Чёрный хребет. Книга 2 - Алексей Дроздовский

поддержкой, безоружный и на привязи, поскольку совсем себе не доверяю. Даже жёлтую жемчужину отдал во временное хранение Вардису, чтобы моё тело на автопилоте вдруг не решило замедлить время и сигануть вниз вслед за жемчужиной. Пришлось убедить брата даже не пытаться воспользоваться Даром, поскольку всемогущему существу, этой тёмно-жёлтой женщине, может очень не понравиться, если Дар снова сменит владельца.

– Похоже на то, – говорю.

Вдруг, я ошибся и провалы в памяти случались из-за недостатка сна, поэтому зря я выбросил бордовую жемчужину. Вдруг, это никак не связанные события и я избавился от одной из своих ценнейших вещей.

Но теперь уже поздно горевать.

– Ты и правда вёл себя странно в последнее время, – замечает брат. – Сначала сидишь, говоришь о чём-нибудь, а затем внезапно замолкаешь и смотришь на небо секунд двадцать с очень тупым выражением лица. И только после этого завершаешь начатую фразу.

Значит, были провалы, которых я даже не замечал. Прелестно.

– Всё, – говорю. – От жемчужины я избавился, так что голову больше не заклинит. Можно возвращаться домой.

– Что это ты сжимаешь в кулаке? – спрашивает Майра.

– В каком кулаке?

Смотрю на свои руки и с удивлением замечаю, что правая – сжата в кулак. Разжимаю пальцы и на ладони появляется бордовая жемчужина.

– Как странно, – замечает девушка. – Ты же только что её выбросил. Я ещё проследила за полётом глазами коракса.

– Значит, она вернулась, – говорю.

Неужели все Дары действуют подобным образом? От них нельзя избавиться по своей воле, лишь когда другой человек забирает его себе. Если так, то я не собираюсь отдавать бордовую жемчужину никому из друзей – не желаю подобной участи близким. Жить каждый день и опасаться, что твоя голова даст сбой в любой момент.

Со временем эффект может ухудшиться и ты будешь проскакивать целые дни. Для тебя они будут пролетать мгновенно, а с твоими близкими будет жить тупейшее существо.

А затем это усилится ещё больше и за очередной провал минуют года. Сначала ты смотришь на свои руки, такие молодые и красивые, а через миг они уже старые, худые и морщинистые.

– Постарайся бросить шарик вниз и держать при этом руки раскрытыми, – предлагает Вардис.

Размахиваюсь и со всей силы бросаю жемчужину вниз. Как можно дальше от себя. Она удаляется и в какой-то момент исчезает в пропасти. Держу ладони раскрытыми, с растопыренными пальцами.

– Ты опять сжал кулак, – говорит Майра.

Смотрю на свои ладони и чувствую, как по телу пробегает дрожь: правая рука сжата в кулак. Раскрываю пальцы и снова вижу бордовую жемчужину. Такое ощущение, что она контролирует моё тело больше, чем я сам.

Теперь я понимаю, что хотел увидеть Хосо, когда собирался понаблюдать за моей реакцией. Сидит сейчас, должно быть, на своём троне и хохочет своим безжизненным смехом.

Забавно смотреть за аборигеном, который стреляет из лука по пролетающему самолёту.

– Паскудство, – говорю.

– Это не Дар, – замечает Зулла. – А какое-то проклятие.

– Я склонен с ней согласиться, – подтверждает Хоб.

Эти двое всегда во всём пытаются найти подвох. Оставь их наедине и они друг друга убедят, что этому миру совсем скоро придёт конец. Но в данном случае они, кажется, правы. Трудно воспринимать Даром вещь, которая тебе вредит, и от которой невозможно избавиться.

– Лети, падла! – кричу.

В третий раз я бросаю жемчужину и больше не слежу за её полётом. Вместо этого я поднимаю руки вверх и смотрю на свои раскрытые ладони. В какой-то момент правая рука без моей воли сжимается в кулак и я чувствую, как в нём появляется что-то твёрдое.

Если прежде я ещё сомневался, то сейчас абсолютно уверен, что моё тело может действовать без моей команды. Наглядно увидел подтверждение моей теории.

– Твоя ладонь закрылась сама по себе? – спрашивает Майра.

– Без моего приказа, – говорю.

Это ощущалось так чужеродно, так неестественно... Мои пальцы просто взяли и согнулись... Сами по себе. И в этот момент я не ощущал себя целостным, однородным. Казалось, кисть ожила, стала отдельным организмом, никак не связанным с предплечьем. С собственной волей.

– Ужас какой, – говорю. – Ребята, держите мои руки, не дайте им согнуться.

Бросаю жемчужину вниз и протягиваю выпрямленные ладони товарищам. Брас вцепляется в левую руку, Вардис в правую. Я стою наполовину согнувшись, будто у меня сейчас земля уйдёт из-под ног.

На этот раз тело не стало мне сопротивляться. Вместо этого я почувствовал, как жемчужина появляется в правом сандалии – между ступнёй и подошвой.

– Она снова у меня, – говорю. – Эта тварь снова вернулась.

Окружающие смотрят на меня с сочувствием, но сдаваться я не собираюсь. Снимаю сандалии, броню, раздеваюсь и остаюсь в одних трусах и с бордовой жемчужиной в правой руке.

На этот раз я бросаю Дар вниз и тут же протягиваю руки Брасу. Парень держит мои ладони и я чувствую, как кругляш появляется у меня в нижнем белье.

– Девочки, – говорю. – Не могли бы вы уйти ненадолго?

С понимающим выражением на лицах Зулла с Лирой отходят в сторону и отворачиваются. Так же поступает и Майра, однако её птица приземляется рядом со мной и внимательно смотрит за моими действиями. Значит, девушка решила подглядывать.

Снимаю трусы и повторяю все операции: бросок, протянутые руки.

Жемчужина возвращается ко мне в рот.

– Это не имеет смысла, – говорю. – Сколько ни пытайся её выбросить, она будет возвращаться. Если она не сможет оказаться ни у меня в ладони, ни во рту – проникнет в задницу и с этим я уже ничего не поделаю.

– Может, оставим её на земле и просто уйдём? – спрашивает Вардис.

– Думаю, эффект будет тем же.

Стоим небольшой группой, пока я надеваю броню. Мозговой штурм, в котором один из мозгов барахлит. Как избавиться от вещи, которая постоянно возвращается в твою руку?

– Может, это прозвучит наивно, – говорю. – Но нам нужно попробовать грубый метод. Взаимодействие тел.

– О чём это ты? – спрашивает Вардис.

– По ней надо чем-нибудь сильно ударить. К счастью, у нас есть кувалда и парень, который отлично с ней обращается.

Брас некоторое время стоит неподвижно, явно не понимая, что я говорю о нём. Наконец, словив на себе взгляды окружающих, он неловко указывает пальцем себе на грудь и спрашивает:

–