Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— М-да, думал, раз молод, будет легче. Князь-батюшка, а ведь не лжёт Святоч, смогёт наперекор и Орду скликать, и Смерти не убоицца. Так что мой путь был правильнее. Я — Дьяк Китеж-Града, имя мне Прокоп Иванович Мстиславский. Пойдём, сынок, в палаты княжьи, разговор есть тайный. А тебе, Дева, поклон от всех хворых и увечных, что ты своим добром, без корысти и стяжательства, излечила. Ты давеча за книги спрашивала, я дал разрешение тебе на доступ. Спроси Софью-книгочёта и бери, что хочешь, но только в читальном доме. За пределы ни-ни.

— Благодарю, Прокоп Иванович. Вечером зайду в избу-читальню. — Адель коротко поклонилась, с гордостью и величием. Князь на то хмыкнул и быстрым шагом ушёл прочь, следом пошаркал Дьяк. Лишь Десятник мял шапку, боясь спросить желаемое.

— Спрашивай, Богдан. Если знаю, отвечу. — Видя смущение воя, решил его подтолкнуть.

— В общем это… Не знаю, как сказать, разъясни дураку, что это было в лазе под стеной.

— То, Богдан, мой Дар и Моё проклятье. Светочем нас прозвали не спроста, горим мы ярко, но недолго. Зачастую, наша вспышка нас и выжигает.

— Думал, басни всё это, что про вас сочиняют, даже сумлевался, когда Князь за тобой отправил, а вон оно как повернулось. Пойдём, Босик, негоже Князя ждать заставлять. И не серчай на него, время сейчас такое, что нужно быть жёстким.

— Что за беда у Вас приключилась?

— Дьяк расскажет, а мне велено язык за зубами держать, — строго ответил мне вой, а сам осунулся, и потянуло от него безысходностью и опустошением. Я же начал размышлять. Раз вои и дружина справиться не могут, а Дьяк спокоен, значит, не в силах простому Люду с той бедой совладать. А меня именно для её решения и притащили за много вёрст. Потому можно сделать выводы, что мой Талант тут необходим. Что же, не буду торопиться, что в моих силах, тем и помогу.

За большим столом вместе сидели: Князь, двое незнакомых мне мужей и Дьяк. Отдельно, чуть поодаль, вся Дружина. Лица многих воев шелушились, а кое у кого были незатянувшиеся ожоги. Приложив руку к груди, Я поклонился всем и стоял подле стола. Богдан меня обошёл и присел за привычное ему место. Также, как и в городище, Я не знал, к кому присесть рядом. Не дождавшись приглашения, вытянул стул из-за стола и перетянул на центр стола с длинной стороны.

— Место гостя за Дружиной, — отозвался Князь.

— Правил Ваших не разумею, Я не вой, чтобы с Дружиной быть, не Знатный и гость. Не так давно меня закладным прозвали, а теперь Гостем. Потому не обессудь, княже, но место посредине мне в самую пору, — пояснил своё решение и уважительно поклонился.

— Благодарим за помогу с Ватагой, после того случая проверили все стены, нашли ещё пару крысьих ходов, — начал Дьяк, Дружинники же при упоминании норы почесали обожжённые места. — Теперь грязи и дурмана поменьше в граде. Пойманные лиходеи признались в вине и отправлены на камни, но приглашали мы тебя не за тем. — Прохор глянул на Князя, что не сводил своих гневливых очей с меня. — У нас пропадает Люд. Разный, промеж собой не связан никак, ни с семьёй, ни со службой, разных слоев. И охрана, и купцы, и закладные. Некоторых находят в реке, выше по течению, изуродованных и покалеченных. Коли зверь был какой, то поел бы, а так… — горестно вздохнул Прохор Иванович. — Поглумились да натешились.

— А кто был первым? — перебил Я Дьяка.

— Так сразу и не скажешь, поначалу-то как, слухи да шепотки, а всерьёз стали смотреть, когда пьянчужка один, блаженный, что у корчмы за советы на кружку бражки менял, пропал, а потом его нашли, порванного напополам, будто лошадьми в разные стороны дёрнул кто. А потом, как следить начали, то оказалось, что некоторых прям из постели крали, а остальная семья не заметила и не слышала до утра. Пока не спохватились. Теперича до утра все двери и ставни заперты. Стража меньше, чем по трое, не ходит, да и то старается отсидеться в спокойном месте, несмотря на приказ. Вои, что стены держат, клянутся, что не видели никого, да через врата не выпускали. Теперича байки ходят про Ночного Охотника, так его окрестили в народе, чеснок вешают, как от упырей, вяжут солому в куклы, чтобы от нечистой силы уберечь, тьфу… Темень несусветная.

— Но ведь кто-то ещё пропал, ведь ранее Вы особо и не искали. То простой люд был, да купцы-иноземцы. А теперича всё поменялось, — прознал Я про беду Князя. Дьяк крякнул от неожиданности, Дружина стыдливо прятала глаза. Два незнакомых мне мужа переглянулись и пожали губы. За столом повисло тягостное молчание.

— Сестрицу названную мою, через Охрану, тёток-наседок, Дружину и через многие заборы забрали, — глухо произнёс Князь. — Дружина по утру так и стояла подле дверей, клялись, что никто не проходил, а тётки спали так, что только на следующий день пробудились, по щекам били, уши терли, пятки жгли. Как мёртвые, да лучше бы они мертвы оказались. Они, а не сестричка. Одна, правда, от сожаления и не досмотра повесилась, но то делу не помогло… Найди её, живой али мёртвой. Не могу жить, пока не успокоюсь и не узнаю правду. Коли мертва, то хоть тризну справлю… — Князь после этих слов схватился за голову и замолчал.

— Блаженного где нашли, место укажите, и нужно в светлицу княжны зайти, — произнес Я и встал.

— Повелеваю, во всем Святочу помогу оказать, слушаться, как меня, и ежели его утеряете, с ним и голову свою буйную заодно. Уходи, Святоч, Слово своё даю, как разрешишь Сие непотребство, то свободен будешь и с почестями до Городища отбудешь. За Деву решать не тебе, она и сейчас свободна. Хочет ежели, пущай живёт, знахарей и ведунов у нас мало, — подбил договор ударом ладони по столу княже.

Поклонившись Знатным, пошёл на выход. За мной следом прогромыхала Дружина.

— Откель начнём? Со светлицы?

— НЕТ, с Блаженного, а если есть свежее тело, что ещё не погребено, то с него.

— Тогда в Острог, там в леднике чета Мясника дожидается. Дьяк приказал не выдавать её, пока ты не очнёшься, вот третий день пошёл. Обстоятельства немного другие, но раны те же. Нашли её у стены, в ночной одёжке. Лицо изрезано крепко и располосовано тело. Вот тут ещё зарисовки писаки Дьяка. Знатно рисует, проходимец, а вот мясник жену наотрез отказался зарисовывать. — Богдан передал мне перевязанные листы раскатанной варёной ветоши с клеем, жёлто-серого цвета. Похожа на изнанку фотографий, бумага, догадался Я. Редкая штука в наших краях. На каждом было нарисовано тело с детально прорисованными повреждениями. На обратной стороне буквицы, где и кем найдено тело, кто убиенный и когда произошла зарисовка. Всего четырнадцать листов.

 Блаженный Ванька Потапов сын. Возраст неизвестен. Найден у речки Чернушки выше Китеж-града, 3 серпня, 231 года после Исхода (авг.). От воды в тридцати семи шагах, головой на Север. Без обуви и куртки. Тело разорвало посредине, чуть выше таза, но кишка цела. Лицо и уши посечены многократно, рука левая сломана чуть выше кисти, а грудина и висок пробиты. На правой ноге сильная вмятина, с ладонь шириной. Дырка мала для стрелки или ножа, формой странная.

— А Иван Блаженный пред смертью ни о чём не возвещал али стращал кого?

— То не знамо, мы тогда на Юг ходили. Можно в корчме поспрашать, там есть завсегдатаи.

 Марта Рябенко, сорока и пяти лет от роду, попрошайка у Капища Богов Светлых. Найдена в воде у рыбацкой запруды. 12 серпня, 231 года после Исхода. Без сердца, грудинка вырвана сильной рывком, кости и рёбра многочисленно разломаны. Была бита множество раз, лицо и шея все в надрезах, пальцы поломаны.

На листе изображена была старуха, глазница одна пуста, нос почти отрезан. Вздутые руки и рыхлое тело, в воде была не менее двух-трёх дней, если считать холодную воду десятой луны.

— Марта-попрошайка всегда в одном месте была, али бродила по Граду?

— Я её токмо там и видывал, — ответил Борис. — Сколько себя помню, она там и харчевалась на подаяние, да и спала под навесом.

 Михайло Одийчук. Послушник Капища. Осемьнадцати лет отроду. Найден в колодце у южных ворот.15 серпня 231 года (авг.). Задушен, но на сплетении есть удар в сердце схожим способом, что и у Ваньки Блаженного. Одет полностью, но сумы с писчими принадлежностями при нем не было.