Чаша смерти - Ирина Петровна Шерстякова

— Ты чего, совсем о…л?!

Рот у него почему-то оказался свободным, но шума охранник поднимать не стал. Захаров разглядел, что его неожиданный сосед одет не в черный балахон, как все прочие собравшиеся, а в камуфляж. Он отпустил парня, сжал его плечо и прошептал:

— Тихо!

— Чего тихо-то?! — шепотом возмутился Алексей. — Крутой сон! Совсем как в «Чернокнижнике»! А телки какие классные!

— Молчи! — повторил Захаров. — А то не проснешься!

— А вы-то здесь откуда? — удивился парень.

— Сплю дома и вижу сон.

— Здорово! — восхитился Алексей. — А разве так бывает? А вы, старший лейтенант, откуда…

— Молчи, тихо, говорят тебе! Оба не проснемся, если нас заметят! Я потом тебе все объясню! Молчи и смотри!

Пока Захаров с охранником тешились боевыми искусствами, фигуристую брюнетку схватили и бросили лицом вниз на алтарь. Тип в маске грифа взмахнул жуткого вида плеткой. Девица дико завизжала. Охранник охнул и рванулся вперед, на выручку. Вернее, хотел рвануться, но Захаров вновь применил самбо и прижал парня к земле, зажав ему рот.

— Говорю тебе, тихо! Не лезь!

— Вы что, товарищ старший лейтенант?! — сдавленно прошипел парень. — Смотрите, женщину мучают! Нельзя же!..

— Зя, зя, — задыхаясь, прошептал Захаров. — Это сатанисты. Нас убьют. И девчонки сами виноваты, такие же преступницы… Одна банда… Молчи, если жизнь дорога!..

Очень скоро выяснилось, что бойцов в спецназе готовят не так уж и плохо. Алексей вроде бы затих и расслабился, но когда черноволосая завопила вновь, с легкостью вывернулся из милицейского захвата. Пнув Захарова на прощание локтем под ребра так, что в глазах у того на мгновение кладбищенскую поляну сменила темнота со вспышками звезд, Алексей бросился к алтарю с воплем:

— Что ж вы творите, суки?! Урою… на…!!!

Захаров восстановил дыхание буквально усилием воли. Что делать?! Как теперь спасти дурака?!

Но спасать Алексея не понадобилось. Вывалившегося из кустов парня встретили радостными воплями, свистом и аплодисментами. Типы в масках тоже вяло поаплодировали и через расступившуюся толпу проводили парня к Козломордому. Тот дружески хлопнул охранника по плечу и воскликнул:

— Молодец! Сам, без подготовки и руководства сумел пройти к нам! Вот, — обратился он к собравшимся. — Достойный подражания пример! А то некоторые годами ходят в учениках, и все без толку, приходится за ручку водить! — Козломордый сверкнул на кого-то глазами из-под маски и снова повернулся к охраннику. — О, да и лицо знакомое! Мерцалов?! Поздравляю! Что ж, ты принят в наш союз со статусом ученика, минуя ступень послушника. И мы даже не накажем тебя за то, что дрыхнешь на посту! Но чтоб больше такое не повторялось! Будешь дежурить через день, я распоряжусь…

— Спасибо, конечно, — влез в монолог Козломордого охранник. — Но с женщинами все равно так нельзя!..

Козломордый вновь хлопнул его по плечу.

— Не бери в голову. Они без претензий, спроси сам. У нас, как в армии, равноправие. Нашкодил — отвечай.

— Так это что, хорошо, что я сюда попал?! — снова возник молодой тормоз. — И вы меня не убьете?

Козломордый хохотнул.

— Нет, конечно! Ты молодец! А почему ты решил, что мы тебя убьем?

— Ну, там, в кустах, мент один сказал!

— Глупость мент сказал! — опять хохотнул Козломордый. — Но менту, сам понимаешь, простительно. Сейчас мы тебе устроим посвящение. Не бойся, это не больно.

Он одной рукой сделал незаметный жест грифоголовым, а другой приобнял охранника за плечи и увлек его к алтарю, где не лежала уже голая черноволосая провинившаяся ученица, и Савиной не было видно. Их дожидалась красотка в золотом вечернем платье. Откуда только взялась?! Красотка держала в обеих руках чашу. Алексей сиял как новенькая медаль и во все глаза пялился на красоткино декольте. Толпа в черных балахонах с радостным визгом и улюлюканьем ломанулась к алтарю. Дальнейшее действо, поименованное Козломордым посвящением, экзальтированная толпа полностью заслонила. Грифоголовые принялись тем временем шустро прочесывать кусты.

Захаров не стал дожидаться оваций собравшегося общества и похвал Козломордого. Он рванул в темноту, туда, где по его расчетам находился выход, и сразу сильно ткнулся лицом в подушку. Учащенно дыша, с колотящимся об зубы сердцем выпутался из мокрой от пота простыни, босиком прошлепал на кухню и припал к носику чайника. Воды оказалось на самом дне, пришлось отплевываться от кусков накипи, но нет худа без добра: это маленькое приключение хоть немного отвлекло от поразительного в своей яркости сна, чересчур уж похожего на реальность. Смертельную реальность.

Лечь спать Захаров более не рискнул и остаток ночи просидел в кресле, борясь с дремотой с помощью кофе и дистанционного телевизионного пульта, благо, местное кабельное телевидение работало всю ночь. Под утро он все-таки задремал. Во сне убегал от Козломордого и его банды и проснулся ближе к полудню, опять весь в поту и с колотящимся сердцем. Похолодел от страха при мысли о том, как легко, наверное, Козломордому достать его во сне. Что же теперь делать? Не спать вовсе? Сколько можно продержаться без сна? Сутки, двое, ну, максимум, трое суток он может не спать. А дальше? Властен ли глава сатанистов над снами? Приснившееся — просто кошмар или реальное нападение, грозящее смертью? И узнать-то не у кого. Профессор Успенский уж теперь не проконсультирует, а других знатоков вопроса Захаров и не знал. Можно бы позвонить Светкиной подружке Люське, увлекающейся всякими паранормальными явлениями, но тут Юрий представил себе ее восторженный визгливый голос и не стал звонить. Лишние расспросы ни к чему.

Да и веры ей никакой нет. Она то блюдце на сеансах спиритизма крутит, то за летающими тарелочками наблюдает, то за снежным человеком охотится, то, начитавшись нового адепта тайных знаний Мулдашева, школьный глобус портновским сантиметром измеряет, и все это с равным энтузиазмом.

Ваханьков не звонил. Захаров перебрался из кресла на диван, подтянул к себе за шнур телефон и набрал номер частного детектива. Послушал пару минут долгие гудки, нажал на рычаг и позвонил в отделение, в дежурку. Поболтал с дежурным. Потом перезвонил к медэкспертам и узнал, что Савина взяла больничный. Радикулит прихватил.

Ощущая некоторое чувство вины, Захаров купил апельсины, конфеты и отправился к захворавшей коллеге.

Савина открыла ему сама. Выглядела неважно: