Крещение огнем - Гарольд Койл

Ресурсы для заграждений:

Стандартное переносное заграждение из колючей стальной проволоки — 611830 мотков.

Трудозатраты на установку заграждения — 312000 человеко- часов.

Противопехотные мины — 14508000 штук.

Трудозатраты на установку мин — 1810000 человеко-часов.

Грузовики для доставки означенных материалов — 28000 ма­шин.

—      Прошу учесть, губернатор, что это — весьма приблизи­тельные цифры, причем, скорее всего, заниженные. Отдельные районы, например гористый рельеф вокруг национального пар­ка Биг Бенд, потребуют больше времени и материалов, чем уча­стки границы, проходящие по ровной открытой местности.

Как и ожидал генерал, упоминание о национальном парке Биг Бенд заставило губернатора перекоситься. Как и для боль­шинства американцев, мысль о том, что через парк протянут колючую проволоку, да еще и мины заложат, была для него — что нож острый. Если раньше кто-то упустил определение гене­рала относительно "перекрытия границы", то серия последних диапозитивов не оставляла никаких сомнений в грандиозности поставленной задачи и, вдобавок, в том, во что обойдется ее выполнение: как в финансовом, так — кое для кого это было куда важнее — ив политическом смысле.

Сделав паузу, чтобы слушатели как следует восприняли циф­ры, Длинный Эл ждал, пока губернатор не созреет.

—      Генерал, мы с вами оба знаем, что американский народ и Конгресс не собираются предоставить вам трехмиллионную ар­мию. С другой стороны, ни американский народ, ни Конгресс не смогут и не станут терпеть бездеятельности. Должны же вы это понимать?

Скрестив руки на груди и глядя в пол, Длинный Эл утверди­тельно кивнул.

—     Да, сэр. Вы правы. Если наши дипломаты не договорятся с мексиканцами, от армии потребуют конкретных действий. — Генерал поднял голову и в упор взглянул на губернатора Вай­са. — Мы знаем это и понимаем политическую реальность. Но и вы, сэр, вместе с вашингтонскими политиками, должны пони­мать военную реальность. Если нам не дадут армию такой чис­ленности, чтобы она смогла защищать Соединенные Штаты по всей границе, то нам останется либо отодвинуть эту границу на юг, образовав широкую зону безопасности, которую смогут пат­рулировать имеющиеся у нас мелкие подвижные части, либо сместить нынешнее мексиканское правительство, заменив его таким, которое сможет контролировать собственные границы. С какой стороны ни взгляни, любое конкретное разрешение конфликта силами армии начинается с вторжения в Мексику.

В первый раз за все совещание губернатор промолчал. Мол­чал и генерал, выжидая, пока смысл его последних слов как следует отложится в сознании слушателей. Во время этой пере­дышки командующий корпусом поймал взгляд Длинного Эла. Едва заметной улыбкой и кивком головы он поздравил генерала: наконец-то ему удалось перехватить инициативу и заставить гу­бернатора Вайса задуматься. Командующий знал: дальше сове­щание пойдет без эксцессов.

Стоя на пороге кабинета командующего гарнизоном, полков­ник Гуахардо наблюдал, как солдаты раздают членам войск сель­ской обороны оружие. В грядущих сражениях войскам сельской обороны, насчитывающим более ста двадцати тысяч человек, предстоит сыграть важную роль в защите Мексики. Эти люди, крестьяне из окрестных деревень, составляют костяк сил, оста­ющихся на захваченной территории после отхода своих — бу­дут передавать сведения о действиях врага и не давать ему покоя в тыловых районах. Эта нелегкая задача наверняка будет стоить больших жертв: ведь эти люди в возрасте от восемнадцати до пятидесяти — простые крестьяне, добровольцы из местных, а не профессиональные солдаты.

Собранные в подразделения по одиннадцать человек, так на­зываемые пелотоны, они в мирных условиях использовались ру­ководством местных земельных коммун для охраны порядка. Слабай подготовка, скудное вооружение и руководство, которое имело весьма приблизительные понятия о тактике, мало способ­ствовали тому, чтобы, из них получились по-настоящему боевые партизанские отряды. В открытом бою против современной, хорошо обученной и технически оснащенной армии они были бы сразу сметены. Даже вооруженные новенькими немецкими винтовками Н-53 и пулеметами RM-2 мексиканского производ­ству, они не имели никакого шанса выстоять против американской механизированной пехоты. Но Гуахардо и не собирался бросать их Ь бой с американской армией.

Он мало чем мог им помочь — разве что выдать новые вин­товки и один пулемет с двумя тысячами патронов на каждый пелотон. Но и бтого хватит. Недостаток оружия и выучки с лих­вой искупался боевых духом и волей к победе. Бойцы войск сельской обороны сражались бы и без нового оружия. Именно они, а не политики из Мехико были истинными потомками Ху- ареса и революции. С раннего детства их учили преклоняться перед борьбой и победой их предков, свято верить в Деву Гваде- лупскую и ревностно защищать свою землю и права от любых посягательств. Почти каждому из них показывали портрет род­ственника, сражавшегося за дело революции. И образ этого ге­роя, снятого в полный рост в широком сомбреро, с патронташа­ми, перекрещенными на груди, с ружьем наизготовку, глубоко врезался в память каждого. Кое у кого даже сохранились ста­ринные винтовки Маузера, с которыми были сфотографированы их предки. Если этих людей правильно использовать, они могут связать действия вражеских сил, во много раз превосходящих их численностью. И поскольку угроза американского вторжения ста­новилась все более вероятной, вопрос, как и когда использовать эти и все другие военные и полувоенные формирования, имею­щиеся в Мексике, был именно тем вопросом, на который напря­женно искал ответ Гуахардо.

Развертывание техасской Национальной гвардии вдоль грани­цы ни для кого не явилось сюрпризом. Все члены Совета три­надцати знали, что, в конце концов, Соединенные Штаты пред­примут какие-то действия. Удивляло одно — то, что этот шаг был сделан губернатором Техаса без ведома правительства страны.

Члены Совета сошлись во мнениях: нужно как-то реагиро­вать на провокационный шаг американцев. Единственный вопрос заключался в том, как именно действовать и насколько ак­тивно. Когда вечером двенадцатого августа Совет собрался, что­бы обсудить эту проблему, его заседание вылилось в длительный ожесточенный спор — первый среди военных со времени июнь­ского переворота.

Полковник Барреда, министр иностранных дел, начал заседа­ние с обзора ответов, полученных им по дипломатическим кана­лам из ООН и Вашингтона. Не приходилось сомневаться, что передвижение американских войск послужит камнем преткно­вения в отношениях Мексики с правительством Соединенных Штатов.

—      Как они могут ожидать от нас искренности, — сказал он, — если, говоря о мире и одной рукой предлагая нам дружбу, другой они держат за спиной ружье?

Свой обзор полковник закончил страстной речью, которая прозвучала как предупреждение:

—        Если противник обнажит меч, едва ли он вернет его в ножны, не одержав победы. И победа эта может быть одержана только за наш счет. — Расхаживая вокруг стола и возбужденно размахивая руками, Барреда продолжал: — Желая испытать наше терпение, губернатор Техаса, с санкции своего президента — в этом я нисколько не сомневаюсь, — объявил нам, как он изво­лил выразиться, "священную войну", называя нас злодеями и убийцами.

Под конец Барреда предупредил всех:

—      Если Совет будет продолжать бездействовать и позволит Соединенным Штатам и дальше навязывать свою политику, то потеряет лицо и власть в стране.

Захваченный настроением момента, министр забыл свой прежний призыв проявлять выдержку и, вместо того чтобы пре­достеречь от опрометчивых действий, стал призывать к оружию.