Почти как мы. Вся правда о свиньях - Кристоффер Эндресен

животное должно понять, что изображено на экране, потом – что изображение на экране почему-то важно и что на чем-то нужно сосредоточиться. Потом требуется осознать: на изображение можно влиять и менять его с помощью джойстика, который не связан напрямую с тем, что видит животное. И, наконец, нужно понять саму задачу.

Для Кертиса и его коллектива эксперимент стал итогом длительных размышлений о способах исследования и фиксирования ментальных способностей животных, причем важно было не выставить самих себя на посмешище и не дать коллегам усомниться в научности результатов. Кертис отлично был знаком с настроениями в научной среде, в которой сам варился, и еще он имел представление, через что пришлось пройти пионерам этой области в 1960–1970 гг., когда делались первые попытки доказать наличие у животных качеств, прежде приписываемых только людям. Одним из первопроходцев была не имевшая высшего образования Джейн Гудолл, которую отправили в Танзанию изучать шимпанзе в естественных условиях, потому что кто-то из биологов сам этим заниматься не желал. Когда же она вернулась с результатами, противоречащими принятым тогда фундаментальным представлениям о пропасти между людьми и животными, ее раскритиковали, подняли на смех и обвинили в том, что внимание общественности она привлекла лишь красивыми ножками[319]. Не случайно первый из исследователей, кто взялся за серьезное обсуждение наличия у животных умственных способностей и сознания, дождался для этого шестидесятилетия, чтобы не сгубить научную карьеру. Этим ученым был Дональд Гриффин, прославившийся тем, что еще в 1930-е гг. обнаружил у летучих мышей эхолокацию. Когда в 1976 г. он опубликовал книгу «К вопросу о сознании у животных» (The Question of Animal Awareness)[320], в которой высказывал идею о довольно развитой психике, труд встретили насмешками. Впрочем, некоторых ученых доводы Гриффина убедили. Его книга положила начало новому направлению в исследовании поведения животных, названному когнитивной этологией. В этой области работал и Стэнли Кертис.

В период подготовки эксперимента Кертис в основном изучал приматов, ведь именно они ближайшие родственники человека. Однако ученый понимал, что если даже исследования, связанные с обезьянами, встречают противодействие скептиков, то что уж говорить о попытках доказать развитые когнитивные способности у свиней. По этой причине Кертису было принципиально важно поставить такой эксперимент, чтобы результаты говорили сами за себя, а выводы выдержали проверку аргументами о неоднозначности интерпретации и субъективности[321]. Демонстрация однозначных результатов компьютерной игры помогла бы Кертису подстраховаться. К тому же программу необходимо было протестировать на еще каких-то животных, чтобы получить основания для сравнения, так что игру сначала опробовали на шимпанзе и других обезьянах из Йеркского национального приматологического центра в Атланте. Игроки легко справились с задачей. Затем, прежде чем провести эксперимент со свиньями, Кертис проверил, что получится у собак породы джек-рассел-терьер. Прошел год, а собаки так толком и не поняли, чего от них хотят.

И вот настал черед Гамлета и Омлета. Кертис догадывался, что свиньи сумеют превзойти собак, однако и представить не мог, что победа окажется настолько ошеломительной, а ведь это было только началом. По-настоящему удивляться ученым пришлось, когда свиньи бросили вызов приматам. Постепенно Кертис стал наращивать сложность игры, но и свиньи не отставали, показывая совершенно непредвиденную способность к обучению новым техникам и совершенствуя игровые навыки[322]. Тогда же коллектив Кертиса обнаружил и еще кое-что необычное. Свиньи не только радовались награде – им было интересно играть. Когда они выполняли положенное, в девяти случаях из десяти коллегам Кертиса приходилось оттаскивать животных от консоли силой[323]. Иными словами, стало ясно, что свиньи не только обладают сложно устроенным интеллектом, но и стремятся его использовать. Под этим Кертис имел в виду, что здоровье животных зависит не только от физических аспектов, таких как отсутствие ран и травм. Неожиданно вопрос встал и об их психическом здоровье. Правда, как именно можно заботиться о психике животных в сельском хозяйстве, никто не знал. Проведя необычный эксперимент, Кертис хотел показать, сколько еще исследований предстоит нам провести, прежде чем хоть что-то утверждать. Он не сомневался, что всего за несколько лет компьютерные игры станут неотъемлемой частью любого промышленного свинарника.

Рано понадеялся! Не успели ученые опубликовать результаты, как иссякло финансирование. Изначально деньги поступали от предпринимателей, занятых в мясной промышленности США, однако теперь они не только отозвали грант под предлогом, что тема исследования их не касается, но и активно пытались воспрепятствовать обнародованию данных[324]. Мечты Кертиса, что свинарники превратятся в своего рода игровые для свинок, пропали втуне. Во всяком случае, в Соединенных Штатах. Эстафету Кертиса постаралась подхватить группа ученых из Нидерландов. В 2011 г. была разработана технология, которая позволяет людям играть со свиньями в сети. Человек может сидеть в кафе или дома и играть, касаясь экрана пальцами, а свиньи в загонах водят по дисплею пятачком[325]. Кертиса не стало в 2010 г., так что он не успел порадоваться успехам нидерландских коллег. Правда, пока похоже, что эти нововведения не появятся на практике ни в Нидерландах, ни в остальном мире. Проект был заморожен еще до запуска. Конечно, исследование когнитивных способностей свиней не исчерпывается работами одного только Стэнли Кертиса. С того звездного часа Гамлета и Омлета ученые успели узнать многое о психических особенностях свиней. Похоже, поразительным открытиям конца не будет.

Мало какие тесты на интеллект снискали бóльшую известность, чем тот, что получил название «зеркальный». Он был предложен в 1970-е гг. психологом Гордоном Гэллапом – младшим[326]. Идею теста подсказала ему история, которая якобы произошла с Чарльзом Дарвином. Говорят, Дарвин стал обдумывать вероятность наличия у животных умственных способностей, сходных с человеческими, во время посещения Лондонского зоопарка в 1838 г. На мысль его навело поведение самки орангутана Дженни, которая пристально и подолгу рассматривала свое отражение в зеркале вольера[327]. Спустя 132 года к теме вернулся Гэллап-мл.: что увидела Дженни тогда в зеркале? Узнала ли себя? Иначе говоря, действительно ли обезьяна осознавала, что она – автономная личность, отделенная от окружающего мира и других существ? Обладала ли Дженни самосознанием? Гэллап-мл. считал, что только зеркало могло бы помочь это установить.

Поскольку эксперименты по Гэллапу начали ставить еще с 1970-х гг., сегодня уже и сказать нельзя, скольким видам животных пробовали показывать их отражения. Редко какие виды проходят зеркальный тест, большинство же – нет. Например, собаки и кошки никогда и близко не могли с ним справиться. Как ни странно, на это способны муравьи[328]. Впрочем, есть немало оснований считать, что в случае зеркального теста не все живые