подразумевал именно её.

Переодеваться она не стала, только сняла потрёпанные коньки и, засунув их в чехол, надела сапоги. Застёжки на них были нормальными, самыми обычными, но дешёвый искусственный мех уже стёрся на пятках, а подошва стала отклеиваться после первого месяца носки.

Такого унижения она не испытывала, наверное, никогда в жизни. У неё был шанс, а она… Вытерев нос ладонью, она попыталась взять себя в руки, но не выдержала и снова заплакала. Второпях она не надела шапку, и волосы её рассыпались по плечам. Как ни пыталась она заставить себя успокоиться, выходило только хуже, и через минуту она уже буквально давилась собственными слезами. В лежащей у ног сумки зазвонил телефон. В безмолвии тихого вечера отчётливо слышалась полифоническая мелодия звонка, но брать трубку Алиса не хотела. Родителям ни к чему лишние переживания, а остальное… Не важно… всё уже не важно. Но умолкший телефон вновь разразился надоедливым сигналом, и она, всхлипнув, потянулась к кармашку. Мало ли…

Вот только звонили вовсе не родители. Достав телефон, Алиса увидела высвечивающийся на дисплее старой кнопочной Nokia номер, а рядом имя – Евгений Александрович М…

Россия, Москва, июль 2020 года

Макс вернулся в спальню и, не включая свет, подошел к шкафу. Получив сообщение, он попробовал перезвонить Алисе, но телефон её был вне зоны действия сети. Судя по тому, что она ему скинула, место и правда было не из приятных. И какого хрена он должен тащиться за ней чёрт знает куда посреди ночи?! Пускай решает свои проблемы сама. Уж кому-кому, а ей он точно ничем не обязан. Стерва… Он взял со стула снятые вечером джинсы и натянул первый попавшийся свитер. За окном громыхнуло, и на миг в спальне стало чуточку светлее.