Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— Брюхо набить бы не мешало, а то с утра мечемся всем десятком. Может, в корчму двинем, да за посыльных спросим? — предложил неизвестный мне по имени вой.

— Спугнём ещё, мне на доклад Князю нужно, за Драккар просить. На кухне харчи возьмёте, да и будет с вас. Ходу прибавь, немощь голодная!

— Отобедаем, потом куда двинем? Какие мысли, Светоч?

— Мне нужно в светлицу Княжны попасть да с тётками переговорить. Не сходится у меня ничего. Да и мысли Дьяка услышать нужно, человек с опытом, что не чета моему.

— Дьяк, он в дела Града не вмешивается. Он больше с иноземцами и Городищами связан. Потому убиенные его не особо интересуют. Если бы не Княжна, то и не увидел бы его.

— Как так, не разумею… Дьяк судит Град, и бедных, и богатых. Знатных и Купцов.

— Дьякова служба у нас иная. Мы щас не воюем особо, не за землю, не за споры или Люд… Мирно торгуем. Воевода больше поросль учит, чтобы могла стены оборонить али в ополчение собраться. Князь правит Землёй и долями вместе со своими тиунами. Волхвы учат детей и Люд счёту, грамоте, правилам и молитвам. Их задачей идёт также решение мелких правонарушений. А дьяк с иноземцами вопросы разрешает. Если бы не этот проклятый Ночной Охотник, то и, почитай, дел-то нет у Дьяковой службы.

— Всё не так, Богдан. Расслабились вы. В первый же день мы нашли лазы в город, да воров, что промышляли, причём не одиночки, а полная ватага. Четырнадцать убийств, и это только те, которых нашли, а сколько таких по лесу зверье растащили? Видоков и послухов [15] нет, но сказывается, что их и не искали. Так как для тебя откровением были сегодняшние разговоры с корчмарём и послушниками. Виру на вервь [16] или общину за убиенных не ставите, потому всем по боку, на чьей земле нашли убиенного. То Дьякова Служба слухачей да дознавателей кормить. Вира же на Управу идёт, равно как и просителям, и в Княжескую казну. Волхвы, так вообще, правят землёй, не считаясь с Князем. Потому они свою деньгу сделали, своими воями обросли, да на Капище свой порядок сотворили. А выхода на них нет, к ответу не призовёшь, не ровен час, когда Святые возьмут Власть, ибо страх пред ними выше, чем перед опалой тиунов и Князя.

— О чём ты? Гривну у нас только Княжий Дом бьёт. Да и остальное не совсем так.

— Про закладные монеты, их же они сами готовят.

— Моё дело малое, я приказы только Князя выполняю, — а сам задумался. — Что же ты мой Мир перевернул-то. Всё было так понятно и просто, легче жить, а теперь мысли лезут всякие, бередят покой.

— Седмицу назад ты меня вырвал из привычного Уклада. Возвращаю сторицей. Насчёт твоего вопроса. Первое: нужно понять, кому было выгодно убийство вот этих четверых горожан. — Передал листки Богдан. — Спустя короткое время те люди, скорее всего, знакомые убиенных, получили выгоду прямую или право наследования. Второе: ищите видоков побега Барыни, али телеги в сторону рыбацкой бухты, если на Драккаре нет того, о ком Я думаю, то он на Севере уже или стремится туда.

— Побега? Ты сказал побега?

— Богдан, ты женат?

— Ну да, а причём тут это?

— Какого цвета дорожное платье твоей четы? Где она держит украшения?

— Где-то в доме. Как-то видел берестяную коробку, а платье… А какое? Спрошу сегодня…

— Да, злодей так же решил: спрошу у Княжны… Пусть расскажет, в каком её выкрасть, но шум не поднимает.

— Понял я уже, мы вои, а не дьяковы служки, нам сечу дайте! Как теперь Князю-то сказать? Осерчает на сестрицу да не отправит Драккар брать. А мне очень хотелось бы посмотреть на того Зверя, тогда бы за всё спросил, — оправдывался Десятник. Я его понимаю, неприятно чувствовать себя глупцом, утром сам огорчился, что не узнал молоко и сыр.

Столовая при кухне встретила пустым столом и кривым лицом поварихи, что уже не собиралась никого потчевать. Дружинники стыдливо переминались с ноги на ногу, но сказать поперёк грозной бабище ничего не могли.

— Чевой это пришли? Обедня уже отзвонила давненько, ничего не осталось. Могу борща да квасу дать холодного. Хлеба, что скотине не успели отнести. Не выкормишь их, если каждый не вовремя приходить будет. Так Богдану и передайте, более не пущу на кухню. — Светилась довольством повариха.

— Вои, вы, как хотите, а Я в корчму. Не буду скотину объедать. — Развернулся на каблуках, пошёл вспять.

— Погодь ты, Светоч. Сейчас согреется Снегурка от наших улыбок и накормит.

— Не забывайте, что Я вижу больше, чем вы. Потому поощрять её маленькую власть не буду. А коли Князь спросит, то передайте, что в трактире и заночую.

— Погоди, нельзя без охраны никак. Богдан и Игнат с тобой сходят. — Затем оглянулся на повариху. — Ну и я пойду.

Остальные, зная о том, что кроме пустого борща и кваса нечего ловить, также засобирались прочь.

— Будьте здравы! Ваше радушие и гостеприимство меня очень удивило! — уже на пороге кинул Я.

— Велика честь проходимцев кормить. Приходить нужно вовремя, — хмыкнула баба и начала натирать стол. Дескать, она работает, а остальные её отвлекают.

Уже на улице ко мне обратился Игнат. — Чего ты заартачился-то? Попросили бы её немного ещё, глядишь, и чего получше раздобыли бы.

— Игнат, слышал такое: "Кто не хочет кормить своих воев, будет кормить чужих"?

— Это ты к чему?

— А к тому, что сегодня ты не поел, завтра накормили плохо, чрез седмицу отравили протухшей едой. Какой из тебя защитник будет? А в ту пору придёт ворог, которого ты мог заборонить. Потом эта же кухарка, боясь быть убиенной или покалеченной, вытащит на стол самое лучшее, чтобы угодить. — Рядом шёл Борис, и если в начале был рассержен, то в конце кивнул головой, соглашаясь с моими доводами.

— Борис, а Дьяку сколько годов? Не молод ли он Дьяком быть? Али друзья они с Князем?

— Почитай, более сорока. Он ещё при старом был, а потом в услужение нашему Господину пошёл.

— На вид и не скажешь. Думал, не более тридцати.

*****

Добравшись до корчмы, мы скоро дошли до свободных мест для Знатных. Трактирщик услужливо подошёл сам, не отсылая служку.

— Остались вопросы, уважаемые?

— Да, чем кормить собираешься? — смешливо произнёс Борис. — Если ответ не понравится, то пеняй на себя.

— Всё самое лучшее для моих друзей и немного сверху. Пива, медовухи или вина изволите?

— Да! — ответил Игнат. — Изволим!

— Мне воды или кваса, — отметился в заказе и Я.

— Может, комнату и кого-нибудь для сугрева? — продолжил ненавязчиво предлагать услуги Корчмарь.

— Посмотрим, как отужинаем. А если кто помрёт с голоду, пока ждём… — многозначительно произнёс

— Бегу, бегу…

Я шарил глазами по помещению скорее по привычки да по науке Мирко, чем пытаясь кого-то выглядеть. Взгляд зацепился за знакомую личность. В дальнем углу известный мне по Ладье Степан Разин о чём-то говорил с другими мореманами, судя по окраске, речь была полная бахвальства и шуток. Как и говорил Корабельщик, Стенька или в кабаке, или по бабам.

Рядом с нами сидели Купцы, смерив наш стол оценивающим взглядом, принялись дальше крутить, громко меж собой общаясь. Среди ничего для меня не значимых разговоров, таких как цены на паром, стоимость товаров с Юга. Вдруг проскочило знакомое имя.

— … Авдеевна-то лихо за дело взялась, пуще Мужа торг ведёт. Уж думаю, сватов заслать. Хах, только вот что с первой жинкой делать? Её склады да мой товар, вот уж развернулся бы. Месяц ещё не сменился, а вдова уже двоих приказчиков с позором выгнала, те то ли не углядели, а может и впрямь проворовались. Теперича в долг не даёт деньгу, только в рост, благо, хоть бремя небольшое.

— Сколько?

— Десять кун с гривны в год.

— Много взял у неё?

— Кобылку знатную сторговал да деньгу не собрал нужную, попросил отсрочку, не дала. Говорит, Мужа нет, а деньга нужна. Кинулся средь своих, а те только закупились, да и к тебе приходил же, хотел тридцать гривен одолжить.

— Чего к теням не сходил?

— Дык седмицу назад их же всех в Острог усадили. Говорят, без Суда И Дознания. Сам Дьяк! — тут купец указал пальцем в потолок. — Ничегошеньки не смог сделать, взяли-то их Дружина Кня… От я пустобрёх… — сконфузился под взглядами Дружинников. — Простите, служивые, то хмель говорит. Это значит… О чём говорил?