Зелень. Трава. Благодать. - Шон Макбрайд

— Я хочу, чтобы все было идеально, — объясняю я. — Все должно быть идеально.

Хабиб обреченно вздыхает.

— Ладно, сейчас спущусь.

Пару минут спустя замок щелкает, дверь открывается, и вот перед нами Хабиб в своем обычном виде: черная футболка без рукавов, черные тренировочные штаны, плотные черные гольфы и белая бандана с надписью ТАНЦУЙ ИЛИ УМРИ. На Саше, которая на голову ниже его, черное трико, такие же плотные черные гольфы и такая же бандана. Внутри студия ничем не отличается от других: одна большая комната с зеркалами на сплошь обитых тканью стенах. В углу стол, на столе радио, телевизор и кассовый аппарат, рядом пара стульев. Хабиб жестом предлагает нам сесть, а сам тем временем быстро пробегает по телеканалам, пока не доходит до MTV с безгрудой Синди Лаупер, танцующей на крыше машины.

— Я снял рекламу для студии. Скоро должны показать, — поясняет он.

— Мы сняли рекламу для студии, — уточняет Саша. — А идея была моя.

— Конечно, любовь моя, — соглашается он и целует ее, кладя руку ей на задницу. Оторвавшись от Саши, Хабиб секунд пять молча смотрит клип, затем взрывается: — Нет, ты посмотри, что за барахло. Кто им только танец ставил? — негодует он.

— Явно не мы, — говорит Саша.

— Это уж точно. Прямо не танец, а какие-то свинячьи скачки по железной крыше утром на морозе.

— Хрен с ними, давайте лучше насчет моего танца, — встреваю я.

— Какую конкретно часть ты бы хотел прогнать еще раз? — спрашивает Хабиб.

— Все, — отвечаю я. — Все девять.

— Серьезно? По правде сказать, для натурала у тебя получается совсем неплохо, — говорит он.

— Для кого неплохо? — переспрашиваю я.

— Да так, не важно. Саша, скажи ему. Он знает движения.

— Ты знаешь движения, — говорит Саша (курит и смотрит прямо на меня).

— Еще один раз, — настаиваю я.

— А ты точно уверен, что хочешь жениться не на мне, а на этой малявке? Взгляни только, какие ножки, Генри.

Саша демонстрирует пару балетных па, выкидывая ноги туда-сюда так, что только и видно, как мелькают в воздухе ее мускулистые икры. Член у меня в штанах, похоже, решил в точности повторить за ней все движения. Вау.

Вместо ответа я нервно сглатываю.

— Вот — ноги настоящей женщины, и они могут стать твоими, правильно я говорю, Хабиб? Скажи ему.

— Да, да, могут, это как пить дать, — поддакивает ей Хабиб. — Разве не видишь — эта женщина любит тебя.

— Очень заманчиво, — отвечаю я, и пот льется с меня градом, — но у меня есть Грейс, а вы уже женаты.

— С чего ты взял, что мы женаты? Не женаты мы, — говорит Саша.

— Как, вы живете друг с другом вне брака? — ужасается Арчи.

— Да, — говорит Хабиб.

— Но ведь за это вы попадете прямиком в ад, — говорит Гарри. — Не сочтите за обиду, но именно так оно и будет.

— Ну и прекрасно, — смеется ему в ответ Саша, выпуская через ноздри сигаретный дым. — Мы оба терпеть не можем холод.

— А почему вы до сих пор не поженились? — спрашивает Бобби Джеймс.

— Брак — это не для нас, — говорит ему Саша. — Я права, Хабиб?

— Да, любовь моя.

— Но все-таки почему? — настаивает Бобби.

— Просто мы с Хабибом за свободную любовь — вот и все, — объясняет Саша под песню Лаупер «Girls Just Wanna Have Fun».

— А это как? — переспрашиваю я. В непонятках все четверо.

— Тихо всем, — говорит Хабиб. — Наш ролик.

Клип заканчивается. Экран темнеет, и через секунду мы видим великолепные Сашины ноги в черных гольфах под коротеньким бальным платьем, взятые крупным планом. Камера отъезжает назад, чтобы показать, что Саша стоит внутри роскошного ресторана и ругается с высокомерным метрдотелем, который отказывает ей в месте за столиком. Вступают скрипки, и Саша принимается танцевать вокруг метрдотеля, оплетая его ногами, пока тот не падает в обморок. Мы дружно хлопаем, смеемся и улюлюкаем. Саша подходит к жирному мужику во фраке за соседним столиком.

— Привет, Федоров, — говорит она. — Верни мне планы, и не будет никаких проблем.

— Какие планы? — прикидываясь дурачком, спрашивает тот, а сам с наглым видом курит сигару и пялится на Сашу в монокль, пока четыре плоскогрудые сексуальные киски с ногами от ушей массируют ему плечи. Сзади к ней неслышно подходят пятеро коммуняк и моментально ее скручивают. Жирный Федоров мерзко смеется ей в лицо.

— Уведите ее отсюда, — командует он и машет рукой в сторону.

— Не так быстро, товарищ Федоров, — говорит ему Хабиб, выступая в смокинге и черных гольфах из тени. — Руки прочь от девушки.

— Вот мы и снова встретились, Хабиб О’Брайен, так называемый мастер танцевального стиля «Танцуй или умри». Убейте его, — приказывает Федоров.

Солдаты строчат по Хабибу из пулеметов, а тот, кувыркаясь в воздухе, скачет через весь ресторан. Вот он совершает последний отчаянный кульбит и, оказавшись у Федорова за спиной, сдергивает его со стула и сворачивает ему шею. При этом сам резко и синхронно поворачивает голову в ту же сторону и легко и непринужденно завершает свой танец. Немного покрутившись на месте вокруг своей оси, Федоров замертво падает на пол. Хабиб поворачивается к солдатам, которые еще не догадались отпустить Сашу.

— Отпустите ее, или с вами будет то же самое, — предупреждает он.

Саша вновь обретает свободу. Она подбегает к Хабибу, и они вместе проходят в танго вокруг вконец обалдевших солдат.

— А теперь мы оставляем вас наедине с вашим павшим лидером, — подытоживает Хабиб.

Не ослабляя объятий, они с Сашей вылетают прочь из ресторана все в том же ритме танго. Картинка замирает, когда Хабиб, уже в дверях, подмигивает на прощание солдатам, которые все как один улыбаются Саше, и та улыбается им в ответ. Голос за кадром: Танцуй или умри — студия на углу Фрэнкфорд и Святого Патрика. Так ли ты крут — или всё врут?

Ролик заканчивается под наши аплодисменты.

— Просто великолепно — тут уж ничего не скажешь, — бахвалится Хабиб. — Так мы будем еще раз репетировать с Генри танец или как?

— Нет, погоди, — говорит Саша. — Дай я сначала станцую для него — как-никак у парня последний день свободной жизни.

— Саша, — говорит Хабиб, — по-моему, парень ясно выразился: ему нужна репетиция, и немедленно.

— Блин, да не гони ты так, есть у меня чуть-чуть времени, пусть станцует, — перебиваю я этого остолопа Хабиба.

— Прекрасно, — говорит Саша и толкает стул на середину танцплощадки. — Садись сюда, я сейчас.

Саша ненадолго исчезает за дверью, затем появляется вновь, уже полностью переодевшись для танца живота: босиком, в синих мешковатых шароварах, как у джинна из мультиков, в мини-топе и синем платке, закрывающем лицо до глаз. Мамочки мои. Дайте мне стакан воды и положите на колени подушечку. Щелчком пальцев она просит музыки, и Хабиб тут же ставит какую-то пластинку. Обложки мне отсюда не видно, но по первым же тактам я узнаю, что это «Zorro Is Back» Оливера Онионса — вся пластинка в бешеном пуэрториканском стиле. Саша извивается в танце все ближе и ближе ко мне. Мне хочется еще раз сглотнуть, но я не могу. Пот катится со лба так, что аж глаза щиплет. Саша скользит мне за спину. Я хочу приподняться на стуле, чтобы развернуться и сесть на колени лицом к спинке, но Саша удерживает меня за плечи и сажает обратно. От касания ее рук я подпрыгиваю так, словно она пропустила мне под мышки оголенные телефонные провода. О господи. Она прямо передо мной, и сквозь платок я вижу ее улыбку. По-моему, мои друзья что-то одобрительно кричат мне из-за спины, хотя я не уверен. Черт. Теперь Саша полностью нависла надо мной: Боже, как она трясет бедрами; поставила ногу прямо мне на ляжку, у меня в штанах сейчас не член, а прямо гребаный попрыгунчик какой-то. Я чувствую запах ее пота, смешанный с ароматом туалетной воды. Господи, на все воля Твоя. Вот она покачивается, извивается и улыбается совсем близко от меня, а я буквально распластан по стулу. Я уже вижу ложбинку между двумя ее маленькими сиськами, но тут, как всегда, наступает темнота. Спокойной ночи.

Я прихожу в себя и вижу, что Бобби Джеймс плещет мне в лицо водой из стакана. Когда мне наконец удается откашляться, Хабиб и Саша приподнимают меня и помогают усесться на полу.

— Что, опять вырубился? — спрашиваю я.

— Так и есть, чувак, — со смехом отвечает мне Бобби Джеймс. — В чем в чем, а в этом среди телок тебе равных нет.

— Это точно. Бля, а сколько времени?

— Два тридцать четыре.

— Ччерт. Я сказал родителям, что буду в баре к двум пятнадцати.

— Тогда побежали, — говорит Бобби.

— Не могу. Мне еще надо танец отрепетировать.

— Генри, Генри, ты же только что после обморока, — говорит Хабиб. — Тебе нельзя сейчас напрягаться.

— Нет, — решительно заявляю я. — Вы, ребята, идите в бар. Скажите там моим родителям, что я подойду к трем. Хабиб, пожалуйста, поставь пластинку. У меня все тип-топ.