Чёрный хребет. Книга 2 - Алексей Дроздовский

то правда. Буг со своим двуручником и без маски кого угодно напугает, а надевая её и увеличиваясь в размерах – такого не скоро забудешь.

– В таком случае, добро пожаловать в нашу деревню! – объявляю.

Мы выходим из-за скалы и видим бесконечную пустыню, тянущуюся далеко на восток. Для человека, что ни разу не бывал с этой стороны хребта – завораживающее зрелище. Всё равно, что впервые увидеть море.

Целое море песка.

– Ух ты, – вздыхает Майра.

Смотрит на представившуюся картину зачарованно. С точно такими же лицами стояли дарграговцы, когда увидели зелёную растительность до самого горизонта на западе. Как мало нужно человеку, чтобы удивиться. И как легко он к чему-то привыкает.

– А вон там – Дарграг, – говорю.

Указываю на небольшую чёрную деревушку внизу. По размерам до Фаргара ей далеко, но она намного шире Дигора. Деревня, спрятавшаяся за хребтом, чтобы защититься от других. Деревня, в которой настолько безопасно, насколько это вообще возможно.

– Красивая, – произносит Майра.

– Да, это так, – соглашаюсь.

Разглядываю Майру.

Иногда я забывал, что девушка умеет смотреть глазами коракса. Пока мы стоим на краю хребта, она уже вовсю рассматривает дома и людей с высоты птичьего полёта.

Мы спускаемся вниз и нас, как обычно, идут встречать все, кто в это время ничем не занят. Десятки жителей выходят наружу с приветствиями и добродушными лицами. Должно быть, в Дигоре такое не принято, поскольку местные жители, включая Хуберта, сильно напряглись.

– Расслабьтесь, – говорю. – Это совершенно нормальное явление.

Постепенно нас окружают люди и все открыто пялятся на рыжие головы наших спутников. Я – человек из другого мира, поэтому повидал все виды причёсок и расцветок: от ярко-красных, до тёмно-фиолетовых, дреды, ирокезы, длинные чёлки. Люди с другими волосами для меня – обыденность. Однако дарграговцы смотрят на прибывших так, словно у них лишние конечности.

У некоторых даже жалость в глазах.

– Идём в центр деревни, – говорю. – Я вас представлю.

Группа дигоровцев следует за мной, пока местные держатся поодаль и возбуждённо перешёптываются. Такое ощущение, будто я веду за собой цирк уродов, а не абсолютно нормальных людей.

Мы подходим к колодцу – центральное место Дарграга, где чаще всего проводят время местные. Взбираюсь на одну из лавочек, чтобы все окружающие меня видели.

– Дарграг! – кричу. – У нас сегодня великий праздник, ведь впервые за много поколений, к нам пришли друзья из другой деревни.

Местные смотрят на меня с удивлением, но с ещё большим удивлением смотрит Майра, Хуберт и остальные рыжеголовые. Такое ощущение, что я заботливый, но не очень проницательный родитель, который привёл ребёнка на детскую площадку и толкнул в спину: «иди и поиграй с кем-нибудь».

И теперь ребёнку придётся неловко выйти вперёд и нижайше просить разрешения принять его в их компанию. Не всем людям нравится всеобщее внимание, и совсем немногие к нему привыкли.

– Когда к нам в последний раз приходили люди из другой деревни и при этом не хотели сжечь наши дома? – спрашиваю. – Никогда такого не было. Вот почему сегодня – особенный день. Пусть их мало: едва десяток насобирался, но это дружба. Покажите же им нашу дарграговскую гостеприимность!

Люди вокруг стоят на местах и не понимают, чего я от них хочу. Эта речь не такая прямая и очевидная, как призыв к сражению, который я произносил на стадионе.

– Берите столы, – говорю. – Выносите их за частокол, расставляйте еду, мы устроим такие гуляния, какие Дарграг ещё не видел!

На этот раз мои слова оказали должное влияние. Жителей Дарграга не нужно принуждать к веселью, им дай только повод посидеть одной большой толпой и они будут до поздней ночи торчать на улице и распевать песни.

Каждая свадьба, каждое рождение ребёнка, похороны, они выносят столы за частокол и шумно веселятся. Некоторые пары даже расходятся и женятся снова по нескольку раз, и всегда это сопровождается очередным гулянием. Свадьбы здесь выглядят странно – красивые наряды, клятвы верности, а затем пара удаляется на брачную ночь и все остальные празднуют без них.

С удовольствием я смотрю, как народ начинает суетиться. У нас давно не было настоящего праздника и многие соскучились по ночным гуляниям.

– Гарн, – Вардис дёргает меня за рукав. – Представь Майру нашему отцу.

И давится со смеху.

– Попозже, – говорю. – Я покажу им нашу деревню, а ты с ребятами найди наш инвентарь для выступлений.

– Ни слова больше, – отвечает брат и уносится прочь.

– А ты, Буг...

Обращаюсь к брату, однако он проходит мимо, словно и не видит меня вовсе. Как странно, обиделся что ли? Не припомню, чтобы доставил ему каких-нибудь неудобств. Я уже очень давно не разговаривал с ним по душам. Раньше мы с близнецами могли подолгу лежать в кроватях и общаться перед сном, а сейчас Буг всегда отворачивается к стенке и болтаем только мы с Вардисом.

Иду по деревне и показываю Майре с остальными дома, наш уклад, наши инструменты для возделывания почвы. Пахотных земель у нас нет, лишь небольшие огороды, где мы выращиваем овощи. Показываю дозорные посты и объясняю, как мы обороняемся от скорпионов в пустынной буре. Рассказываю, кто у нас плетёт сандалии и одежду, кто занимается металлом, кто тут главный строитель и главный охотник.

В это время малышня возвращается с марли, которых ведут на вечерний подой. В Дигоре скота нет – раньше марли были, но в какой-то момент все головы до единой увёл Фаргар.

Постепенно дигоровцы разбредаются, остаюсь лишь я с Майрой.

– Нравится наша деревня? – спрашиваю.

– Очень приятная, – отвечает девушка. – Чувствуется лёгкая непринуждённость, какой никогда не было у нас.

Вечереет, поэтому за частоколом выставляются многочисленные факелы, которые будут освещать местность хоть до самого утра. Мы с Майрой сидим на нагретом камне и глядим, как деревенские готовятся к гуляниям.

– Я хочу тебя кое о чём попросить, – говорю.

– О чём? – спрашивает девушка.

Этот чудный, милый голос.

Чувствую, как моё сердце начинает бешено колотиться, ладони потеют, а воздуха не хватает. Всегда считал себя человеком дела, а не слова. Если надо что-то починить – пожалуйста. Сломалась машина – я тут как тут. Но стоит выразить эмоции, засевшие в голове, как к горлу тут же подкатывает ком и я разговариваю как полнейший идиот.

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной тут,