Уровень – Черный - Кира Уайт

первым делом интересуюсь, обращаясь к самой смелой девочке:

– Как тебя зовут?

Дети окружают меня со всех сторон, но все же остаются ненавязчивыми, о чем-то щебеча между собой. Сидящие неподалеку женщины не препятствуют нашему общению, но все равно зорко следят за каждым движением как моим, так и мелких. Самую малость расслабляюсь и в тот же миг ощущаю пульсирующую боль во всем теле, про которую успела немного позабыть, но теперь она грозит вернуться в полной мере.

– Вайолет, – звонко отвечает девочка и улыбается очаровательной улыбкой, от которой на худых щечках появляются ямочки.

При одном взгляде на нее зарождается мысль о том, что малышке не хватает копны светлых волос, которые удивительно бы ей пошли.

Но вместо этого я говорю совсем другое:

– Красивое имя. – Прикусываю язык, едва не проговорившись о том, что так звали мою маму. Эта информация может дойти до Роудса, а у того возникнут вопросы, потому что жену Брюста звали вовсе не так. Обвожу рукой помещение и спрашиваю: – Вы здесь живете, Вайолет?

Девочка улыбается, продолжая играть прядью моих волос.

– Не всегда. Наш дом наверху. Здесь мы прячемся.

От этих слов, сказанных веселым тоном, по спине бегут мурашки.

– От мет… то есть от возрожденных?

Вайолет отрицательно трясет головой.

– Нет, мы им не нужны. Мы ушли от Охот…

Окончание слова тонет в окрике Амадора.

– Тори?

Я ошарашена настолько, что откликаюсь не сразу. Она ведь хотела сказать про Охотников? Но почему они прячутся от них, а не от метаморфов?

Оборачиваюсь, чтобы отозваться, но Амадор уже сам равняется с диваном.

– В чем дело? – спрашиваю ровно, ощущая, как с бешеной скоростью колотится сердце, а щеки краснеют от невообразимого притока крови к голове.

– Идем со мной.

С трудом из-за облепивших меня детей поднимаюсь на ноги. Амадор забирает шлем, непонятно как перекочевавший в руки двух мальчишек, и отдает его мне. С благодарностью киваю, едва скрывая в полной мере вернувшееся напряжение. Натянуто улыбаюсь Вайолет и произношу с уверенностью, какой на самом деле не испытываю:

– Ну, увидимся позже.

– Буду ждать, – говорит малышка, подскакивает с дивана и резво уносится прочь, следом за другими детьми, которые, кажется, уже позабыли о моем существовании и переключились на какие-то свои более важные дела.

С ощущением все нарастающей тревоги обращаюсь в сторону стоящего в двух шагах Амадора.

– Куда мы идем?

Ответ неизменно короток:

– Поговорить.

Он разворачивается и шагает в сторону одной из дверей. Плетусь следом, то и дело натыкаясь на любопытные взгляды мужчин и женщин. Ни один из них не выглядит хоть сколько-нибудь враждебно, что немного успокаивает. Самую-самую малость.

Покидаем большую комнату и оказываемся в длинном коридоре, он очень похож на тот, по которому мы сюда пришли, за одним лишь исключением – тут есть немногочисленные деревянные двери. Амадор останавливается у одной из них, легким движением открывает и пропускает меня внутрь. Это оказывается небольшая спальня, чем-то напоминающая ту, которую я занимаю в Центре Z. При одном только воспоминании о месте, на неопределенное время заменившем мне дом, на душе становится тоскливо. И впервые за этот месяц мне хочется оказаться не дома с сестрой, а в Центре Z под защитой Стражей. Мысленно хмурюсь, потому что мне совершенно не нравится это чувство. Сосредотачиваю внимание на Амадоре, он как раз закрывает дверь и уверенно проходит к единственному креслу, обтянутому темно-зеленой тканью.

– Побудешь тут до прихода Роудса, – говорит он.

Мне не остается ничего иного, как примоститься на краешке кровати и выжидательно уставиться на собеседника. По какой-то причине позвавший меня на разговор Амадор, кажется, и не думает говорить что-то еще, поэтому некоторое время мы просто смотрим друг на друга. В итоге я не выдерживаю первой и спрашиваю о том, что не выходит из головы после слов Вайолет.

– Почему вы скрываетесь от Охотников?

Амадор склоняет голову набок, пристально осматривает меня с головы до ног, на пару секунд его взгляд замирает на шлеме, который я положила на светло-коричневое покрывало рядом с собой.

– После проникновения они проверят территорию, – наконец сообщает мужчина, глядя мне прямо в глаза.

Раздраженно поджимаю губы. И это, по его мнению, ответ? Ни черта подобного!

– И что? Они ведь охотятся за метами. Вы-то здесь при чем?

– Нам нельзя селиться близко к Барьеру.

Несколько раз моргаю. Мрачно смотрю на Амадора, пытаясь переварить услышанное. Но все, на что меня в итоге хватает, – единственное слово.

– Почему?

– По договору с Синдикатом.

Поднимающаяся волна раздражения готовится затопить комнату. Я всегда гордилась умением быть терпеливой в любой ситуации, но, похоже, этот человек хочет заполучить приз за то, что вывел меня из себя в рекордные сроки.

– Почему же тогда селитесь? – спрашиваю деланно терпеливым тоном.

– Эту территорию постоянно зачищают от возрожденных. Там, где мы жили раньше, их в разы больше, и они постоянно ненароком разрушают наши дома и уничтожают запасы.

Медленно моргаю. Кажется, это самая длинная речь, которую Амадор произнес за один раз. Но главное не это, а то, что он только что сказал.

– Вы ушли, потому что меты разрушают ваше жилье и еду?

– Верно, – без особых эмоций отвечает Амадор.

– Не потому, что они вас убивают? – уточняю с нескрываемым недоверием.

Амадор отрицательно качает головой.

– Возрожденные не трогают Ремиссию.

Мы им не нужны.

Именно так сказала Вайолет.

– Не понимаю, – признаюсь честно. – Как это не трогают? Меты либо убивают все живое, либо обращают в себе подобных. Они не нападают только на… – застываю, потрясенно глядя на Амадора.

Я знаю этого человека всего ничего, но все равно не могу поверить в правдивость зародившейся догадки, потому что это самое абсурдное, что мне когда-либо приходило в голову.

– Вы… – начинаю я, но запинаюсь, не в силах произнести то, что собиралась. С трудом взяв себя в руки, пробую еще раз. – Почему они вас не трогают?

Амадор остается бесстрастным, но вот в его бесцветных глазах появляется странный блеск, который мне совершенно не нравится. С замиранием сердца жду ответа, но все равно оказываюсь к нему не готова. Слова, произнесенные безразличным тоном, имеют эффект разорвавшейся бомбы:

– Мы тоже возрожденные.

Глава 21

Стражам и Охотникам редко доводится пересекаться на заданиях, ведь их работа хоть и имеет некую схожесть, но обычно выполнять ее приходится по разные стороны Барьера. И если Охотники, уничтожив метов, без зазрения совести двигаются к следующей цели, то Стражи не могут себе этого позволить, иначе вся территория возле Барьера была бы завалена разлагающимися трупами.

Вот и сегодня после полного уничтожения угрозы синего уровня Стражам необходимо избавиться от нескольких десятков убитых метаморфов. А оказавшиеся здесь Охотники вынуждены помогать, то есть заниматься тем, что ни один человек из команды Кроу до этого дня ни разу не делал. Стоит ли говорить о том, что каждый из них сейчас хотел бы оказаться в другом месте, хоть за тем же Барьером. Но